Теория Игры (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 36

В размышлениях о превратностях судьбы, кофе кончилось, и потянувшись, Никита пошёл переодеваться чтобы побегать, и размяться. День предстояло провести в хлопотах. Забрать новый костюм из мастерской, пошитый специально к свадьбе сестры, обновить гардероб к осени, и поприсутствовать на открытии магазина Александры «Стиль», ознаменовавшего переход от обслуживания на дому к нормальной работе.

Но и тут знакомая Никиты смогла вывернуться, имея как бы две части магазина. В одной клиент приходил и покупал всё что его интересовало, руководствуясь собственным здравым смыслом и советами консультанта, а во второй, совсем не публичной, Александра одевала клиентов, и подбирала аксессуары только на собственный вкус, и попасть из первой категории в вторую было совсем непросто.

Кроме того, требовалось заехать в контору кооператива, делавшего ремонт и монтаж мебели, и рассчитаться, закрыв договор. Ну и масса всяких мелочей, сопровождавших жизнь любого человека.

Очень напрягало отсутствие машины, но и здесь всё решали деньги. Никита звонил в кооперативный автопарк, и они присылали машину, с оплатой в размере семи рублей в час, что с одной стороны было не дёшево, а с другой, и не так чтобы очень дорого. Но сначала, конечно же заехать в сберкассу, и снять деньги, потому как время всеобщей компьютеризации ещё не настало.

Теперь с получением паспорта у него имелся собственный счёт, и он свободно снимал деньги на свои нужды, оставив сестре в качестве ещё одного подарка десять тысяч.

А в это время в здании под названием Сенчури Хаус, по адресу Вестминстер Бридж-роуд 100, разгорался настоящий скандал. И не тот «скандал в благородном семействе» о котором знают лишь слуги и родня, а настоящий, когда о позоре судачат даже бульварные газетёнки, и упражняются в остроумии комики.

Глава Секретной Службы, сэр Артур Темпл Фрэнкс которого друзья называли «Дик», слушал начальника первого отдела в чьём ведении находился СССР и не понимал, как это у него хватает выдержки, не пристрелить мерзавца прямо тут, на ковре.

— Значит, вы, имея информацию об успешной зачистке русскими опорных баз, послали на захват этого парня пятерых наших офицеров, дав им с собой сверхсекретное оборудование? — Внешне спокойно спросил он, начальника отдела, но где-то внутри уже вскипал раскалённой лавой вулкан, готовый взорвать всё к чертям. — И теперь пятеро наших офицеров в плену у русских. И было бы простой неприятностью, умри они там. Но нет. Их взяли в плен, и кто-то из них, а может и все вместе они поют, раскрывая наши секреты, которых они знают предостаточно. Да мы же теперь даже не сможем их взять даже в качестве преподавателей, если и сумеем вытащить из русской тюрьмы, понимаете? — Дик гулко ударил по столешнице. — Ведь даже идиоту понятно, что всё это — грёбаная русская матрёшка. Ловушка чистой воды. Вытащить парня, которым мы интересуемся на побережье, причём держать его достаточно долго, для того, чтобы мы успели подготовить операцию. И теперь у нас не только потери в людях, но и в весьма чувствительном оборудовании, которое русские обязательно вскроют.

— Но, самоликвидатор…

— Оставьте Питер. — Рука сэра Артура ещё раз с грохотом опустилась на поверхность стола. Просветят рентгеном, да отключат эту вашу ловушку. И что мне докладывать премьеру? Вот что? Я свою голову подставлять не намерен. И знаете, что? я всё спишу на вас. У вас было всё. Кадры, фонды, ресурсы, а теперь у нас только безумный скандал, и покровительственные ухмылки из-за океана.

Ставили в третью позицию и руководителя сводной бригады подполковника Гришина. Но, так, без вдохновения и по необходимости. Понятно, что невозможно приготовиться к тому, что диверсанты используют инопланетную глушилку, и все заготовки на случай штурма и захвата оказались в помойном ведре.

— Но каков парень! — Заместитель руководителя второго управления, генерал-майор Шадрин покачал головой. — Ни одного трупа.

— Эх, понять бы почему на него эта глушилка не действует… — Задумчиво произнёс Гришкин, понимая, что гроза пронеслась мимо.

— Хорошо, если ты поймёшь. А если что-то у него сломаешь, и что? — генерал вопросительно посмотрел на подчинённого. — Сейчас у нас есть такая палочка — выручалочка, а точнее отмычка ко всем вражеским норам, а ну как его не станет? Помнишь, как раньше корячились, вскрывая их схроны? Да и сейчас бывает нарвёмся. А тут не было ни гроша и вот алтын. Он тебе и лечить, он тебе и порубает их в капусту… да ещё и сам себя защищает как не всякий кадровый боец сможет. По сути мы плетёмся вслед за ним и подбираем тела.

И кстати. Наши психологи тоже потихоньку с ума сходят, пытаясь собрать его психопортрет, но ничего у них не выходит. Кто-то даже предположил, что это мол реинкарнация, то есть вхождение в тело более взрослого разума, но нет. Вполне себе подросток, только очень странный. Так что приказ старших товарищей однозначен. Работает — не трогай. Вот мы и не будем трогать.

— Что это?!! — Константин Афанасьевич Коломиец, заместитель директора Нефтегазо добывающего управления Тюменской области Миннефтегазпрома СССР, смотрел на картину где в лучах солнца нежились две юных красотки, в которых он с ужасом узнавал своих дочерей. — Кто это сделал?!! Я порву его! — Он сделал движение чтобы снять картину со стены, но неожиданно на его пути встала Светлана.

— Нет, это моё, и ты даже не прикоснёшься к моим вещам. — Отчеканила она.

— А это моё. — Татьяна качнула головой в сторону похожей, но всё-таки другой картины на противоположной стене.

— Этой мазне не место в моём доме! — Крикнул возмущённый отец, тряся кулаками.

— Это не твоя квартира. — Отбрила его супруга, уже оценившая подпись на картине «Н Калашников» примерно в двадцать — тридцать тысяч рублей. — Нашим девочкам её завещал мой брат, и это их дом. И они будут вешать всё что захотят.

— Я найду этого извращугу! — Выкрикнул мужчина, на что встретил одновременные улыбки сестёр.

— Не советую. — Татьяна, невозмутимо пилившая коготки сидя в кресле, покачала головой. — У Никитки два ордена Красной Звезды, и один Красного Знамени, а такое за хорошее поведение не вручают.

— И самое главное, ему шестнадцать, и я уверена, что тебе не нужно славы того, кто был избит подростком. — Добавила Вероника Семёновна. — Кстати, каждая из таких картин, стоит примерно двадцать — тридцать тысяч рублей, и получается, что мальчик подарил нашим дочкам по «мерседесу». — Она обернулась к Светлане. — И как он вам?

— О! — Девушка закатила глаза. — Мам, он бог! — Одет, как только что со съёмок журнала, чистоплотен, вежлив, щедр, а…

— И он всегда слушает что мы говорим. — Перебила сестру Татьяна, выразительно глянув на неё. — Да, там вокруг постоянно какие-то люди, но я думаю — охрана.

— Он какой-то учёный? — Мама чуть подняла правую бровь обозначая удивление.

— Наверное. — Светлана махнула веками, показывая что поняла и пожала плечами. — Как сама понимаешь, он с нами о делах не разговаривал. Но, да. Там всё время народ ошивался. Так. на глаза не лез, но ходили повсюду. Какой-то армянин полез было с нами знакомиться, так и двух слов сказать не успел, как делся куда-то.

— Но так, же оставлять нельзя! — Отец семейства вновь попытался вернуть контроль.

— А почему это? — Вероника Семёновна, чуть поправила картину. — Зайди в Русский музей, да посмотри, что там на стенах висит. А наши девочки, я считаю, куда красивее тех коров, что там изображены. И, знаешь, я рада что ими заинтересовался такой парень, как Никита Калашников. Богат, судя по всему парит где-то в высоких эмпиреях, да ещё и щедр на подарки. — Мама конечно же заметила золотые браслеты с часиками на руках дочерей, но ничего мужу говорить не стала. — Конечно о браке и семье говорить рано, но сам факт… — Она выразительно посмотрела на Константина Афанасьевича, сменившего крайне возбуждение на состояние меланхолии. — Не проходимец какой, а вполне самодостаточный молодой человек.