Теория Игры (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 16

Сергей Николаевич Михайлов распахнул дверь машины приглашая Никиту сесть, и как только дверь закрылась Волга плавно отчалила от тротуара.

— Пётр Александрович попросил тебя приехать. Разговор есть.

— Ну, поехали. — Никита отодвинул портфель в сторону, и кивнул.

— Догадываешься зачем позвали?

— А что тут гадать? — Никита пожал плечами скользя взглядом по пролетающим в окне городским пейзажам. — Всё в этой путёвке чёртовой.

— Почему чёртовой? — Удивился подполковник Михайлов.

— Ну зачем мне эта пионерская возня? Речёвки, линейки, песни у костра? Это же такая микроармия. Да ещё и под присмотром роты телохранителей Ани. Туда не ходи, сюда не лезь, это не бери. А ходи туда, да ещё строем, с песней, и имей счастливый вид. Неужели для того, чтобы устроить летний отдых одной девочке, его нужно испортить одному мальчику? Нет в комитете парней, выглядящих молодо? Ну так возьмите из спецшкол. В мемуарах Берии между строк можно понять, что такие заведения существовали, и их не может не быть сейчас.

— Но, Аня хочет, чтобы именно ты был рядом.

— И мне теперь ей утирать слёзы до конца моих дней? — Ворчливо спросил Никита. — Только пожалуйста не нужно про священный долг и всё такое. Если страна не может защитить одну девочку, то нахрен такую страну. Будь это дочка какого-нибудь токаря или учителя, то согласился бы не раздумывая. Куда ему пойти? Милиция способна завалить любое порученное дело, а КГБ не станет этим заниматься. А генеральному секретарю сто процентов есть кого озаботить этим вопросом. Где Рабочая Гвардия, у которой по слухам есть свои штурмовые отряды, где Комитет госбезопасности и партконтроль? Чем заняты эти взрослые и уважаемые люди? За что им платят их взрослую и уважаемую зарплату если для безопасности дочери генсека, нужно склонять некоего отдельно взятого школьника к пионерско-комсомольской романтике в особо циничной форме. Да я хоть сейчас вам назову людей способных скрыться в толпе пионеров. Тот же Иван Сапега.

— Нету Ваньки. — бесцветным голосом произнёс Михайлов. — Брали угонщиков самолёта, так он полез через технический люк внутрь и там застрелил всех угонщиков, но пулю успел схватить. Последнего убил уже раненым. До больницы не довезли.

— Суки. — Никита покачал головой. — Ладно. Будет вам охрана. Только Аню предупредите, чтобы она сама от меня не сбегала.

— Всё сделаем. — Михайлов удовлетворённо кивнул. — Но с Генеральным ты всё же побеседуй.

Кабинет генерального находился в Сенатском Дворце с окнами во двор. Пётр Александрович встретил его словно любимого внука, сразу усадив за стол с лёгкими закусками и чаем, и принялся расспрашивать о делах, тренировках, и прочем.

— Товарищ Агуреев, — Никита отодвинул пустую чашку в сторону. — У вас же миллион дел. Зачем вы тратите время на меня?

— Хм. — Агуреев улыбнулся. — Ну, для начала это дело тоже важное. Я понять пытаюсь, что тебе нужно и никак не могу. Обычно это квартиры, машины, звания и ордена. Но ты это как-то сам собой получаешь. Только по квартире чуть подтолкнул, но в целом — ты сам. Машину бы тебе подарил, но тебе только пятнадцать. Даже мотоцикл не можешь водить. Да и не нужно это тебе. Захочешь — сам купишь. Понимаешь, я чувствую себя в совершенно дурацком положении. Ты фактически спас мою дочь дважды, и оба раза с реальным риском для жизни, а я тебе ничего не могу дать, потому что ты и так имеешь всё что тебе нужно. Может тебе персональную выставку организовать?

— Пустое это. — Никита вздохнул. — Кто надо, тот знает, а остальным зачем? Чтобы на улицах дёргали за пиджак? «Вы же этот, как его, ну тот самый!» — Передразнил он голосом. — Так что не беспокойтесь. Но всё равно с охраной Ани нужно что-то делать принципиальное. И я конечно не собираюсь вас учить, но может пора ударить по тем, кто за ней охотится?

— Слишком много корешков оставил покойный министр. — Агуреев вздохнул. — Выпалываем, но это работа не на год и не на два. — Он мельком глянул на часы. — Ладно, давай, беги. У тебя же тренировка через полчаса. Тебя отвезут.

Гражданская война в Афганистане захватывает всё новые и новые провинции. Теперь взрывы и стрельба слышны в самом центре республики, где ещё недавно было относительно тихо.

Напомним, что 27 апреля 1978 года в Афганистане произошла революция, в результате которой был убит прежний президент Мухаммед Дауд. Главой государства и премьер-министром стали Нур Мохаммад Тараки, его заместителем — Бабрак Кармаль, а Хафизуллу Амина назначили первым заместителем премьера и министром иностранных дел.

Нур Мохаммад Тараки, обратился к Советскому правительству и генеральному секретарю КПСС товарищу Агурееву, с просьбой помочь Афганистану в этот трудный период.

На закрытом совместном заседании Партии, президиума Верховного Совета и Правительства, обращение президента Тараки было обсуждено, и почти единогласно принято решение об оказании гуманитарной помощи братской стране. В Афганистан поставят продовольствие, топливо и другие материалы, в счёт товарного правительственного кредита, предоставленного на льготных условиях.

Правда 5 мая 1979 года.

Что попросить от Генерального Никита знал, но, пока не время. А хотел он вполне официально зарегистрированный ствол, чтобы не бросаться каждый раз в рукопашную. Но это — минимум с восемнадцати лет, как и владение автотранспортом. А пока, он учился создавать в воздухе глифы и сигилы, наполнять их крохами энергии, и с восхищением смотрел, как в воздухе появляется светящийся шарик или с пальца бьёт короткая молния.

Да. Пока всё выглядело достаточно бледно, но даже такая магия уже виделась огромным прорывом. А в учебнике описывались куда более эффективные узоры. Тот же «шарик света» мог превратиться в «шарик огня», и просто в «шар огня», или в «шар плазмы». На четвёртом уровне, учебник заканчивался, но судя по всему продолжение следовало.

Смена в Артеке начиналась с шестого июня, и Никита в сопровождении сестры, одетый в тонкие льняные брюки, кроссовки, рубаху и тонкий летний пиджак, с небольшим чемоданом в руках, стоял у Московского Дворца Пионеров на Воробьёвых горах, где собирали будущих артековцев, съезжавшихся со всей страны.

Но из Москвы ехали не все. Часть добиралась самостоятельно, а часть собирали на вокзале в Симферополе.

Никита отправил Варю и быстро нашёл свой отряд лагеря Лазурный. Там уже суетилось около полусотни пионеров и десяток вожатых, среди которых Никита увидел, как минимум трёх офицеров «девятки» знакомых ему лично по занятиям в академии Штурмина.

Ещё трёх он уверенно определил, как сотрудников органов, а остальные находились под вопросом. Но от партконтроля запросто можно ожидать заполнения ста процентов вожатских должностей офицерами КГБ. В конце концов какими только путями не попадали люди в госбезопасность, в том числе и после комсомольской и вожатской работы.

Никита подошёл к столу, вынесенному из здания Дворца Пионеров, и положил перед девушкой конверт с артековской путёвкой.

— Даже не вскрывал. — Удивилась девчонка, разрывая пальцами бумагу и доставая путёвку. — Да, всё правильно. Наш отряд. Наши, вон, кучкуются. Можешь пойти познакомится. А чемодан пока с собой. С вещами поедем.

Никита отошёл к группе мальчишек и девчонок, клубящихся вокруг стойки с афишами.

— Всем привет.

Сразу много парней и девчонок подошли, оценить новичка.

— Меня зовут Айгуль стройная тонкая девушка с распущенными чёрными волосами очень мило улыбнулась, показав на персиковых щёчках очаровательные ямочки.

— А меня Никита. — Он поклонился.

— Ты олимпиадник? — Спросила белокурая высокая девочка, в белой рубашке и светло-синей юбке.

— Не, я так, случайно проскочил. — Никита улыбнулся. Участвовал в большой работе, и она какую-то там премию взяла. Вот нас от обкома комсомола и отправили. Девчонок в следующую смену, а меня вот в эту.