Не по сценарию (СИ) - Резник Юлия - Страница 33

– Ты из-за нее ничего мне не стала рассказывать? Или почему?

– Я хотела. А потом увидела вас и… решила не лезть.

– Ну куда, Ась, куда не лезть, бляха?! – растираю лицо, чувствуя, что еще немного – и меня опять понесет. – Ладно. Это уже дело прошлое.

– Разве? – усмехается. – По-моему, Шура – твоя жена.

– Как ты понимаешь, это ненадолго.

– Что так?

– А ты как думаешь? 

Асия

Его резкий злой вопрос заставляет сладко сжиматься сердце.

Ч-черт. Все же эти чувства абсолютно неистребимы.

Хочется орать. Ты любил? Ты ее любил?! И трясти, пока не признается, какого черта он сделал! Но мы же объявили негласное перемирие, да? К тому же у меня вроде как нет никакого права об этом спрашивать. Влад ничего мне не предлагает. А даже если бы и предложил – смешно. Нам все равно не быть вместе. Столько лет прошло, что нет смысла и пытаться. Это просто инстинкт, наверное – тянуться к нему.

Молча отвожу взгляд. Пусть они что хотят делают. Я буду над этим. Шурка изначально не с того начала. Мне ее совершенно не жалко.

Приоткрываю окно, впуская в салон густую южную ночь. Ловлю ладонью ветер. Дорога здесь непростая. Взгляд Влада прикован к ней, но иногда я все же чувствую, что он соскальзывает и на мой профиль. Возможно, не я одна боюсь заговорить. И это что-то новое. В нем. В нас. Эта чуткая осторожность. Боязнь сделать что-то не так. Навредить. Сказать лишнее. Ранить. В прошлом изранив друг друга едва ли не до смерти. О да… Себя я тоже не обеляю.

Молчим всю дорогу до дома.

А я думаю о том, как, должно быть, нелегко ему дается это молчание. Наверняка же у Влада накопилась куча вопросов про сына. Но он как будто еще не готов нырнуть в его мир, и ему нужно собраться с силами перед этим.

– Артур уже спит, но если хочешь, мы можем зайти на него посмотреть.

– Если это его не побеспокоит.

– Да его пушкой не разбудишь, – смеюсь я. – Пойдем.

Выхожу, не дожидаясь, когда Влад откроет для меня дверь. Дико пахнет какими-то цветами и морской солью. Свежий бриз раздувает волосы. Разволновавшись, оборачиваюсь. Худяков не отстает от меня ни на шаг. Мрачный. Сосредоточенный и нетерпеливый.

– Ма-а-ам, я не одна, – кричу, заходя в дом.

Мама показывается из гостиной. На миг ее глаза потрясенно расширяются, но практически тут же она берет себя в руки.

– Влад! Как я рада тебя видеть.

– Правда? – недоверчиво и как-то… неуверенно, что ли, хмыкает тот, поигрывая в кармане ключами.

– Да! Хотите чего-нибудь выпить? А может, поужинать, Ась?

– Нет, мам. Я устала. Мы ненадолго. Только зайдем к Артуру.

– Не буду вам мешать, – понятливо качает головой.

– Пойдем? – перевожу взгляд на Влада. Он сглатывает. Откашливается. Переступает с ноги на ногу. Эта неуверенность так ему чужда, что мне хочется обнять его и заплакать. Но он, конечно, никогда не примет жалости, поэтому остается лишь делать вид, что я не замечаю, как его размазывает.

Домик у нас хоть и уютный, но небольшой. Коридор, поворот, и вот мы уже у детской. Пропускаю Худякова вперед. И только потом сама захожу в комнату. Здесь горит тусклый ночник, я тянусь к светильнику, чтобы дать возможность Владу рассмотреть Артура получше.

– Не надо света. Вдруг разбудим? Не хочу его беспокоить.

Я киваю с болезненным чувством, распирающим грудь, понимая, что у Влада от эмоций вибрирует голос. И ничего, ничего не может тронуть мать больше искренних эмоций, направленных на ее ребенка. За одно это я готова простить Худякову все на свете.

– Может, подойдешь ближе? – мягко интересуюсь я. Неотрывно глядя на сына, Влад кивает, но с места так и не двигается. Я шагаю к кроватке первой, давая ему шанс справиться с эмоциями, сохранив лицо.

Опускаюсь на колени на пол в ногах у Арчи.

– Он такой маленький.

– Ну, вообще-то для своего возраста он очень высокий, – кошусь на Влада. – Не знаешь в кого?

Худяков несколько раз дергает кадыком. Кивает. И снова устремляет на сына жадный взгляд.

– Темненький.

– Ага. Это в меня.

– А что еще… в тебя? – откашливается.

– Да собственно, все, – смеюсь тихонько. – Может, во сне это не очень видно, но он – твоя копия.

– Тяжело было?

– Мне? – удивляюсь. – Когда?

– Ну, ты же меня ненавидела, а тут моя мини-версия перед глазами мотается…

– А, ты об этом... Нет. Все нормально. Я не испытывала к тебе ненависти. Правда. Что угодно, но не ее.

Влад отводит взгляд от Артура. И какое-то время мы смотрим друг на друга, будто в попытке рассмотреть то, что находится не на поверхности, а глубоко-глубоко внутри.

 – Слушай, а здесь открывается дверь?

– Ты про выход в сад? – удивляюсь такой резкой смене темы. – Да.

– Я открою, ничего? Его не продует?

– Господи, Худяков, кто бы мне сказал, что ты окажешься таким параноиком, – искренне смеюсь я. – Не продует. Скажу по секрету, мы даже не выключаем кондиционер. Только не говори об этом яжематерям.

Влад хмыкает, трогательно-растерянным жестом почесывая в затылке и вставая.

– Яжематери – это какой-то отдельный класс матерей?

– Ага. Знаешь, такие утрированные мамаши-наседки, чье единственное достижение в жизни – ребенок?

– А, да… Что-то такое слышал.

Вслед за Владом подхожу к распахнутому им настежь раздвижному окну, ведущему на задний двор.

– Тяжело, Влад?

– Есть такое. Но ничего. Я справлюсь, – хмыкает, похлопывая по карманам, будто что-то ища. – Сейчас бы сигарету. Весь день мечтаю.

– Прости, мы не курим.

Став плечом к плечу, смотрим слепо в глубину сада. Может быть, он думает о том же, о чем и я – как невероятно все происходящее. И в то же время правильно. А ведь мы и сейчас могли упереться как два барана. Устроить настоящую бойню. Но что-то не дало. Может, мы и впрямь выросли? И поумнели.

– Каким было его первое слово?

Ауч. Какой болезненный вопрос. Пожевав губы, мямлю:

– Вообще-то он заговорил сразу предложениями. И это случилось не так давно. До трех лет Арчи не разговаривал. Специалисты, к которым мы обращались, связывали это с тем, что он рос в мультиязычной среде. Это… сбивало с толку.

– Звучит так, будто ты себя в этом винишь.

– Я и виню, – пожимаю плечами. – Очень сильно. И по многим поводам. Это неизбежный бич всех родителей. Особенно таких занятых, как я.

– Кажется, ты отлично справилась, – чуть более хрипло, чем обычно, замечает Худяков и вновь оглядывается на спящего сына. Он как магнит притягивает его снова и снова, да… В носу покалывает от подступающих слез. Все же это чертовски трогательно!

– Откуда тебе знать? Ты даже не видел нас вместе.

– Просто не могу представить, что ты с чем-то не справилась или в чем-то схалтурила.

– Спасибо, – растроганно шепчу я.

– Знаешь, ты, наверное, устала… Я пойду. Но если это возможно, я бы хотел напроситься к вам на завтрак.

– Да. Ладно. Хорошо.

Ч-черт. Я чащу, да? Ну и ладно. Так надоело притворяться… Это же нормально – волноваться, когда в твоей жизни происходят такие события? Я не робот. Да и Владу будет гораздо легче справиться с эмоциями, осознавая, что он не один в них барахтается.

– Выйду так. Провожать не надо.

– Ага. Заходи часов в восемь.

– Так рано?

– Артур жесткий жаворонок. Я уже привыкла.

Кивнув, наверное, в сотый раз за этот вечер, Влад уходит, медленно сливаясь с окутавшей сад темнотой. Я без сил опускаюсь в плетеное кресло. Даже с мамой обсудить происходящее нет сил. Да и желания нет, если честно. Сейчас мне важно услышать себя, а чужие голоса обычно только сбивают с толку.

Вытягиваю гудящие ноги, шевелю пальцами. И тут от роскошного куста бугенвиллии отделяется тень. В голове проносятся тысячи самых страшных сценариев. Все же я не зря нанимаю охрану. У моей популярности есть и обратная, темная сторона – излишне настойчивые фанаты. Иной раз кажется, они могут и меня разорвать на сувениры… Так что когда я в своем визитере узнаю Шурку, испытываю едва ли не облегчение.