Красная дорама (СИ) - Кащеев Денис - Страница 39

— Не было такого! — поспешил заявить я.

— Да? А народ вот болтает… Короче, Квак от огорчения нажрался — и, видимо, съехал с катушек. Ну да протрезвеет — одумается. Еще и прощения публично у тебя попросит — иначе в субботу на собрании самокритики мы его с потрохами съедим!

— Собрании самокритики?

— Ну, подведения итогов жизни. Так я его называю — что, не слышал от меня ни разу?

— Кажется, нет… — сделал я себе очередную мысленную пометку.

— Так что насчет Квака не переживай — после такого конфуза портить тебе жизнь он не посмеет, — продолжил медик. — А вот что касается Лим… Учти, если сам еще не понял: девица она на самом деле непростая, хотя и строит из себя милую глупышку. Начальника отшить — это ведь не каждая сумеет! Да и в автобусе вы сегодня совсем не случайно рядом оказались — это же ей поручили списки составлять! Принципиально там, конечно, все было до нее расписано, но поменять местами пару заурядных фамилий — это она могла легко!

Вот даже как? Хм… Тогда, может, и каблучок тот у нас не сам по себе сломался?

Хотя нет, это, пожалуй, уже был бы перебор…

— Хорошо, буду иметь в виду, — пообещал я.

— Встать можешь? — подал мне доктор У руку.

— Да… — ухватившись за его ладонь, я рывком поднялся.

— Но, но, но, не так резко! — строго погрозил мне пальцем «Весельчак». — Голова как, не кружится? — спросил затем. — Глаза не болят? В ушах не шумит?

— Нет, все хорошо, — заявил я. — Не то что в прошлый раз!

В коридоре мы, кстати, были сейчас с медиком совершенно одни. Всех остальных — а сперва на шум народу явно набежало немало — словно корова языком слизнула.

— Хорошо, что хорошо, — удовлетворенно кивнул мой собеседник. — Что ж, тогда иди… Ну и сам понимаешь: про Квака лишнего не болтай! Кому положено — без тебя все узнают, а кому не положено — тому и не надо!

— Да, да, конечно, — охотно кивнул я.

* * *

За столом моему долгому отсутствию особо не удивились — по крайней мере, Сук Джа мне никаких каверзных вопросов не задавала.

Время, отведенное на обед, собственно, уже близилось к концу — и впереди нас ждало продолжение праздничной программы.

Вторая половина дня выдалась ничуть не менее насыщенной, нежели первая, но подробно обо всем рассказывать особого смысла, наверное, нет. Так что изложу вкратце.

После обеда нас организованно повезли в концертный зал — на выступление столичных самодеятельных коллективов. Длилось оно там целых пять часов, не считая двух антрактов, и, честно говоря, особо интересным мне не показалось — так, уровень провинциального Дома культуры. С собственного пионерлагерного детства такое недолюбливаю.

Единственное, что заставило меня оживиться — это когда мне почудилось, что в составе вышедшего выступать хора красногалстучных школьниц я углядел свою ученицу Хи Рен. Однако легко мог и обознаться, додумать: от сцены мы все же находились ну очень далеко.

Зато Сук Джа сидела в соседнем с моим кресле. После выходки Квака и разговора с доктором У я относился к этому обстоятельству уже не столь легкомысленно и уже совсем не удивился, когда ее ладонь вдруг будто сама собой оказалась в моей — да так там и осталась до самого конца. Этим, впрочем, у нас тогда все и ограничилось.

Когда концерт наконец закончился и мы вышли на улицу, уже стемнело. На автобусах нас снова повезли на набережную Тэдонган, где еще добрый час мы мерзли в ожидании фейерверка. И большую часть этого времени мой пиджак провел на плечах продрогшей — и думаю, непритворно продрогшей — Лим.

Салют, кстати, был красив.

И вот только по его завершении нам таки дали команду расходиться.

Я, понятно, вызвался проводить спутницу до ее дома — не то чтобы прям вот на что-то этакое рассчитывая (хотя, собственно, почему бы и нет?), просто вроде как логика требовала — но девушка неожиданно отказалась:

— Нет, совсем ведь поздно уже. Туда доедем — но потом из моих краев ты сегодня к себе уже не доберешься!

«Ну так могу у тебя и заночевать!» — чуть было не ляпнул я, но удержался. Не хотите — не надо.

Оставить у себя до завтра мой пиджак Лим тоже не согласилась — правда, на троллейбусной остановке, куда мы к тому времени отошли с набережной, действительно было уже не так зябко, как у самой воды.

А вот телефончиками мы с девушкой все же обменялись — мобильник у нее, кстати, тоже было служебный — и условились с утра в воскресенье созвониться и где-нибудь погулять вдвоем.

Затем подошел троллейбус — и Сук Джа уехала на нем в компании с Ким Мен Ок. Пак к тому моменту уже куда-то слинял, так что домой я в итоге возвращался один. Оно и к лучшему, пожалуй: мне как раз было о чем поразмыслить.

Утром в пятницу меня ожидала радостная новость — на телефоне снова открылся доступ в «Кванмён»! Видимо, пошел новый тарифный месяц. Какой-никакой, а источник информации!

И в этот же день — очевидно, чтобы жизнь медом не казалась — у меня случилась первая педагогическая неудача.

Этот визит к ученице вообще начался нетипично: приехав, я застал ее в квартире одну — Джу Мун Хи дома отсутствовала и, по словам девочки, вернуться обещала только к обеду. Воспользовавшись ситуацией, встретила меня Хи Рен не в, как видно, доставшей ее уже школьной форме, а в традиционном платье чосонот — пожалуй, слишком нарядном, чтобы служить домашней одеждой, но мало ли?

Делать ей замечание я, понятно, не стал — с какого, собственно, перепугу? Наоборот, пусть и сдержанно, но похвалил изысканный наряд — к несказанному удовольствию девочки — и мы сели за урок. И то ли тема для Хи Рен нежданно оказалась сложновата, то ли я в этот раз плохо подготовился, то ли и впрямь строгая школьная форма ученицу раньше дисциплинировала, а сегодняшнее вольное одеяние подспудно расслабляло… Не знаю. Но весь урок она была какая-то сама не своя, и в конце занятия, на тесте, выдала жалкие семьдесят четыре процента — заметно ниже проходного балла в Первую школу.

Ужасно огорчилась, попросилась попробовать еще раз, но запасного задания под сегодняшнюю тему у меня не было. По-быстрому нашел ей что-то мало-мальски близкое среди стандартных тестов — но его моя ученица и вовсе провалила с треском — набрала лишь совсем уж неприличные по нашим с ней меркам 33 из 50. То есть из 100 вышло бы всего 66.

В итоге она ушла на диванчик со слезами на глазах, на все мои слова утешения — видимо, достаточно неуклюжие — не реагируя.

Помедлив, я все же подсел к ней, аккуратно приобнял за плечи, как сумел попытался ободрить — и тут девочка вдруг уткнулась лицом мне в грудь и разрыдалась уже по полной программе — с неудержимой дрожью и жалобным завыванием. Все что мне оставалось — аккуратно гладить ее по мягким волосам и шептать что-то бессмысленно-умиротворяющее.

Так мы с ней просидели добрых полчаса — плакать Хи Рен прекратила раньше, но время от времени плечи ее снова начинали мелко подрагивать, и меня школьница еще долго не отпускала, вцепившись в рукава пиджака просто-таки мертвой хваткой. Наконец более или менее оклемавшись, девочка отстранилась, пристыженно глядя в пол, сбивчиво пробормотала извинения — и убежала умываться.

Я же вернулся к компьютеру, готовить очередной урок — прикидывая, как бы половчее вписать в него проработку допущенных ученицей ошибок. Но думалось мне что-то так себе — я все время прислушивался к звукам из-за комнатной двери: как там Хи Рен? Подросток, в диком стрессе — вдруг что?

Когда школьница не вернулась назад через четверть часа, я таки решил наведаться к ней в ванную — хотя и понимал, что с этим может выйти неловкость — и уже даже поднялся из-за стола, но тут в прихожей хлопнула входная дверь: вернулась домой товарищ Джу — кажется, несколько ранее ожидаемого.

Практически одновременно с этим девочка вышла из ванной — и, видимо, поспешила проскользнуть мимо онни, но Джу Мун Хи ее строго окликнула: