Красная дорама (СИ) - Кащеев Денис - Страница 25

— Не только отдел — ячейка же организована на базе всего Управления! — менторским тоном уточнил парень. — Ну и, разумеется, наш голос вольется в дружный хор других отделений Союза в концерне. А в конечном итоге — во всей стране! Но от лица своих ближайших товарищей выступите именно вы! Как вы понимаете, это огромная честь…

— А благодарные товарищи меня за это не того-сь? — шальной риторический вопрос выскочил у меня прежде, чем я успел прикусить язык. Хорошо, что хоть сподобился при этом удержаться от характерного жеста — пальцем по горлу — хотя рука уже предательски дернулась!

— Что такое вы имеете в виду, товарищ Чон? — резко помрачнел ответственный секретарь.

— Ну это… — костеря себя за несдержанность на чем свет стоит, выговорил я. — Ведь инициатива о тридцати днях уже прозвучала — просто взяв ее и поддержав, мы окажемся в самом хвосте… эм… революционного порыва! — сымпровизировал как сумел. — Правильно ли это? Думаю, чтобы в полной мере выразить наш великий трудовой энтузиазм, надо заявить по меньшей мере о шестидесяти днях! Или даже о ста, для ровного счета! — чего уж там мелочиться-то, сгорел сарай — гори и хата!

Хотя вот тут добрые товарищи меня точно утопят в ближайшем унитазе — если, конечно, найдут в окрестностях таковой. Впрочем, «чаша Генуя» тоже сгодится…

Что касается моего собеседника, то он было напряженно задумался, но уже через несколько секунд принял взвешенное решение:

— Нет, излишней самодеятельности не надо, — покачал головой — хмуриться при этом, правда, перестав. — Рекомендовано пока остановиться на тридцати днях.

«Кем рекомендовано?» — чуть было не спросил я, но на сей раз вовремя одумался.

— Ну, тридцать — так тридцать, — покладисто заявил вместо этого.

— Текст своего выступления сами составите, или помочь? — деловито уточнил ответственный секретарь.

«Да что там составлять-то!» — едва снова не бросил я, но и теперь не сплоховал:

— Буду благодарен за товарищескую помощь!

— Хорошо, — благосклонно кивнул мне собеседник. — В среду утром черновик речи будет у вас. Само собрание — как всегда, в 16:00! Просьба не опаздывать — а то знаю я вас, курьеров: умотаете куда-нибудь — и застрянете до ночи!

— Работа такая, — развел я руками.

— Политически незрелые отговорки! — отрезал ответственный секретарь. — Кстати, товарищ Чон, почему вы не носите значок? — резанул он косым взглядом по затертому лацкану моего пиджака.

— Так ведь это… — замялся я.

Вообще-то, хороший вопрос. Значок у меня имелся — пусть и не с двумя Вождями, а только с одним, старшим — лежал дома, в коробке, где я и обнаружил его под стопкой документов. Но прежний хозяин тела его почему-то не надевал — по крайней мере, в субботу не нацепил. Так что не стал ломать традицию и я. Ошибся?

— Понятно, что сейчас для тех, кто не состоит в партии, это необязательно, — сам же и пришел мне тут на помощь собеседник. Хм, получается, «агент Смит» во сне не соврал? Или там тоже был не совсем сон, как в случае с Катей Кан? Ладно, не суть… — Но вы теперь не просто скромный курьер отдела снабжения — а человек, о котором написали в «Нодон синмун»! Будьте готовы соответствовать! — строго выговорил он мне.

Всегда, блин, готов! Салют отдать?

— Большое спасибо за совет, товарищ ответственный секретарь! Непременно его учту! — горячо пообещал я.

— В таком случае, до среды, товарищ Чон! — для разнообразия вместо обмена поклонами собеседник протянул мне руку. — И весьма рассчитываю на вас!

— До среды, товарищ ответственный секретарь! — пожал я его ладонь, на ощупь оказавшуюся рыхлой и неприятно-влажной. — Я вас не подведу!

Ох-х, как в детство пионерское с головой окунулся!..

— Что там Мин? — полюбопытствовал Пак, когда я наконец присоединился к ним с Аном в комнате курьеров. Ну, как присоединился — заходить не стал, чтобы не создавать внутри совсем уж давки — остался стоять в дверях.

— Мин? — переспросил я, не сообразив, при чем тут вообще наша инминбанчжан.

— Не юли: я же видел, как он в зале взял тебя под локоток — и уволок под шумок! — хмыкнул коллега. — Чего хотел-то?

— А, этот Мин… Предложил послезавтра выступить на собрании, — не счел нужным скрывать я — кроме всего прочего, хранить наш с ним разговор в тайне ответственный секретарь меня не просил.

— Дай угадаю: речь о Тридцатидневной весенней битве! — подал из своего угла голос Ан.

— Ну да, — о том, что из шкурных интересов чуть было не превратил ее минимум в шестидесятидневную, я, понятно, распространяться не стал. — Надеюсь, без обид? — тем не менее обвел извиняющимся взглядом коллег.

— В смысле? — не понял уже Пак.

— Ну, что буду предлагать отменить всем выходные…

— Можно подумать, это тебе решать! — сварливо буркнул Ан.

А товарищ фишку-то сечет! Хотя чему тут удивляться?

— Тоже верно… — охотно кивнул я.

— А я думал, Мин сам захочет выступить в среду, — заметил Пак. — Не упустит случая отметиться по такому актуальному вопросу…

— А вот это уже не ему решать, — невесело усмехнулся Ан.

— А кому же тогда? — удивился старший курьер.

— Есть кому! — выразительно поднял глаза к потолку наш третий коллега.

— Думаешь — все прям вот так? — с сомнением покачал головой Пак. — Ну и правильно! — заключил неожиданно. — Во всем должен быть порядок!

— А я разве против? — пожал плечами Ан. — А что касается выходных — так немного потеряем! Май в этом году обещают на редкость теплый — значит, и весенне-полевые работы начнутся рано! И вскоре после Первомая так или иначе всем отделом поедем в подшефный сельхозкооператив — рис высаживать! А там, сами понимаете: какие выходные? Пока не управимся — к основной работе не вернемся, а потом уже и Тридцатидневная битва, почитай, закончится!

— Да, посадка риса — дело всенародное, государственной важности! — веско — и, кажется, искренне — заявил на это старший курьер. — Все остальное может и подождать!

— Правда? — язвительно прищурился на него Ан. — А Высший Руководитель вот прям только что совсем иначе расставил приоритеты! В пользу работ по искусственному интеллекту!

По мне, так сказано это было с почти неприкрытым сарказмом, но Пак его будто и не заметил — или не пожелал заметить.

— Ха! — как-то нервно дернулся он. — Где мы с вами, братцы, а где тот искусственный интеллект⁈

— А вот не скажи, — опять возразил ему наш третий коллега. — Слышал тут краем уха: здесь, в концерне, кое-какие работы как раз по этой теме ведутся! А мы — плоть от плоти Пэктусан, так что, получается, тоже причастны!

— Поберег бы ты этот свой длинный край уха! — насупился старший курьер. — Лишнее услышишь — и оборвут тебе его… да как бы не по самую шею! Наше дело маленькое — бумажки по городу развозить! Ну или рис в поле сажать, если Родина пошлет!

А я усмехнулся про себя: последнее мое крупное дело «в прошлой жизни» — на котором я, собственно, и погорел — как раз самым непосредственным образом было связано с изысканиями по части искусственного интеллекта. Вот бы мне тогда тоже поберечь от греха край своего уха — но нет, развесил оба, да и влип, очкарик. Эх, дорогой товарищ Пак, где ж ты раньше-то был со своими мудрыми советами?

— Кстати, Чон, — повернувшись ко мне, как видно, решил сменить щекотливую тему старший курьер. — Тебе разве не нужно было с утра зайти к доктору У?

— Ой, точно! — встрепенувшись, хлопнул я себя по лбу: и правда, совсем ведь забыл! — Проводишь? — быстро спросил у приятеля. — А то у меня в ту часть здания пропуска нет!

— Шутишь? — скривился Пак. — Кто ж мне даст попусту по коридорам шататься — с тобой, здоровым? Зайди к товарищу Ли, отпросись — Сон выдаст тебе проходку. Что, такие элементарные вещи тебе все еще разжевывать нужно?

— Да, верно, именно так я и собирался сделать — просто задумался что-то, — торопливо закивал я и, упреждая любые новые вопросы, двинулся к начальству.

Сон, секретарша товарища Ли, встретила меня в приемной замначальника отдела как родного.