Black Sabbath. Симптом Вселенной - Уолл Мик - Страница 33

Двойной удар от панк-рока и Миэна «оставил в нас большую пробоину».

Остальных новые реалии панка настолько запутали, что когда они согласились взять AC/DC на европейские гастроли в апреле, то подумали, что они панки — просто потому, что у музыкантов волосы были короче, а гитарист носил школьную форму. В Sabbath крепко сидел комплекс неполноценности, и они с ужасом наблюдали, как AC/DC буквально уничтожили сцену в первые же двадцать минут концерта в Париже. Они не знали, что группа просто пришла в бешенство из-за плохо работавшей аппаратуры. Они думали, что это все часть шоу. Не помогло даже то, что их певец Бон Скотт, еще один фронтмен, обожавший наркотики и алкоголь в любом порядке и сочетании, часто ходил в гримерку Black Sabbath и тусовался с Оззи. Тони относился к ним с подозрением. Когда после концерта в Гётеборге Гизер в шутку пригрозил Малкольму Янгу игрушечным ножиком-бабочкой, боевитый лидер AC/DC подумал, что нож настоящий, и ударил Гизера в лицо. Поняв свою ошибку, Малкольм тут же извинился, но Гизер устроил истерику и потребовал убрать их с гастролей. Требование было выполнено, а последние четыре концерта отменили.

Именно в такой закуклившейся атмосфере Тони Айомми отчаянно искал способы вернуть группе прежнюю значимость. Technical Ecstasy в куда большей степени, чем все предыдущие работы, был, как насмешливо выразился Оззи, «альбомом Тони». Тони впервые получил полную свободу действий, мог делать все, что угодно. Результатом стал худший, в коммерческом плане, альбом Sabbath. Вместо того чтобы усомниться в себе — этого ему не позволил сделать кокаин, — он стал винить других. Всех остальных. Лейблы, которые плохо рекламировали альбом, радиостанции, которые подняли недостаточно громкую шумиху. А больше всего он обвинял музыкальную прессу, которая, как считал Тони (в определенной степени справедливо), систематически подрывала репутацию Sabbath в течение многих лет и в конце концов довела ее до самой низкой точки.

Единственным, кому удалось избежать его гнева, оказался клавишник Джеральд Вудрофф, бывший участник бирмингемского джаз-фьюжнового коллектива Matibu, которого пригласили сыграть в качестве сессионного музыканта. Джеральд, которого обычно звали Джезз, стал первым из двух клавишников Sabbath, которые гастролировали и записывались как участники группы, но, по сути, были подручными рабочими, которые играли на заднем плане, прячась за занавесом или усилителями. Лишь через несколько лет Джеффу Николлсу, сменившему Джезза, все же дали «официальное» место на сцене. Еще одной их общей чертой была готовность сидеть всю ночь с Тони и работать над материалом. Остальные уже давно махнули на это рукой, но теперь Тони нашел более сговорчивого «партнера по работе», с которым можно было что-нибудь сочинить. Впрочем, ни Вудрофф, ни Николлс не были обозначены соавторами многих песен, сочиненных совместно с гитаристом.

Даже непосредственных конкурентов вроде Led Zeppelin и Deep Purple, которых музыкальная пресса тоже не особо жаловала, все равно уважали больше, чем Black Sabbath. Сидя в одиночестве в гостиничных номерах после концертов, напиваясь апельсиновым соком и «лакируя» его горками кокаина, словно «Лицо со шрамом» от хеви-метала, окруженный исключительно предателями, глупцами и притворщиками, Тони был в тяжелых раздумьях о судьбе Sabbath. Где они ошиблись, что нужно сделать сейчас, чтобы направить «корабль» в нужном направлении, как вернуть хоть немного доверия прессы и серьезных критиков? Как не дать Sabbath стать еще смешнее, чем сейчас?

Не помогало делу и то, что Оззи тоже находился в свободном полете.

— На этом этапе мы уже все на х*й с ума посходили! Могли не спать целыми сутками. Несколько раз я поджигал себя, когда засыпал пьяный с зажженной сигаретой. Просыпаюсь, а у меня грудь горит.

Бывало и так, что Оззи просыпался в луже собственной мочи, если вообще просыпался. Чаще всего какой-нибудь техник подбирал его там, где он лежал, закидывал на плечо и нес в кровать. Тони, всегда считавший Оззи клоуном, всерьез начал думать, что он стал еще и обузой. Хуже того, он стал обвинять в спаде продаж лично Оззи, сравнивая его (не в его пользу, конечно) с Робертом Плантом, небеспроблемным, но по-прежнему золотым богом-фронтменом Led Zeppelin, и Дэвидом Ковердейлом из Deep Purple, еще одним красавчиком-вокалистом с мощным голосом, который не позволял наркотикам лишить его человеческого достоинства — по крайней мере, на публике.

Тони, который всегда относился к Оззи как к неизбежному злу — терпел его глупые выходки, пока звезда группы восходила все выше, становилось все более обидно, что в его группе, Black Sabbath, поет клоун. По крайней мере Билл, чьи проблемы с алкоголем и наркотиками были не меньше, чем у Оззи, всегда выдавал то, что от него требовалось, и на сцене, и в студии. Кроме того, Билл был мишенью для множества «розыгрышей» Тони. Например, во время записи Technical Ecstasy Тони и один из техников спрятали под кроватью Билла большой кусок сыра горгонзола. Билл редко менял одежду, да и горничных впускал в свою комнату в лучшем случае раз в неделю, так что через несколько дней запах стал настолько ужасным, что Билла можно было унюхать, когда он даже еще не вышел из-за угла. В другой раз Тони сказал техникам переодеть упившегося до беспамятства Билла в Гитлера, заклеив ему волосы изолентой — а потом обнаружилось, что, не выдирая волосы, изоленту можно из них удалить только одним-единственным способом — состричь их все под корень. Однажды Тони вообще сказал отнести спящего Билла на озеро, положить в лодку и оттолкнуть ее от берега, а потом просто ушел. Билл был безнадежным пьяницей и кокаинщиком, но при этом «смешным». И очень редко не попадал в ритм.

Если говорить о Гизере, то он по-прежнему отлично играл, писал отличные тексты и делал то, что ему, блин, говорят. А вот Оззи…

Пол Кларк, который как раз в то время начал работать на группу — сначала водителем, потом тур-менеджером, — вспоминает, что «Тони всегда говорил мне держаться от Оззи подальше». Кларк познакомился с Айомми в 1973 году, работая вышибалой в ночном клубе «Рам-Раннер»; он «всю жизнь провел то в тюрьме, то на воле, понимаешь, о чем я? Детские колонии, прочая подобная херня. Вот как все было. Но работа в Sabbath меня исправила, я даже сумел сделать карьеру. Я многому научился и многое вложил в эту работу». Впрочем, и невозмутимый Кларк очень удивился, когда Айомми предупредил его насчет вокалиста группы.

— Оззи просил меня подвезти его или еще что-нибудь такое. «Нет, не делай для него ничего, — говорил Тони. — Ты с ним с ума сойдешь». Но я относился ко всем одинаково. Я помню, что Оззи, если я его возил и кто-нибудь в другой машине выводил нас из себя, говорил: «Когда он остановится, я ему на капот насру!» Он вылезал из машины, и я такой: «Не надо, Оз». А он: «Нет, я на него насру!» Срать Оззи мог реально в любой момент. Ох*енно смешно.

— Поскольку я не играл на инструментах, — сказал Оззи, — я чувствовал себя просто певцом. То есть человеком, который бо́льшую часть времени не нужен.

Ситуация лишь усугублялась тем, что Тони теперь полностью контролировал все дела — и на сцене, и за ее пределами.

— Ну, и начинались всякие ссоры: «я думал, что я лучше него, он думал, что он лучше меня, он думал, что он лучше него». На самом деле я не лучше, чем Билл, а Билл не лучше, чем я. Никто из нас не лучше, чем кто-либо другой. Пока у нас был пакетик порошка, брикетик травки, бутылка бухла в багажнике, машина, которую можно водить, и гостиничный номер, в котором можно запереться и принимать дурь всю ночь, мы были счастливы.

Все. За исключением Тони.

В конце концов Оззи уже не смог терпеть дальше. В общем-то, терпеть уже не мог никто, но Оззи, который всегда ужасно боялся Тони, всегда вздрагивал, когда Тони просто подходил к нему, сбежал первым. Конец 1977 года оказался для Оззи особенно тяжелым. Его отец Джек умирал от рака. Группа казалась чем-то эфемерным. Брак с Тельмой разваливался. На гастролях Оззи себя не контролировал, и в обычной жизни ему не везло. Выходя на улицу, как всегда окруженный толпой старых друзей и прихлебателей, он чувствовал себя цирковым уродцем, на которого либо таращатся, либо накидываются, а единственным известным ему способом с этим справиться было нюхать еще больше кокаина, пить больше спиртного, курить больше травки и спать с новыми «шлюхами». Можно все.