Риск - Френсис Дик - Страница 43

• Предыдущая
• 43/56
• Следующая

— А этот — он тоже пойдет в тюрьму, поклявшись перерезать тебе горло?

Я не сразу ответил, и она добавила сухо:

— Или он скорее перережет тебе горло до того, как ты отправишь его в камеру?

Я слабо усмехнулся.

— Нет, с такой скалой, как ты, — никогда.

— Будь осторожен, Рональд, — серьезно предупредила она. — Мне твоя история совсем не кажется забавной.

Она беспокойно встала, возвышаясь среди листьев пальм, тонкая и прямая, почти как стволы этих тропических деревьев.

— Идем на кухню. Что ты будешь есть? Могу приготовить испанский омлет, если хочешь.

Я сидел, облокотившись на кухонный стол, и пока она мелко крошила огурцы, картошку и зеленый перец, рассказал ей намного больше. Мои откровения были, в общем, в высшей степени неэтичны, так как бухгалтеру ни при каких обстоятельствах не полагается обсуждать дела своих клиентов. Она слушала с возраставшей тревогой и резала овощи все медленнее. Под конец он положила нож и просто стояла.

— Твой партнер, — сказала она.

— Я не знаю, в какой степени он осведомлен обо всем, — заметил я, — но в понедельник... собираюсь выяснить.

— Сообщи в полицию, — посоветовала она. — Пусть они выясняют.

— Нет. Я работаю с Тревором шесть лет. Мы всегда хорошо ладили друг с другом, и по-своему, сдержанно, он привязан ко мне. Я не могу просто пойти и донести на него.

— Ты его предупредишь.

— Да, — сказал я. — И расскажу о существовании... скалы.

Она начала готовить, чисто автоматически, а ее глаза, словно зеркало, отражали напряженную работу мысли.

— Ты думаешь, — спросила она, — твой партнер знал о других мошенниках и покрывал их?

Я покачал головой.

— Только не Глитберга и Онслоу. Определенно нет. И двоих последних тоже нет. Обе фирмы, где они работали, были моими клиентами, и Тревор не имел к ним никакого отношения. Но Коннат Павис... — Я вздохнул. — Я действительно не знаю. Тревор обычно проводил около недели на этой фирме, осуществляя аудиторскую проверку на месте, как почти всегда делается на крупных предприятиях. Однажды туда отправился я только потому, что у Тревора было обострение язвы. Коннату Павису не повезло, что я сообразил, чем именно он занимался. Тревор мог без всякой задней мысли пропустить тревожные сигналы, ведь он обычно не работает так, как я.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, многие бухгалтеры делают свою работу чисто механически. Например, сверка документальных данных. Необходимо проверить, что чеки, зафиксированные в кассовых книгах, действительно были выданы на указанную сумму.

Иными словами, если кассир отмечает, что чек номер 1234 был выдан Джо Блоггсу на сумму в восемьдесят фунтов в счет оплаты за машину песка, аудитор должен удостовериться, что банк на самом деле выдал восемьдесят фунтов Джо Блоггсу по чеку номер 1234. Это монотонная работа, и она требует довольно много времени при составлении большого отчета. Часто, вернее, как правило, ее делает не сам бухгалтер или аудитор, а его помощник. Помощники в нашей конторе часто меняются и далеко не всегда обладают критическим складом ума.

Допустим, нынешние едва ли поинтересуются, существует ли реально Джо Блоггс, продавал ли он песок и продал ли он груз стоимостью восемьдесят фунтов или всучил товар стоимостью только пятьдесят фунтов, сговорившись с кассиром прикарманить разницу в тридцать фунтов.

— Рональд!

Я усмехнулся.

— Эта все мелкие скрипки, каких великое множество. Только примы грозятся перерезать глотку.

Она разбила в миску четыре яйца.

— А ты всегда... э... проверяешь все цифры лично?

— Нет, не всегда. Это заняло бы слишком много времени. Но я полностью проверяю некоторые отчеты и некоторые цифры во всех отчетах. Чтобы прощупать почву. И понять, где я.

— Сориентироваться на местности, — уточнила она.

— Да.

— Тревор так не делает?

— Кое-что он делает сам, но в целом — нет. Не пойми меня превратно.

Большинство бухгалтеров поступают в точности, как Тревор. Это распространенная практика.

— Хочешь совет? — спросила она. — Да, пожалуйста.

— Иди прямо в полицию.

— Спасибо. Продолжай готовить омлет.

Хилари запекла его на сковородке и разложила сочные, воздушные куски по тарелкам. Это блюдо явилось доказательством ее собственных исключительных и разносторонних способностей — вкуснее омлета я в жизни не пробовал.

Позже, когда мы уже выпили кофе, я довольно много рассказал ей о Джосси.

Хилари уткнулась в свою чашку.

— Ты ее любишь? — осведомилась она.

— Не знаю. Еще рано судить.

— Ты говоришь о ней словно завороженный, — сухо заметила Хилари.

— Я встречался и с другими девушками. Но она особенная. — Я взглянул налицо Хилари. Мои губы дрогнули. — На случай, если тебе интересно насчет Джосси, — сказал я, — нет, у нас ничего не было.

Хилари вскинула голову, ее очки сверкнули, а глаза неожиданно наполнились весельем, и краска начала заливать шею. Она выдала замечание, не подобающее директрисе школы.

— Ты паршивец, — сказала она.

От Хилари до моего дома был час езды. Насколько я заметил, никто за мной не следил и не проявлял к моей особе ни малейшего интереса. Я тихо подкатил с потушенными фарами по узкой улице к коттеджу и бесшумно произвел пешую рекогносцировку последних ста ярдов.

Все вокруг моего дома было погружено в темноту и дышало покоем. Свет из гостиной миссис Моррис, моей соседки, тускло пробивался сквозь узоры на шторах. Ночное небо было усыпано звездами, веяло прохладой.

Я подождал некоторое время, прислушиваясь, и постепенно успокоился.

Никаких призраков в тени. Никаких ловушек вроде гулких черных дыр, зияющих у меня под ногами. Никаких головорезов с клинком наготове.

Нельзя жить в страхе, подумал я, но ничего не мог с собой поделать.

Я открыл дверь и везде зажег свет: дом выглядел совершенно нормально, он был пустым и гостеприимным. Я перегнал машину с улицы, заперся в коттедже, плотно занавесил окна, включил отопление и от души насладился утешительной иллюзией, будто нахожусь в безопасности, забившись в нору.

После этого я сварил себе кофе, достал бутылочку бренди и растянулся в кресле, погрузившись в чтение давнишних хроник злодеяний Пависа, Глитберга и Онслоу. Одно время я знал эти досье назубок вплоть до мельчайших подробностей. Я нашел пометки, написанные моей рукой: они содержали выводы, хотя я теперь не помнил, как пришел к ним, и убийственные заключения, разившие наповал. Меня искренне поразило, какую качественную работу я проделал тогда. И сейчас, по прошествии времени, было занятно взглянуть на нее беспристрастно, как будто совсем другими глазами. Пожалуй, теперь мне стало понятно, почему об этом так много говорили, хотя в тот момент все, что я делал, казалось мне совершенно естественным. Я просто старался выполнить свою работу как можно лучше. Я улыбнулся про себя, приятно удивленный. В те далекие дни я был, наверное, проклятием для мошенников. Не то что ныне, когда я вычислил Денби Креста лишь с шестой попытки.

Я наткнулся на страницы пространных записок, посвященных эксплуатации компьютеров: специфические подробности и нюансы я забыл вскоре после того, как узнал о них, прослушав ускоренный курс на фирме электроники, во многом схожей с фирмой Пависа. Но тогда мне доставляло удовольствие тщательно анализировать и раскладывать по полочкам суть его махинаций, и это бесило Пависа больше всего. Я подумал, что с моей стороны это было тщеславием: и я оставался тщеславным до сих пор. Восхищение собственной работой можно назвать одним из тяжких интеллектуальных грехов.

Я вздохнул. Я никогда не стремился к совершенству, так что горевать не о чем.

В досье Глитберга-Онслоу не удалось найти ни одного упоминания о покупке известного склада, но когда я копнул поглубже в поисках улик, то у меня сложилось впечатление, будто в действительности он был построен Глитбергом и Онслоу и явился единственным реальным произведением «Нэшнл констракшн (Уессекс)». Тому, кто способен изобрести целые жилые улицы, вполне по силам построить один настоящий склад без особых хлопот. Мне стало интересно, зачем он им понадобился, если все остальные здания возводились исключительно на бумаге.

• Предыдущая
• 43/56
• Следующая