Невестка слепого барона (СИ) - Ром Полина - Страница 45

– Хорошо, буду... Но за один рё я буду смотреться в него не один раз, а весь день, за который заплачу! – выдохнула я и, успокаивая себя, подумала, что такой договор вполне может работать и в обратную сторону: я смогу требовать с нее деньги за разную помощь. Но сейчас мне просто было слишком любопытно увидеть наконец-то, на кого я похожа. Так что я даже не сильно торговалась.

Необычным было только то, что сама баронесса зеркалом не пользовалась. Оно находилось в одном из сундуков, обернутое плотной дерюгой и спрятаное между отрезами разных льняных тканей. Размером чуть больше, чем стандартный альбомный лист: толстое, чуть желтоватое стекло и массивная деревянная рама-обложка, покрытая резьбой. Я таких изделий даже никогда не видела: зеркало скрывалось внутри складывающихся досок, как иллюстрация в книге. Мне некогда было даже полюбоваться на обильную резьбу рамки — я подскочила к окну и впилась взглядом в собственное отражение.

Темные, чуть взлохмаченные волосы и широкие, несколько неряшливые брови – первое, что бросилось в глаза.

На лбу, по линии роста волос -- темный пушок, этакий "подшерсток", как у северных пород собак. Карие глаза, яркие и выразительные, с густыми пушистыми ресницами, чуть смугловатая кожа и заметные усики над верхней губой! Ой, мамочки! Вообще-то я симпатичная, но вот эти волоски под носом… Фу! А у меня даже нет пинцета…

Наверно, в глазах свекрови я выглядела смешно: у зеркала я провела как бы не целый час, внимательно изучая каждую линию, аккуратно трогая кожу и рассматривая каждую родинку и волосинку. Пожалуй, если взглянуть объективно, внешность мне досталась очень даже симпатичная, уж точно я выглядела интереснее, чем в первой жизни. Там у меня были довольно тонкие волосы сероватого скучного цвета, да и во всей внешности не было ничего, привлекающего внимание. Не, уродиной я не была, но и не выглядела такой красоткой. Вот только эти противные усы...

Порывшись в памяти, вспомнила про сахарную пасту. Но сахар здесь очень дорогое удовольствие. Что еще можно придумать?! Заказать пинцет у кузнеца? Так вряд ли он справится с такой тонкой работой. Это, скорее, к ювелиру нужно идти. Но тогда и стоить такое изделие будет соответственно.

И тут меня осенило! Нитки! Обычными скрученными нитками вполне можно удалить лишние волоски. Сама я такого не делала, но научиться вполне смогу: нет в этой технике ничего сложного. Главное знать, что это возможно, а уж остальное – просто дело времени. Такую технику удаления волос я видела в каком-то ролике на ютубе. Кто бы мог подумать, что мне это понадобиться?! Знала бы —  посмотрелы бы сто таких роликов. Ну, ничего... Справлюсь!

Забросив на сегодня все дела, я сидела в комнате госпожи Розалинды и, под ее внимательным взглядом, неуклюжими движениями приводила себя в порядок. Выщипала брови, удалила пушок на губе, сделала медовую маску. Она поможет скорейшему заживлению микроранок, а то вон, аж покраснения образовались.

Свекровь смотрела без интереса, но не забывала развлекать меня разговорами о предстоящем бале:

— Я достану свое золотое ожерелье, оно, кстати, стоит дороже, чем все твое приданое! Оно сразу даст понять всем этим... — думаю, Розалинда имела в виду соседей-дворян — что я не какая-нибудь там простушка! Жаль, что сестрица в этом году не приедет. -- ехидно добавила свекровь и тут же сообщила: — Ничего, я пошлю ей письмо, где все подробно опишу! Пусть завидует!

***

Следующим утром я со служанкой отправилась на рынок.

На местном базаре всегда больше всего народу было в воскресенье. Это такой традиционный день посещения храма и возможности встретить соседей. Но приезд высокопоставленного чужака взбудоражил сонный городишко. Людей, несмотря на будний день, было больше, чем даже в день отдыха. Самым приятным оказалось то, что к сопровождавшей меня Нине без конца подходили горожанки и спрашивали, когда будет новая партия украшений.

— Нина, я думала, что на бал в ратуше соберутся только дворяне. Зачем вдруг всем женщинам понадобились обновки?

— Ну как же, госпожа? Ежли важный гость прибыл, так при нем же и слуги, и лакеи, и повара, конюшие и всякая другая охрана. Оно точно, что в ратушу только самых богатеев пустят. А только ведь и простым девкам на чужаков поглядеть любопытственно. Оно, глядишь, ктось и замуж сбежит с ними. Эвон сколь про них разговоров то ходит! И холостяков там хватает, вот барышни и суетятся.

— Откуда только все знают, кто из гостей холост, а кто женат? — мне действительно было любопытно.

— Ой, госпожа баронетта, неужли невидно, у кого рубахи да белье худо чинены? Сразу и понятно, что глазу женского за ним нету.

В лавках, где продавали ткани и прочие ленты-нитки, было практически не протолкнуться. Благо, что на весь город их было только две. Всякие льняные холсты и грубый войлок можно было приобрести и на рынке.

Взмыленный хозяин-продавец, толстенький и подвижный, с довольным лицом без конца сворачивал и разворачивал отрезы тканей, приговаривая:

— Уж будьте уверены, госпожи прекрасные, нигде вы лучше по цене не найдете! Разве ж у Мартигов товар с моим сравнить можно?! Никак нельзя! И цена! Вы только погляньте, какая цена! Считай, в убыток себе торгую!

Признаться, я не понимала такого ажиотажа: выбор товара был на порядок меньше, чем в мое время в любом, даже самом крошечном магазинчике. То есть буквально: на верхнем стеллаже размещались три вида бархата, два атласа, два шелка и большой кусок парчи с серебром. Все!

Все остальные полки заняты шерстяными и льняными тканями спокойных и даже скучных расцветок. Чуть получше выглядела круглая стойка, на которой были развешаны атласные ленты. Все они были привозные: в городе такого не делали. Стоили довольно дорого и, надо сказать, особой популярностью не пользовались.

Селянки и бедные горожанки перевязывали волосы обычными полосками льняной ткани, окрашенной в разные эко-цвета. Пару раз я видела атласные банты или рюши на платьях, но в целом это был не самый востребованный товар.

Сумма, которую выдал мне на платье барон, по местным меркам была очень большая. По моим прикидкам, должно было хватить не только на ткани, но и еще и на какие-нибудь сережки-бусики.

Рассматривая суетящегося продавца, я поняла, что испытываю растерянность. За эти долгие месяцы в новом мире у меня первый раз были свободные средства, и я не представляла, как их лучше потратить. Еще немного потоптавшись, я сказала Нине:

— Знаешь что, пойдем сперва посмотрим, что можно найти из украшений. А уж потом я решу, какую ткань покупать.

Выходя из лавки, мы столкнулись с баронессой Штольгер и ее дочерью и вежливо поздоровались. Баронесса окинула мою старую накидку несколько презрительным взглядом, потом гораздо более ласково взглянула на дочь, как бы сравнивая нас, и, вполне довольная увиденным, иронично проскрипела:

— Неужели вы тоже собираетесь на бал, баронетта? Странно, что ваша добропорядочная матушка, госпожа Розалинда, согласилась отпустить вас: ведь ее сын сейчас отсутствует.

Я не стала ничего пояснять или рассказывать ехидной тетке, а просто смиренно потупилась и почти прошептала:

— Госпоже баронессе так нравится меня баловать! Вы же и сами знаете, госпожа Штольгер, какое у нее мягкое и любящее сердце.

Дни перед праздниками замелькали, как пейзаж за окном скорого поезда…

Здание ратуши было довольно большим для такого крошечного городка, как наш, мрачным и давно не ремонтированным. Дом выглядел заброшенным и, почему-то, располагался не в центре Альмейна, а в довольно скромном ремесленном квартале. На фоне невысоких домиков горожан оно смотрелось массивной серой глыбой с двумя неуклюжими колоннами на входе. Конечно, его изо всех сил постарались привести в порядок: протопили, отмыли окна, смели паутинку и даже кое-где обновили побелку. Я, по требованию барона, отправляла сюда на помощь несколько человек из нашей деревни: для мытья зала и другой работы.