У страха глаза велики - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая

Ресторанчик назывался «У Анриетты». Его хозяйка, мадам Женевьева, внучка той самой Анриетты, встретила нас весьма радушно, усадила за наш обычный столик, спросила меня про Ниночку, про деда. Степанида с большим интересом озиралась вокруг. Тем временем мадам Женевьева подала нам каждой по меню.

Мотька даже раскрывать его не стала.

— Аська, закажи на свое усмотрение.

Степанида же, наоборот, раскрыла меню.

— Степка, не придуривайся, ты же все равно ни фига не понимаешь, — засмеялась Мотька. — Пускай Аська закажет, она знает, что тут надо есть.

— Ладно, — буркнула Степанида.

— Здесь очень вкусно готовят рыбу, — сказала я.

— Что ж, рыбу так рыбу, — согласилась Мотька.

— Только я хочу с жареной картошкой! — заявила Степанида.

Мадам Женевьева приняла заказ и удалилась, ласково улыбнувшись.

— Ася, а где тут туалет? — шепотом спросила Степка.

— Вон туда иди, — показала я в глубь зала, — поднимись по лесенке, вторая дверь налево.

Она ушла.

— Ну, Мотька, что я тебе говорила? Она ужас какая самостоятельная. И вполне можно отпускать ее одну.

— Кажется, да, — кивнула Мотька. — Я просто удивляюсь, честно говоря. Ой, Ась, гляди, по-моему, вон тот мужчина в синей рубашке…

Я посмотрела в направлении ее взгляда и увидела дядю Степкиной новой подружки.

— Надо же, второй раз за день встречаемся, — засмеялась Мотька.

— Ничего удивительного, они, кажется, живут где-то близко, — припомнила я.

В самом деле это был он. За столиком рядом с ним сидел еще какой-то мужчина, и между ними явно шел серьезный разговор. Машин дядя с нахмуренным лицом слушал своего знакомого, а тот что-то как будто втолковывал ему.

— Знаешь, Аська, я вот гляжу на этих людей, — шепотом проговорила Матильда, — и что-то мне не нравится…

— Мотька! Что тебе может не нравиться?

— Почему-то мне кажется, что этот незнакомый мужик угрожает Машиному дяде.

— Печенкой чуешь? — вспомнила я любимое Мотькино выражение.

— Вот именно, печенкой!

— И какие будут предложения? — засмеялась я.

— Да какие там предложения… — разочарованно протянула Мотька. — Может, раньше я предложила бы проследить за ними или еще что-нибудь, но сейчас…

— А что сейчас? Старая стала, да?

— Не то чтобы старая, но теперь у меня Степка и я за нее отвечаю. У нее и так излишняя склонность ко всяким расследованиям.

— А ты против?

— Ну не за же! Это ведь опасно!

— Да, Матильда, ты впрямь постарела! Скоро тебе шестнадцать…

— Хорошо тебе смеяться, а я за нее отвечаю.

Но тут вернулась Степанида. Села на свое место и с любопытством огляделась вокруг. И вдруг она побледнела, да так, что у нее проступили все ее веснушки. Я поняла, что побледнела она, увидев Машиного дядю. Очень интересно!

Нам пока подали салат, маслины, разные маринованные овощи, масло и хлеб.

— Это уже можно есть? — шепотом спросила Степанида.

— Можно, можно. Проголодалась?

— Угу.

Но тут Мотька вдруг поднялась из-за стола.

— Говоришь, вторая дверь налево? — спросила она.

— Да.

Едва она отошла от стола, как я спросила:

— Степка, ты почему так побледнела, когда Машиного дядю заметила, а?

— Я? Побледнела? — прожевав, переспросила Степанида, явно пытаясь выиграть время.

— Ты, ты! Еще как побледнела! Ты о нем что-то знаешь?

— Да ты что? Что я могу о нем знать?

— Тогда, может, ты знаешь его спутника?

— Вообще первый раз вижу!

— Степка, мне врать бесполезно, могла бы уже на собственном опыте убедиться.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Взгляд был испытующим.

— Ася, я ничего не знаю, но…

— Какое «но»?

— Это долгая история, я сейчас не успею…

— Ты хочешь это скрыть от Матильды?

— Хочу!

— Но почему?

— Ей нельзя волноваться, нервы надо беречь…

— Это что-то страшное?

— Не знаю, может, и вовсе розыгрыш…

Но тут мы заметили, что возвращается Мотька.

— Я тебе потом расскажу, ладно?

— Ладно…

Между тем Машин дядя и его спутник расплатились и ушли. А нам подали рыбу. Мотька и Степанида пришли в восторг. Ужин вполне удался.

— Все, — выдохнула Мотька, когда с едой было покончено. — Я сдохла. Спать хочу смертельно. А ты? — спросила она меня.

— Хочу, но не безумно.

— А я как раз безумно. Просто умираю!

У нее и в самом деле слипались глаза. Все-таки прошлую ночь мы почти не спали.

— Степанида, а ты жива? — полюбопытствовала я по дороге к дому.

— Вполне, — ответила она и вопросительно на меня взглянула. Мол, мы сегодня поговорим?

Я кивнула.

Матильда и впрямь сразу пошла спать.

— Аська, а ты? — спросила она напоследок.

— Я тоже скоро лягу.

Мы со Степанидой устроились в гостиной.

— Ну, что там у тебя?

— Ой, Ася, я забыла! Мне же надо позвонить Маше… Договориться на завтра.

— Звони!

Но у Маши никто не подошел к телефону.

— Ничего, утром созвонитесь, в конце концов, у нее теперь есть твой телефон, может, она еще позвонит, время-то детское. Так в чем дело?

— Понимаешь… Тебе Мотька небось говорила, что я подрабатываю у Юлии Арсеньевны?

— Говорила, да.

— Ты меня осуждаешь?

— Осуждаю? Да ты что? С какой стати! Наоборот, я просто восхищаюсь тобой!

— Ты шутишь?

— Почему шучу? Правда, ты молодчина! Но это все лирика, давай ближе к делу!

— Ладно. Так вот, дочка Юлии Арсеньевны собрала по знакомым всякое шмотье для благотворительности… Ну, там, юбки, кофты и все такое, привезла их к матери и попросила разобрать. Вот я и занялась. И в кармане одной куртки нашла записку: «Если со мной что-нибудь случится, прошу винить Тимофея Михайловича Холщевникова».

— Без подписи записка?

— Без.

— Тогда скорее всего это ерунда.

— Почему?

— Потому что без подписи. А что за куртка была и чья?

— Куртка была дорогущая, мне так Алка Кошелева сказала, фирма известная, как ее… «Хьюго Босс». А вот чья, неизвестно. Елена Александровна не знала, она просто собрала эти вещи по знакомым… А сегодня, Ася, я вот чего нашла…

И она показала мне визитную карточку на имя… Холщевникова Тимофея Михайловича.

— Ты это нашла? Где?

— На тротуаре у того самого кафе, где мы фрукты ели… Как вышла, сразу увидала. Представляешь?

— Возле кафе «Фруктовый рай»?

— Ну да. Кафе-то небольшое, и других русских, кроме Машиного дяди, там вроде не было.

— Так ты думаешь, что Машин дядя и есть Холщевников?

— Может, он, а может, и нет… Он ведь мог потерять не свою карточку, правда же?

— Правда.

— И еще, Ася, мне показалось, что в этом ресторане второй мужик ему чем-то угрожал.

— Знаешь, мне тоже так показалось.

— Вот видишь…

— Ну и что ты собираешься делать? Расследовать это дело в Париже?

— Не знаю… Но все ж таки надо узнать, как зовут Машиного дядьку. И если Холщевников — это он, то, может, стоит попытаться выяснить, что он за человек.

— Степка, а может, не стоит, а? Зачем портить себе такую поездку? А история с запиской — это скорее всего розыгрыш, актеры обожают всякие розыгрыши!

— И Валерка, и Елена Александровна тоже про розыгрыш говорили. Я с ними согласна. Но уж если подворачивается такая возможность, то хоть узнать, кто такой этот Холщевников, все ж таки надо. Я так считаю. Ася, обещаю тебе, что просто встречусь завтра с Машей и как бы между прочим спрошу у нее фамилию ее дяди. И все.

— А если он не Холщевников, тогда что?

— Тогда… — задумалась Степанида. — Ну тогда… тогда я вроде бы случайно покажу Маше визитку, вдруг она знает, кто это такой?

— А если она спросит, откуда у тебя визитка?

— Скажу — нашла.

— А она спросит — ты что, всякий мусор собираешь?

Глаза у Степаниды вдруг блеснули.

— Точно! Я скажу, что собираю визитные карточки! И у меня дома целая коллекция. А эту я нашла в Париже, и притом — русскую!

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая