Предварительный заезд - Френсис Дик - Страница 5

• Предыдущая
• 5/54
• Следующая

– Они что? – Принц дернулся, словно ударили его самого.

– Правда... знали, что тебе это не понравится...

– Что еще они говорили?

– Ничего. Чертова ирония судьбы... – чуть слышно пробормотал Фаррингфорд. – Ведь это ты хотел... найти Алешу... А по мне... гори оно все... синим пламенем.

– Отдохни, – велела взволнованная принцесса, вытирая липкую красную каплю с ободранного лба.

– Не разговаривай пока, Джонни, будь паинькой. – Она подняла глаза на нас, стоявших в изножье дивана. – Вы собираетесь что-нибудь делать с автомобилями?

Принц мрачно смотрел на два обгоревших остова и пять пустых огнетушителей, лежавших вокруг, как красные торпеды. Резкий запах в ноябрьском воздухе – вот и все, что напоминало о пламени, вздымавшемся выше крыши, и густом черном дыме. Пожарные в лице все тех же слуги и садовника стояли поодаль и с довольным видом разглядывали плоды своих трудов, ожидая дальнейших распоряжений.

– Вы считаете, что он был в обмороке? – спросил принц.

– Похоже на то, сэр. Он сказал, что вспотел. Не слишком приятно, когда тебя так отколошматят.

– А ведь он никогда не переносил вида крови.

Принц проследил взглядом траекторию, по которой проследовал бы "Ровер" с потерявшим сознание водителем, не окажись на его пути моя машина.

– Он должен был врезаться в один из этих буков, – заметил он, – а его нога была на акселераторе.

Вокруг лужайки стояли два ряда крепких старых деревьев, их лишенные листьев ветви сплетались между собой. Как можно было догадаться, их посадили, чтобы защищать дом от северо-западных ветров. Сделали это в том давнем веке, когда ландшафты планировали так, чтобы они радовали глаза будущих поколений; могучие стволы остановили бы танк, не то что "Ровер". Этим деревьям повезло, подумал я, ведь множество их ровесников пало под натиском бурь, засух и болезней.

– Просто счастье, что он не врезался в буки, – сказал принц таким тоном, что оставалось лишь гадать, о ком он сожалел – о Джонни или о деревьях. – Конечно, вашу машину тоже жаль. Надеюсь, она была застрахована?

Лучше будет, если вы скажете страховщикам, что произошел несчастный случай на стоянке. Не привлекайте к этому внимания. В наши дни автомобили списывают очень легко. Надеюсь, вы не станете выставлять претензии Джонни, ну и тому подобное?' Я помотал головой. Принцу заметно полегчало. Он слегка улыбнулся и несколько расслабился.

– Нам бы не хотелось, чтобы сюда сползлись журналисты. Вспышки, телеобъективы... Стоит хоть одному пронюхать, и здесь будут пастись целые стада.

– Но это окажется слишком поздно, – перебил я.

– Вы ведь не будете говорить, что Джонни замешан в этом происшествии? – с тревогой спросил принц. – Никому? Мне бы очень не хотелось, чтобы пресса раздула эту историю. Это совершенно ни к чему.

– Хотите сказать, что людям не следует знать, как вы, рискуя жизнью, спасали брата своей жены?

– Да, – задумчиво подтвердил он, – и вы будете молодцом, если промолчите об этом. – Принц окинул взглядом мои обгоревшие волосы. – Да и не было там большой опасности. Если хотите, можете сказать, что спасли его сами.

– Нет, сэр, так не пойдет.

– Я и не думал, что вы согласитесь. Вам не больше моего хочется, чтобы они ползали вокруг со своими блокнотами и прочими причиндалами.

Он отвернулся и жестом более приглашающим, чем приказным подозвал садовника, который все еще торчал поблизости.

– И как мы поступим со всем этим, Боб?

Садовник знал все, что касалось перевозки аварийных автомобилей и гаражей, откуда можно было бы вызвать помощь, и взялся все устроить. Он разговаривал с принцем совершенно свободно; было видно, что эта свобода выработалась за много лет взаимного уважения и является стойкой опорой роялизма.

– Не знаю, что бы я делал без Боба, – заметил принц, когда мы возвращались в дом. – Если бы я сам стал звонить в гаражи и автомастерские и представляться, то там или не поверили бы и ответили, что они сами королева Шебы, или же, разволновавшись, недослушали бы и все перепутали. Боб вывезет эти автомобили без всяких хлопот, а вот если бы я взялся за это сам, то первым здесь оказался бы репортер.

На ступенях принц остановился и посмотрел на остов того, что некогда было моим любимым автомобилем.

– Мы дадим вам автомобиль, чтобы добраться домой. Нам нетрудно одолжить вам один из наших.

– Сэр, – перебил я его, – кто или что такое Алеша?

– Ха! – почти выкрикнул он, резко повернувшись ко мне. Его глаза вдруг сверкнули. – Вы впервые проявили интерес без нажима с моей стороны.

– Я сказал, что подумаю, смогу ли что-нибудь сделать.

– Имея в виду сделать как можно меньше.

– Ну, я...

– И посмотреть, не подсовывают ли вам тухлую рыбу.

– Э-э... – промямлил я. – Так как насчет Алеши?

– Это и есть та самая проблема, – ответил принц. – Мы ничего не знаем об Алеше. Именно это я и хотел уточнить.

Джонни Фаррингфорд очень скоро вышел из больницы и вернулся домой, так что уже через три дня после аварии я поехал навестить его.

– Простите за вашу машину, – сказал он при виде "РейнджРовера", на котором я приехал в этот раз. – Дерьмово получилось.

Он был очень взвинчен, лицо все еще оставалось бледным. Несколько порезов затянулись быстро, как это бывает только в юности; непохоже, что шрамы останутся на всю жизнь. По движениям чувствовалось, что болели у него в основном мышцы, а не кости. Все к лучшему, подумал я, это помешает ему тренироваться к Олимпиаде.

– Входите, – пригласил хозяин. – Кофе и все такое?

Он приглашающим жестом вытянул руку, и мы вошли в комнату, напоминавшую иллюстрацию к журнальной статье о сельском быте. Пол, выложенный каменными плитками, толстые ковры, массивные балки на потолке, большой камин, стены из старых неоштукатуренных кирпичей и множество продавленных диванов и стульев с выгоревшей ситцевой обивкой.

– Это не мой дом, – пояснил Фаррингфорд, чувствуя мое удивление, я снимаю его. Сейчас я принесу кофе.

Он скрылся за дверью в дальнем конце комнаты; я не спеша последовал за ним. Кухня, в которой он наливал кипяток в кофеварку, была оснащена всем, что только можно купить за деньги.

– Сахар? Молоко? Или вы хотите чай?

– Лучше кофе. И молока, пожалуйста.

Джонни внес поднос в комнату и поставил его на стол перед камином. На толстом слое старой золы горели уложенные дрова, но огонь совсем не грел. Я закашлялся, а потом с удовольствием выпил горячую жидкость, решив погреться если не снаружи, то хотя бы изнутри.

– Как вы себя чувствуете сейчас? – спросил я.

– Да... нормально.

– Но все еще потрясены, я думаю. Он содрогнулся всем телом.

– Понимаю, счастье, что я вообще остался жив. Слава Богу, вы вытащили меня оттуда, и все такое.

– Ваш родственник сделал ничуть не меньше.

– Больше, чем должен был, можно сказать.

Он засуетился с сахарницей, явно нервничая.

– Расскажите мне об Алеше, – попросил я. Коротко глянув на меня, Фаррингфорд отвел взгляд, и я убедился, что при этих словах его охватил приступ депрессии.

– Тут нечего рассказывать, – устало ответил он. – Алеша – просто имя, возникло оно летом. В сентябре в Бергли умер один из частников германской команды, и кто-то сказал, что это случилось из-за Алеши, которая приехала из Москвы. Конечно, было расследование и все такое прочее, но я не знаю о результатах, потому что не был прямо связан со всем этим, понимаете?

– Ну а непрямо? – уточнил я.

Он снова коротко взглянул на меня и чуть улыбнулся.

– Я хорошо знал его, этого немецкого парня. Ну, как это бывает, на всех международных соревнованиях встречаешься с одними и теми же людьми, понимаете?

– Да.

– Ну... Как-то вечером мы с ним поехали в клуб, в Лондон. Сейчас я понимаю, что свалял дурака, но я-то думал, что это просто карточный клуб.

Он играл в триктрак, как и я. За несколько дней до этого я взял его в свой клуб, так что думал, что это просто... э-э... ответная благодарность.

• Предыдущая
• 5/54
• Следующая