КОМ 2 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 41

— Охолонись-ка, твоё высочество. Куда тебя понесло, эва? Аль полового позвать, чтоб он тебя подносом обмахнул? Придумал, тоже, золотая рыбка! Чего мне у тебя просить? Мне всего двадцать три, а уже личное дворянство есть, земелька своя, шагоход, дирижабль. Это учти, ещё пять лет назад ничего этого не было. Мне бы с этим всем нормально разобраться. Чтоб Аркашке-сыну уж налаженное хозяйство передать. Ну и, ежели Господь благословит, и ещё детям. Да тут учёба! Я ж больше саблей махать…

— Не прибедняйся, Коршун. Вот вообще тебе не идёт.

— Ну я пойду, и оно пойдёт. А три желанья, как говорится — загадывай!

Иван засмеялся:

— Так за билетами поедешь?

— Да поеду я, куда денусь? Вот щщец порубаю и поеду.

— Ну, ты давай тогда не торопись, я до комнаты сгоняю, марафет наведу, всё-таки в театр идём.

— Ты ж говорил не в театр?

— Иди знаешь куда, а?..

— Ага, иду. Ток я ваще наряжаться не расположен, имей в виду.

— Да хочешь — так иди, как есть. Всё равно никого очаровывать не будешь, знаю я тебя.

Великий князь унёсся, а я обстоятельно закончил ужин, дошёл неторопливо до проходной. Жду его. Полчаса уж прошло! Сколько можно лоск наводить? Знал бы, что так долго будет колупаться, сходил бы до спального корпуса, переоделся да выложил железо стреляющее. А то как был в походной песчанке, так и торчал на проходной, собирая заинтересованные взгляды. Больше всего нервировали женские, знаете, такие оценивающие. И ещё еле уловимы шепоток:

— А он женат?.. Ну, ничего… Жаль, конечно, но жена не стенка, и подвинуть можно!

Я смерил шептавших это девиц свирепым взглядом. А им хучь бы что! Балаболки несносные! Вот, будь вы парнями, ей-ей, набил бы вам рожицы за слова хулительные. Что-то так обидно стало за Симочку мою любимую, что настроение окончательно упало. А ещё Иван тягомотиться изволит. Ну, правда, где он?

На этой мысли по лестнице сбежал Сокол. Ага, кажись душ принял, побрился, свеж и пригож. И я тут. В пыли и потом несёт. Как говорит наш батя в минуты философских настроений: «единство противополжностев». Князь и казак. У китайцев-то ещё значок этот есть чёрно-белый, манда какая-то, прости Господи, или как там его?..

Пока я терзался вселенскими идеями, Иван бодро пронёсся через вестибюль:

— Ну, поскакали!

Кавалерист хренов, ядрёна колупайка…

Вышел я на крыльцо, прогнал очищающее заклинание. Мог бы и раньше, да сперва собирался ведь отдыхать идти, думал, душ меня ждёт, а потом не хотел перед зеваками, особенно перед теми вертихвостками — решили бы ещё, что ради них. А теперь подновился, как будто меня в минуту выстирали и высушили. Причём, не вынимая из одежды. Не люблю это заклинание, честно говоря, и если есть выбор, всегда предпочитаю нормально помыться.

Ну и поскакали, конечно. Давешняя черная «Победа» ожидала у самой проходной и понесла нас, что даже непривычно, не на подозрительные рабочие окраины, а прям в центр. Иван велел шофёру прижать машину к обочине, закрыл окошечко в отделяющей нас перегородке и повернулся ко мне.

— Видишь вон тот дом? — он кивнул на каменный двухэтажный особнячок, стоящий от нас в полуквартале. — Тебе туда. Веди себя понаглее. Впрочем, кому я это говорю… Билеты нужны на «Красную Аиду», запомнил?

— Ну уж два слова-то запомнить…

— Просто там еще есть просто «Аида» и «Белая Аида». А нам с тобой надо «Красную», — он сунул мне пачку ассигнаций.

— Это зачем столько?

— Так я же цен не знаю, чёрный рынок, все дела. Запомни! На «Красную Аиду». Три билета.

— Ну мне, допустим, вообще никакая и никуда не упёрлась.

— Не порть настроение! Давай!

ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ КОНТОРКА

Двинул, раз уж обещал.

По сторонам между делом глазел. Как я уже и говорил, Новосибирск сразу строился по плану, широкие светлые улицы, полно зеленых насаждений всяческих, и не просто тополя, как в родном Иркутске, а прям на подбор: и тебе клёны, и рябины, и даже тополя были не обычные, а пирамидальные. Парочки нарядные прогуливаются. Вообще праздного народа полно. Около нужной двери тоже топтался народ. Троица таких держиморд, что ой. Глаза цепкие, костяшки пальцев сбитые, а сами в пинджаках, как в той сказке — «с карманАми». Ага.

Тот, что чуть мельче остальных, с глазёнками поумнее, посунулся в мою сторону:

— Вы это куда, господин хорунжий?

— Просветиться духовно желаю, билеты в театр прикупить.

Морда сразу стала приветливая. Ишь ты.

— А, прошу прощения, господин хорунжий при деньгах?

— Капиталами располагаем! — я тряхнул пачкой княжеских денег.

— Тогда вы пришли по правильному адресу! Представления на любой вкус, в том числе закрытые сцены… Милости просим-с.

Как же наличие денег меняет людей. Жадность — это плохо. Но для нас с князем — хорошо! С этими сумбурными мыслями я толкнул тяжелую металлическую дверь. М-да, кто ж на охраняемом объекте двери, распахиваемые внутрь-то делает? Выбить — проще простого. Надо чтоб наружу, да нормальный затвор внутри, вот тогда нападающим сложнее будет. Но то глупые мысли. Не буду же я с полубандитами секретами обороны делиться?

За дверью обнаружился оббитый дубовыми панелями коридорчик, в конце которого, в зале, меня ждала буквально билетная касса. Такая круглая, увешанная афишами и объявлениями. За полукруглым окошком сидел типичный продавец, весь прилизанный, в галстуке бабочкой и полосатой жилетке.

— Чего господин хорунжий изволит?

— Билеты на «Красную Аиду».

Продавец поморщился.

— Вы уверены? На «Красную»? Есть билеты просто на «Аиду» и есть на «Белую Аиду».

— Ты мне тут мозги не пудри! Знаю, куда иду! Мне нужны именно на «Красную». И побыстрее. Три билета.

Продавец откашлялся, и спустя пару минут я стал обладателем трёх кроваво красных картонок с витиеватыми надписями и парой печатей на каждой.

— Благодарствую.

Продавец нервно оглянулся и тихонько сказал мне:

— Очень вас прошу, господин хорунжий, будьте предельно, я повторяю, предельно осторожны! Слухи неприятные ходят про эту постановку. Так, ничего конкретного, но… поверьте моему опыту, что-то там нечисто. Наша контора… не хотела бы терять клиентов, если вы понимаете, о чём я.

Я уже собирался выходить, но обернулся и подошёл к кассе. Если уж этот прощелыга напрямую предупреждает… Это ж куда Великий князь голову свою неразумную суёт? Значит, не зря судьба так развернулась, что оружие я оставить не успел. Да и не мало ли его будет?

— Спасибо за предупреждение, любезный, — кассир, кажется, испугался, что сболтнул лишнее, и забегал глазками. — Человек я в вашем городе новый, ничего тут не знаю. А есть ли у вас посыльный, чтоб в подходящую лавку меня сопроводил, вещиц кой-каких прикупить, чтоб, понимаешь ли, подобному представлению соответствовать?

Кассир с облегчением выдохнул:

— Ах, вот что! Приятно видеть осторожного молодого человека. Это мы организуем, будьте покойны. На выходе спросите Ярослава, выйдет молодой человек в пенсне, он вас проводит. Тут совсем недалеко, и вам помогут выбрать подходящие вашему случаю… э-э-э… аксессуары. Поверьте, вы не будете разочарованы.

— Ещё раз, спасибо, любезный, это вам за консультацию и предупреждение, — я протянул ему синицу*. — Не побрезгуй, заслужил.

*5 рублей бумажкой.

— Премного благодарны-с! Заходите ещё!

— Как-нибудь…

Вышел из здания, огляделся. Давешние охранники неторопливо прохаживались неподалёку. Кивнул меньшему:

— Уважаемый! А пригласи-ка Ярослава. Дело возникло.

В две секунды из боковой дверцы явился лубочно-купеческого вида малый в красной шёлковой рубахе, пёстром жилете, франтоватых полосатых штанах и до сияния начищенных сапогах гармошкой. И в пенсне! Его, видать, выдернули от важных дел, и был парниша по этому поводу немного недоволен:

— Чего изволите, господин хорунжий?

— Ты, братец, не кривись-ка, а сюда слушай. Кассир, — я мотнул головой на дом, — сказал, ты знаешь и можешь проводить, тут рядом местечко есть, где прикупить можно всякое нужное.