Последний барьер - Дрипе Андрей Янович - Страница 54
- Предыдущая
- 54/69
- Следующая
Дежурный воспитатель знает, как трудно в такую погоду бдительно нести караульную службу, хотя ненастные ночи лучше всего подходят для побега. Знают это и охранники, но тем не менее дремлют, успокаивая себя мыслью, что убегают очень редко, и навряд ли именно сейчас должна стрястись эта беда.
Первый пост еще издали бодро выкрикивает свое "Кто идет?" - и в голосе отчетливо слышно удовлетворение собой и радость, что можно доставить такое же удовольствие и поверяющему. Зато на втором посту спохватываются, лишь когда дежурный подходит к самой вышке.
- Спишь, да?
- Не, не!
Подозрение, что охранника разбудил звук приближающихся шагов, тем не менее остается. Это странное состояние. Самому кажется, что не спишь и все время пристально смотришь, но вдруг вздрагиваешь: глаза-то закрыты и ты видишь сон! Именно так засыпают ночью за рулем шофера в дальних рейсах на прямом и однообразном шоссе. На следующем посту благополучно, но четвертый тоже отзывается слишком поздно. "Смаривает сон старикашек. Мерзкая сегодня ночь", - думает дежурный.
- Ну, как там у тебя?
- Порядок. Только вот плохо видать, туман, товарищ лейтенант.
- Чем хуже видишь, тем внимательней гляди!
- А я и гляжу!
Дежурный воспитатель, идет дальше и привычным взглядом просматривает все вокруг. Асфальт дорожки, стена банного блока, мусорный ящик, а справа проволочное заграждение заггретной зоны и ленточка взрыхленной земли между рядами кольев.
Вдруг он останавливается как вкопанный. Дежурного бросает в жар, и на душе сразу делается погано; мысли о далеких планетах, караванах и дремлющих сторожах вмиг будто метлой вымело.
В проволочном ограждении проделана дырка, и от нее к ограде тянется колея, продавленная в мокрой земле человеческими телами.
"Что бы это означало? Пролезли сквозь забор, как привидения?" бормочет себе под нос дежурный воспитатель. Нет, вдоль забора можно различить следы. Он бросается бежать, и метрах в двадцати дальше, там, где были когда-то ворота в рабочую зону и нет бетонного фундамента под оградой, под досками вырыто углубление. Черное отверстие смотрит в упор, точно глаз, давая понять, что произошло именно то, чего всегда опасаются и с надеждой думают, что авось на этот раз обойдется. А ограду рабочей зоны по ночам не охраняют.
Сторожевая вышка в тумане едва заметна, и тусклый прожектор похож на желтую тыкву. Дежурный воспитатель бежит назад. В том месте, где беглецы ползли, лучи прожекторов скрещиваются, но от трубы бани падает тень, потому что центральный прожектор оказался сильней тех, что на сторожевых постах.
* * *
Зумент бредет первым, за ним Бамбан, Цукер а Струга. В ботинках вода, ноги временами поскальзываются на гладких камнях или спотыкаются о коряги на дне речки. Не видно ни зги, и только над самой головой между кронами деревьев заметна более светлая полоска неба. Бамбан хромает. Спрыгивая с забора рабочей зоны, он расшиб ногу. Пока ползли по земле и продирались сквозь кустарник, они как черти вывозились в грязи и насквозь промокли, но холода не чувствуют; греет неостывшее возбуждение.
- Держись за мной! - время от времени окликает товарищей Зумент, боясь, что, того и гляди, грохнут выстрелы тревоги. Однако пока все тихо, если не считать журчанья воды, обтекающей ноги, и порывистого, хриплого дыханья позади, говорящего о том, что остальные идут за ним.
- А может, по берегу можно? - неуверенно предлагает Цукер, после того как, споткнувшись обо что-то, падает на четвереньки в воду.
- Цыц! Скоро лес будет.
Они бредут и бредут по извилистой речке, а леса нет и в помине, хотя, когда они смотрели на него из зоны, расстояние казалось небольшим. Под конец не выдерживает и Зумент и, выбравшись на берег, лезет сквозь густой кустарник наверх. Первый взгляд брошен назад, где в опасной близости сверкают прожекторы колонии. Ушли они пока совсем недалеко.
- Бежим!
Теперь все бы ничего, но хнычет Бамбан: адски болит нога и бежать быстро он не может.
- Не пищи! Сейчас будем в машине у Епитиса.
Наконец впереди из темени выступает стена леса.
Спотыкаясь о корни, они пробираются опушкой к дороге. Вон забелела полоса щебеночного шоссе. Зумент подбегает к кювету, сует в рот пальцы и трижды свистит. Остальные трое оцепенело таращатся в темноту и затаив дыхание вслушиваются. Отзыва нет. Зумент свистит еще раз, теперь протяжней и громче, Сейчас, сейчас послышится ответный свист, заурчит неподалеку мотор "Победы", и беглецов пригреет уют кабины; Епитис вытащит бутылку водки, они тяпнут, и начнется бешеная гонка.
Раздается резкий хлопок выстрела. Над колонией, шипя, взвивается ракета, и в ее холодном трепетном свете лица ребят с разинутыми ртами и выпученными в испуге главами выглядят мертвенно-зелеными. Не успела догореть одна, как взлетают еще две ракеты.
Зумент выбегает на дорогу.
- Епит! Епит! Епит! - зовет он, потом свистит, но лес по-прежнему темен и безмолвен.
- Не приехал, гад! Ну, он у меня попомнит! - злобно хрипит Зумент, грозя темноте кулаком. Рядом дробно стучат зубы Бамбана. - Ничего. Обойдемся.
Аида в лес, ребята!
И беглецы, утратившие изрядную часть недавней отваги и самоуверенности, скрываются в непроглядной и мокрой чаще. Они спотыкаются о пни, уворачиваются от невидимых ветвей и сучьев и медленно продвигаются вперед. Им невдомек, что в эти минуты уже заработали милицейские радиостанции, по телефонным проводам полетели экстренные распоряжения, в мгновение ока опережая беглецов на сотни километров; в гаражах стартеры патрульных автомобилей уже раскручивают двигатели, захлопали двери многих квартир, и серьезные и опытные люди принимают необходимые меры, чтобы перечеркнуть далеко идущие планы "короля бандитов" Жука.
* * *
Рано утром в кабинете Озолниека раздается длинный телефонный звонок. Вызывает Рига.
- Начальник колонии?
Получив утвердительный ответ, человек на другом конце провода коротко представляется и сразу переходит к существу дела.
- Звоню, поскольку речь идет о ваших огольцах, - говорит мужской голос. - Вчера я занялся воспитанием своего сынка, и, когда пустил в дело ремень, мне удалось кое-что выяснить. Он получил приказ каких-то жуликов из колонии, то ли от Зумента, то ли от Зумберта, я уже толком не помню. Еще на прошлой неделе мой мальчишка брал машину и куда-то гонял на ней ночью. Вчера снова навострил было лыжи, но я, заподозрив неладное, пошел в гараж, он у меня довольно далеко от дома. Сами знаете, гараж не построишь, где тебе надо. Вы, часом, не автомобилист?
Получив отрицательный ответ, мужчина продолжает;:
- Так вот, иду и вижу - малый мой уже распахнул ворота и сидит в "Победе", готов на педали нажать.
Выволок я его, и стали мы говорить по душам. Сперва запирался, но, когда я влепил ему затрещину, он разговорился. Так вот, эти ваши воришки собираются удрать, а моего назначили кучером, чтобы увез их подальше от колонии. Гляжу, в машине мой старый костюм, банки шпрот, две бутылки водки и деньги. Как говорится, только девочек не хватает, а то живи-радуйся да свадьбы справляй. Такие вот делишки. Так что поинтересуйтесь, какие там козни у них на уме.
- Ваш сын не сказал, куда они собирались бежать?
- Этого он не знает, знает только, что далеко. Велели заправить полный бак и еще в запас взять канистру бензина. С ума можно сойти. Чем старше нынешние дети, тем дурнее. У вас есть дети?
- Есть, но еще не в таком возрасте.
- Ну вот подрастут - увидите.
Он еще что-то бормочет в трубку на эту же тему, Озолниек с минуту слушает, затем перебивает взволнованного папашу и спрашивает:
- Почему вы не позвонили вчера вечером?
- Да как-то неприлично беспокоить людей в такой поздний час. - Затем, словно спохватившись, спрашивает с любопытством: - Так они что же - удрали?
- Это уже другой вопрос, - ворчливо отвечает Озолниек. - Но в следующий раз не злоупотребляйте деликатностью и, если заметите что подозрительное, звоните без задержки. И в эти дни приглядите за своим отроком.
- Предыдущая
- 54/69
- Следующая
