Последний барьер - Дрипе Андрей Янович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая

- Знаю, - односложно повторяет Калейс. - Не впервой.

- В таком случае собирай остальных членов совета, а я пошел за Зументом.

Киршкалн идет в изолятор и размышляет о своем командире - так по старой привычке еще нередко называют председателя совета. Впрочем, дело не в названии - председатель или командир, а в том, что Калейс - воспитанник. Перед ним стоит куда более трудная задача, чем перед Киршкалном. Воспитатель поговорит, приведет новичка в отделение, представит и уйдет. Главное начнется, когда ребята останутся одни. И, как ни волнуется Киршкалн за своего председателя, он понимает: лучше, чтобы решающая стычка произошла в самом начале, покуда ЗуМент не освоился в новой обстановке.

- Пойдем в отделение, - говорит он Зументу. - И учти: дисциплина у нас строгая, а твои прежние подвиги ни на кого тут страха не нагонят.

- Дело известное, - небрежно бросает Зумент.

В воспитательской их уже поджидают Калейс и члены совета отделения. Киршкалн немногословно рассказывает им о новом воспитаннике, затем представляет ребят Зу менту и разрешает Калейсу задавать вопросы.

- Каким видом спорта занимался на свободе?

- Прыгал со скакалочкой, - отвечает Зумент и презрительно щурится, заметив серебряный ромб и звездочку на рукаве куртки председателя.

- До самого суда? - спрашивает Калейс и бросает взгляд на остальных членов совета. Те прыскают.

Зумент стискивает зубы и смотрит на воспитателя. "Неужели этим щенкам я тоже должен отвечать?" - говорят его глаза.

- Не имеет значения, кто задает вопросы - я или Калейс, - поясняет Киршкалн.

- Боксом, - вызывающе бросает Зумент, но Калейс и бровью не ведет.

- У кого тренировался?

- Освоил по самоучителю.

- Это не в счет. Все мы когда-то занимались такой самодеятельностью. А потом, в колонии нет секции бокса.

- Что ж, придется создать.

- Не советую, не выйдет.

- Образование какое? - спрашивает кто-то из членов совета.

- Неоконченное высшее, - сказал Зумент.

- Тоже по самоучителю или, может, документ есть? - усмехается Калейс.

- На вопросы надо отвечать серьезно! - вмешивается Киршкалн.

Зумент пожимает плечамп - "пожалуйста, как вам угодно" - и дальше, изобразив на лице неимоверную скуку, отвечает коротко, но вежливей. Наконец вопросы иссякают.

- Тебе нужен опекун из старых воспитанников на пару недель, чтобы лучше освоиться на новом месте? - спрашивает Зумента Киршкалн.

- Обойдусь без опекунов.

Они идут в отделение. Зумент, гордо подняв голову, держится чуть в стороне от остальных.

Киршкалн шепотом еще раз предостерегает Калейса:

- Только не пори горячку и держи себя в руках! Главное - не пачкай об него руки, понял!

Калейс молча кивает. Его спокойствие теперь больше внешнее.

- В отделение прибыл новый воспитанник Николай Николаевич Зумент из Риги. Срок наказания - восемь лет. Прошу старых воспитанников принять его в свою среду и, при надобности, давать ему необходимые пояснения, - громко говорит Киршкалн и украдкой наблюдает за своими ребятами.

Они стоят у изголовья коек, образующих свободное пространство посреди комнаты. Кое у кого в глазах искорки восхищения и раболепная готовность подчиниться.

- Вот твоя кровать, тумбочка, - заключая несложную церемонию, показывает новенькому его место Киршкалн.

Воспитанники молчат в ожидании, когда он уйдет, Немного помешкав, Киршкалн поворачивается и выходит из комнаты. Дольше оставаться не имеет смысла. В его присутствии ничего не произойдет.

Когда шаги воспитателя стихают, некоторое время еще стоит тишина, но, кажется, даже сам воздух в отделении потрескивает от напряжения. Первым ее нарушает Калейс:

- Что еще не ясно? - Он бросает взгляд на голую сетку незастеленной кровати. - Да, постель и матрац сейчас принесут. Член хозкомиссии уже пошел к старшине.

Щеки у Зумента вспыхивают.

- Ты что, за сырка меня принял? Я считаю, театр закончен!

- Допустим. Что дальше?

- Мне что, валяться у двери, как последнему сушке?! - Зумент переходит сразу на крик. - Ты что, про Жука не слышал?!

- Что-то не припомню.

Калейс - само спокойствие.

- Тогда спроси у тех, кто помнит! Передо мной такие, как ты, начальники в штаны пускали!

- Вон как? А еще что?

- Еще? - шипит Зумент. - А что тебе надо еще?

- Ну так вот, Жук: кто-нибудь уйдет домой, освободится койка - сможешь перейти. Я когда-то тоже спал у дверей.

- А я не буду!

- Дело твое - спи на полу!

Калейс поворачивается к Зументу спиной и отходит к своей койке, тем самым давая понять, что разговор окончен.

У Зумента от недоумения даже челюсть отвисла, Что происходит? Неужели они впрямь не знают Жука, не испытывают перед ним страха? Или тут не действуют старые законы блатного мира?

- Я - Жук, ясно вам?! Жук! - выкрикивает он и тычет пальцем себе в грудь.

Ребята переглядываются, кое у кого в глазах мелькает испуг, замешательство. Но никто не изъявляет намерения подойти и стать с ним рядом. Все выжидают - что будет дальше. И тут Зумент в бессильной злобе и обиде пронзительно орет:

- Хлопцы, неужели допустите, чтобы над вами стоял лягавый? - Он протягивает руку и показывает на Калейса. - Он же попкам без мыла в ж... лезет!

Никто не шевелится. Тогда Зумент подскакивает к Калейсу, хватает его за руку и, кипя от ярости, выпаливает:

- Слышишь, ты! Будет по-моему или... или я и на мокруху пойду, понял?

Калейс грубо отбрасывает руку Зумента.

- Кончай вымахиваться, на характер тут не возьмешь!

В помещение входит воспитанник с постелью и матрацем и бросает все на пустую койку. Зумент быстро оглядывается по сторонам, отталкивает стоящего рядом с Калейсом колониста и вместе с матрацем сдергивает на пол сложенное аккуратным "конвертом"

одеяло, округло взбитую подушку.

- Вали мои шмотки сюда! - приказывает он парнишке, который принес ему постель.

Воспитанник в растерянности глядит на Калейса, но тот чуть сипловатым голосом говорит:

- Оставь, где лежит! - Затем резко: - Ребята!

Все члены совета отделения и кое-кто из "рядовых" подскакивают к нему, и их живой полукруг уже теснит Зумента назад - к двери. Зумент, выставив вперед плечо, силится устоять, но не тут-то было. Тогда он пригибается и, резко качнувшись, целит головой в живот Калейсу, но председатель совета боксерским финтом уходит вбок, и голова Зумента оказывается крепко зажатой у него под мышкой, остальные подхватывают Зумента за руки и за ноги. Увертываясь от пинков тяжелых ботинок, ребята с размаху кидают бывшего главаря банды на его койку.

Задыхающийся от злобы Зумент, потирая шею, волком глядит на обступивших его ребят. Вид у поверженного атамана жалкий и растрепанный, рубаха вылезла из брюк, рожа красная и потная, и на лицах у стоящих нет ни малейшего сочувствия. И Зумент понимает, что потерпел поражение в самом незавидном варианте. Он как последняя тряпка, как щенок лежит у ног победителей. Нет, не в драке над ним одержали верх, остервенения схватки не было, не было возможности получать и наносить удары. Его лишили даже этого последнего утешения - почетного поражения. Калейс, по всей вероятности, единственный, кто до конца понимает сейчас положение Зумента.

- Тебя предупреждали, - говорит он, - сам нарвался. Скажи спасибо, что по-настоящему ума не вложили. Я ведь тоже кое-что смыслю в боксе. Просто я знаю, где я, и неохота из-за тебя сидеть в ДиЗо [Дисциплинарный изолятор].

Но имей в виду: ты тут свои порядки не заведешь.

- Это мы еще поглядим, холуйская морда! - мычит сквозь зубы Зумент, но вокруг все над ним хохочут. Зумент переворачивается на живот и утыкается лицом в одеяло.

- Пошли! - слышит он голос Калейса.

Протопали башмаками по деревянному полу. Хлопнула дверь.

Нащупав края койки, Жук вцепляется в них обеими руками, впивается зубами в грубое одеяло, силясь сдержать рыдания, и напрягает мускулы, чтобы спина не начала предательски вздрагивать. Главаря налетчиков душит невыносимая горечь унижения, та самая, которую так часто испытывали от его жестокости другие.

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая