Московская Русь. От княжества до империи XV–XVII вв. - Михайлович Дмитрий Моисеевич - Страница 13

В 1449 году Москва и Вильно заключили мирный договор. В нем была четко показана восточная граница земель, на которые распространяется власть великих князей Литовских. Дальше этой границы Литве не суждено было продвинуться никогда. Наступательная энергия державы, в течение полутора веков наводившей ужас на правителей Восточной Европы, исчерпалась. Теперь ей с трудом хватало сил, чтобы обеспечить безопасность собственных границ.

Можайск играл тогда роль западного форпоста Москвы против Литвы.

Через полвека Московское государство сделалось намного сильнее и уже могло бросить вызов Великому княжеству Литовскому. К Москве тяготели православные князья и города Литвы. К тому же неумение литовских государей оборонять южные рубежи от набегов татар заставляло их подданных во множестве склоняться мыслями к переходу под власть великих князей Московских. По подсчетам современных историков, три из пяти набегов крымских татар на земли Литовской Руси оказывались успешными…

К большой войне требовался только повод. Литовско-польские монархи с тревогой смотрели на подчинение Москве Новгорода Великого и Твери, где в последние десятилетия литовское влияние было весьма сильным. В свою очередь, Иван III не видел оснований оставлять под властью западного соседа старинные русские земли и претендовал на возврат всей Литовской Руси. Чувствуя его силу, русские князья, подданные польско-литовского государя Казимира IV, начали один за другим переходить с семьями и войсками на сторону Москвы.

Так вот, в большой войне 1499—1503 годов Великое княжество Литовское не то чтобы потерпело поражение, нет, на него обрушилась катастрофа. Весной 1503 года между Москвой и Вильно было установлено перемирие, завершившее войну. Великое княжество Литовское отдало Чернигов, Любеч, Торопец, Путивль, Брянск, Дорогобуж, Мосальск, Мценск, Трубчевск, Серпейск, Новогород-Северский, Рыльск, Гомель, Стародуб, Хотимль и Мглин, Карачев, Радогощ, Белую, а также ряд других городов. Это был самый крупный военный успех за всю жизнь Ивана III, наполненную громкими победами. Россия приобрела земли, сравнимые по площади с громадной Новгородчиной и, видимо, превосходившие ее по численности населения.

Итого за время правления Ивана III Московское государство стало в 4—5 раз больше, чем было Московское княжество в середине XV столетия.

Василий III продолжил политику отца, нацеленную на объединение всех русских земель, присоединив Псков (1510), Смоленск (1514) и Рязань (1521), а вместе с ними – обширные области. Теперь во сколько раз больше – в шесть? В семь?

Итак, в 1463—1521 годах родилась Россия. На то, чтобы Московское княжество покинуло статус второстепенного удельного владения и стало крепкой региональной державой, потребовалось без малого два века. А на то, чтобы из него выросло мощное Московское государство, понадобилось всего лишь 58 лет. Рождение России – территориальный взрыв.

Между 1521 и 1552 годами Россия обороняла то, что вырвала у Литвы и у Орды. Почти ничего не потеряла, хотя на фронте борьбы с нашествиями крымцев пролила немало своей крови. И вот в 1550-х годах второй территориальный взрыв: присоединение Казанского и Астраханского «юртов». В обоих случаях – с боем. Но если Казань потребовала десятков тысяч жертв, напряжения сил на пределе, там победа и поражение долго балансировали на весах воинского успеха, то Астрахань взяли играючи, без особенных потерь. Имя Русского царства уже сделалось страшным. С ним не хотели бороться, зная судьбу Казани.

Итак, между 1552 и 1556 годами – новое, очень существенное территориальное приращение.

Притом совершенно особое приращение: падение Казани открыло широкую и прямую дорогу на Восток. Казанские владения и прежде можно было миновать, обойти с севера, но в этом случае они оказывались в тылу и на фланге русской экспансии на Урал и в Сибирь. Теперь Казань стала частью России, и перед Москвой как будто рухнули запертые врата: вся восточная часть Евразии оказалась полем, которое манило возможностью продвижения далеко, бесконечно далеко вперед.

Здесь необходимо ненадолго остановить «просмотр документальной хроники» русского расширения. До сих пор Россия росла, сражаясь со своими традиционными противниками, превращая оборону в наступление, то есть в общем следуя давно проторенными дорогами внешней политики. Последняя четверть XVI столетия – время очень серьезных изменений. Русская экспансия была перенаправлена. И этот поворот оказался чрезвычайно выигрышным для всей последующей истории Московского царства. Более того, он сыграл одну из основополагающих ролей в исторической судьбе всего мира.

Между тем нежданный триумф начинался в годы трудностей и поражений. На западном направлении русское воинство уперлось в объединенную Речь Посполитую и растущую силу Шведского королевства, топталось, то забирая земли ливонских немцев и Литовской Руси, то отдавая их, то покидая собственные, русские православные области, то отбивая утраченное. Долгие, тяжелые войны второй половины XVI века в конечном итоге не дали ни малейшего приращения на западе. Более того, по Ям-Запольскому мирному договору 1582 года Иван Грозный отдал польскому королю Стефану Баторию Велиж, и отбить его не могли в течение века. Великая Смута начала XVII века отбросила границы России на западе ко временам Ивана III и даже дальше. Понадобились две страшных, трагических, кровопролитных войны – 13-летняя при Алексее Михайловиче (1654—1667) и 21-летняя при Петре I (1700—1721), чтобы вернуть потерянные области и продвинуть западные рубежи в Прибалтику (до Риги и Моонзундского архипелага), Финляндию (до Выборга), а также в Малороссию (до Киева).

Парадоксально, но если исключить из числа областей, прибавленных к России по Андрусовскому перемирию 1667 года и Ништадтскому миру 1721 года, регионы, ранее принадлежавшие России, отторгнутые соседями и возвращенные под власть государей российских, то останется довольно скромное приобретение.

Итак, вооруженная борьба на западе приносила победы через раз, требовала колоссального напряжения и постоянного инвестирования людских, финансовых, административных ресурсов. К чему она в итоге привела, если проследить расширение русских границ в этом направлении с 1520-х годов по 1720-е, то есть за 200 лет? Московское царство за два столетия продвинулось на запад… незначительно.

Восток обещал большее – и большее в конечном итоге дал.

Впрочем, прежде чем говорить о начале русского движения на восток, следует вглядеться в действия Московского царства на ином направлении.

Одновременно с продвижением на восток или несколько ранее его решающих событий шло очень серьезное укрепление на севере. Отвлечемся ненадолго от титанической одиссеи русских в Сибири. Она не была бы столь стремительной, если бы не сопровождалась быстрым освоением Севера.

На протяжении многих веков Приладожье, Прионежье, Поморье, Соловки, некоторые области Кольского полуострова находились под властью Новгорода Великого. Но многие земли на этой бескрайней территории были столь редко заселены, столь нечасто попадал туда русский человек, такую долготу являли там пути от храма до храма, что можно говорить в их отношении лишь о номинальной власти Руси новгородской. Оттуда худо-бедно привозили дань с финно-угорских племен и налоги с русских поселков. Освоение, развитие, даже простое военное укрепление шли там с необыкновенной медленностию, иногда же и вовсе застывали. Севернее, а также северо-восточнее городка Ладога и реки Свирь Новгородская республика не располагала ни единым городом… и не собиралась что-либо строить.

Когда Москва подчинила себе Новгород, освоение Севера и заселение его русским православным элементом пошло значительно быстрее. Сюда двинулись все в больших и больших количествах монахи. За ними – крестьяне, делавшиеся рыбаками, промысловиками-зверобоями, солеварами. Потом двинулись купцы. А вскоре за ними – служилые люди государевы и, фактически вместе с воинами, фортификаторы. Особенно скорыми темпами русское присутствие на Севере росло с последней трети XVI века. Подстегивало его военное соперничество со шведской короной за Беломорье, Кольский полуостров, Карелию, Поморье в целом.