Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард - Страница 12

Оба министра, сидящие в моем кабинете, мыслят так же. Они попросили меня пропагандировать в Германии и вообще в Европе туристские поездки в Киву-парк. Без посетителей он не сможет долго продержаться. Я им разъяснил, что сейчас при всем желании никого не уговоришь ехать в Конго. Многие отказались даже от своих поездок в Западную Африку и Кению, потому что путают Конго со странами, отделенными от него многими тысячами километров.

Ho важнее другое. В одном лишь Киву-парке четыреста лесников и рабочих уже в течение трех месяцев не получают жалованья. В этом сейчас основная опасность, потому что нужда может заставить этих несчастных людей начать стрелять животных в собственном Национальном парке.

«He могли Вы вы каким-нибудь образом здесь, в Германии, достать денег, чтобы заплатить им хотя бы за пару месяцев? Наши кассы пустуют».

Об этом я уже знал и поэтому сказал, что, если мне удастся раздобыть денег, я не стану посылать их в министерство в Стэнливиле, а непосредственно сам расплачусь в Рвинди с лесниками. У моих гостей были с собой правительственные бланки, и мы заключили торжественное соглашение, своего рода государственный договор между директором зоопарка и африканским правительством. В случае моего приезда мне обещали предоставить машину и вооруженную охрану.

Я разослал телеграммы по всему свету, с кем мог, соединялся по телефону. В конце концов, африканцы ведь доказали, что они полны решимости и желания сохранить свои национальные парки. Африканские животные должны еще достаться нашим детям и внукам, они принадлежат всему человечеству. Это касается не одних конголезцев, а всех и каждого! Поэтому в тот момент, когда в Конго наступили временные трудности, народы других стран тоже должны позаботиться о диких животных Африки. Но отклика на мой призыв не последовало.

С большим трудом нашему Зоологическому обществу удалось наконец собрать средства на оплату жалованья персоналу Национального парка Киву за несколько месяцев. Мы быстро обменяли марки на конголезские франки, а доктор Верхарен приехал за ними во Франкфурт и собственноручно доставил в Киву-парк. Потом в течение нескольких недель я ничего о нем не слышал. Но вот в один прекрасный день пришла открытка от незнакомого мне европейца из Киву. Он спрашивал, известно ли мне, что Верхарен и Мбуранумве (африканский директор Киву-парка) взяты в плен и избиты солдатами близлежащей воинской части за то, что они якобы «продали Национальный парк европейцам».

Я немедленно послал длинную французскую телеграмму господину Марселю Бизукиро в Леопольдвиль. Мне ответили, что деньги персоналу парка выплачены. Доктора же Верхарена и Анисэ Мбуранумве я тем временем уже снова успел встретить в Африке.

Что будет дальше с Киву-парком, а также с другими национальными парками в Конго, никто не может знать, потому что никак нельзя предсказать развитие происходящих там политических событий. Во всяком случае, африканцы показали, что у них есть желание и способности охранять диких животных своей родины в заповедниках.

О бегемотах и змеешейках

В этом описании бегемотов, сделанном великим художником и скульптором, содержится сразу пять грубых ошибок. Бегемоты никогда сами себе не делают кровопускания, они не относятся к парнокопытным, и гривы на шее у них тоже нет. Кожа их в воде не размягчается, потому что она покрыта слоем маслянистой слизи. Бегемоты действительно ходят пастись на поля, но они не так хитры, чтобы уходить задом наперед. Да, строго говоря, и само их название, которое бытует и по сей день, шестая ошибка. Бегемоты^[7] лошадям не больше сродни, чем, скажем, волки. Скорее, они относятся к очень дальней родне свиней.

Название «нильский бегемот» еще менее правомочно, так как раньше они обитали во всех реках Африки, а во многих из них встречаются и по сей день. Бегемоты, когда-то заселявшие Нил до самого устья, теперь на территории Египта и северной части Судана давно истреблены.

Еще одну сказку породил пот бегемотов. Так как он красноватого цвета и собирается каплями, то решили, что бегемоты «потеют кровью».

Мы не можем сетовать на Леонардо за его заблуждения, потому что у него тогда не было возможности увидеть живого бегемота. Co времен древних римлян, когда бегемотов и других диких животных закалывали на аренах или держали в частных зоопарках, и до середины прошлого столетия бегемоты в Европе не появлялись.

Первый бегемот, который был привезен в Европу после такого длительного перерыва, прожил в зоопарке целых тридцать шесть лет. Но это, между прочим, еще не предел их долголетия. В Зоопарке Бронкса в Нью-Йорке Петр Великий прожил с 13 июля 1903 года до 1 февраля 1953 года, то есть сорок девять с половиной лет. Бетси II в Амстердамском зоосаде дожила до сорока одного года и девяти месяцев.

Когда в Познаньском зоопарке на сорок седьмом году жизни «ушел в лучший мир» бегемот Бонго, ветеринары обнаружили в его желудке… гранату. Кроме того, там же нашли большой кусок кожи от почтовой сумки, почти три килограмма камней, больше ста польских монет, револьверную пулю, проволоку и другие несъедобные предметы. Как-никак Бонго пришлось пережить две войны и различные политические пертурбации. Но умер он отнюдь не от желудочных недомоганий, а от заражения крови. Все же такие случаи показывают, насколько необходимо строжайшим образом запрещать публике кормить животных.

Возможно, в зоопарках бегемоты живут несколько дольше, чем на воле, потому что здесь они в том возрасте, когда у них начинают появляться старческие недуги, защищены от соперников и хищных животных. Пределом их жизни нужно считать, во всяком случае, полстолетия.

Бегемоты почти весь день проводят в воде, но пропитание себе им приходится искать на суше. Этим они занимаются обычно только ночью.

Больше всего им по душе мелководье глубиной примерно один метр двадцать сантиметров, по дну которого они свободно передвигаются, не пускаясь вплавь, но где можно и нырнуть, скрывшись с головой. Это совсем не означает, что они не умеют плавать. Бегемоты уже много раз переплывали тридцатикилометровое расстояние между островом Занзибар и восточноафриканским побережьем.

Несмотря на то что, нырнув, они не могут оставаться без воздуха дольше четырех-пяти минут, они все же чувствуют себя в воде гораздо уверенней и поэтому здесь далеко не так «кровожадны», как при столкновениях на суше. Во время съемок на реке Семлики в Конго нам пришлось испытать нападение самки бегемота, которой показалось, что ее детенышу грозит опасность от нашей железной лодки. В моей книге «Нет места диким животным» я описывал, как тогда один из моих африканских помощников от толчка был выброшен из лодки и упал прямо на клык бегемота. Но животное не стало его преследовать.