Лицемер - Паризьена Евгения Сергеевна - Страница 10

– Уговорила, мучительница. Нравится терзать сердце? Раз мы помирились, проведёшь время со мной!

– Картину пишу, прости!

– Опять отговорки. Сбегаешь от ненасытного волка. Сколько терпеть? Садись и поболтай со мной. Сложно? – уставился на неё звериными глазами.

– Сначала поговорю с девушкой.

– Выполню волю, но потом останешься должна, – чуть не зарычал от поражения.

Упорхнула гадина, ей бы расследования проводить. Везде ищет подвох. Всё равно сломаю хребет, ползать будет. Стискиваю зубы, разбивая тарелку вдребезги. Испуганная домработница сразу подоспела.

– Убрать, хозяин?

– Нет, по осколкам должен ходить? Тупорылая! – срывал голос, они все невероятно бесят.

Сидел голым на балконе пока не позвонила гадкая Кристина.

– Ловелас, солгал нашей художнице?

– Ликуешь, да? Думаешь, я проиграл в грандиозной битве. Ошибаешься, слюни своей приятельнице тебе вытирать, – заявил без особого сожаления.

– Доминик, ты раздавишь её. Жажду увидеть сломленной, – бросила трубку.

Вечер показался жутко унылым. Без того звонкого голоса. Всё пора ехать к той испорченной мрази. С трудом откапал среди знакомых трущоб. Подкараулил около подъезда, от рассеянности обронила пакеты. Вся грязная, неухоженная.

– Доминик! Любимый!

– Руки убрала, сначала продезинфицируй! Коза тупая, из-за твоей халатности, план порушился! Значит так, девица к тебе нагрянет. Скажешь о наркотических проблемах. Уяснила? – демонически разговаривал.

– Но это ложь!

– В нос мало поучила? Не заставляй превращаться в кровожадного типа, – показывал насколько недоволен.

– Новая ложь. Очередное коварство. Не меняешься. И как она выглядит? Плевал на мою любовь. Даром не нужна, – обливалась горькими слезами. Ей так грустно на душе. Глядите там нагадили.

– Правильно. Кому сдалась шалава? Сколько членов обслужила?

– Скотина ты. Запомни, справедливость восторжествует. Найдётся та, в которую влюбишься. Она заставит горько плакать, – вымолвила с угрюмым видом.

– Проклятье такое, да? Страшно прям! Заучи свою роль, давалка из переулка! Кстати, очень быстро мне наскучила, – сел обратно в автомобиль, не желая тратить время на болтовню.

На обратном пути заехал к Кристине, та выскочила на лестничную площадку в халате.

– Что за срочность?

– Снотворное ей дай.

– Как? Заставить выпить насильно?

– Дура! В суп добавь. Через час заеду.

– Убить её вздумал? – тратила время, тогда прислонил к стенке.

– Трахнуть хочу безумно. Полежит в отключке на моем бильярдном столе, потом шелковой станет, – жаждал проучить невинную девку.

Доминик

Ценительница искусства, обычная закомплексованная мышь. Научу эту дрянь вежливости. Лежала сонная на диване, когда забрёл в квартиру.

– Яда ей дала?

– Остроумно, сердцеед! Не задуши только!

– Кристина за шкуру свою переживает. Похвалить за милосердие? – оглядел храпящую сучку. А в руках остался недопитый бокал с водой. Ей нельзя доверять остальным. – Сколько таблеток положила?

– Три. Развлекайся.

– Бестолковая гадина! А если сдохнет? – разговаривал я на повышенных тонах, а она рассмеялась.

– Волнение проснулось. Гляди, растопит твое сердце лицемера, – предложила аргумент после которого весь напрягся.

– Не злоупотребляй дешёвым пойлом, ослица! Противно разговаривать.

– Разгневанный ловелас теряет харизму! – бубнила под нос, тогда сумел её прижучить.

– Помалкивай, или сброшу с моста.

– Доминик, я не враг тебе. А сообщница! Скольких барышень подбросила. С этой много проблем образовалось? – искала подвох, невыносимо мириться с её доводами.

– Она просто дикая. Словно в клетке сидела. Шарахается людей. Любой кажется убийцей! – рявкнул, устав за всем наблюдать.

– Раздави её! И заставь мучиться от несправедливой любви! – помогла вынести её подругу к лестнице.

– Да, до гола раздену. А то ломается, целка. Раздражает, истеричка! – нажал кнопку лифта, пора отвезти нахалку в логово и хорошо поиздеваться.

Колесил по городу, слыша её сопящее дыхание. Снотворное творило чудеса.

– Ну, что убогая художница? Попала в руки к демону? Да, правильно опасаешься. Я сволочной тип, – проявил высокомерие нажав педаль газа.

Не слышала, дрыхла словно усталая клуша. Расслабиться желаю снять напряжение. Она словно льдина, отталкивает своими манерами. Неприступная, холодная. Боится растления. Милое создание, язык отсохнет перечислять скольких обманул. Любовался не похожими красками Питера. Обладая тёмной душой. И всякую шваль лишь унижаю. И до этой самозванки доберусь. Любопытно испробовать её в сексе. Вдруг тихоня темпераментная. В любом случае, укрощу ангела. Остановился на набережной. Вода мерцает ночными огоньками. Здесь её сердце и умрёт, ведь она влюбится в меня.

После игры в бильярд, внимательно поглядывал на убожество лежащее на сукне. Устала, силы покинули. После сексуального насилия, вообще еле ползать будет. Ударяю кием по шару. Вожделение окутывает поглядеть на неё голую. А то любительница морали долго ломается. Небрежно стягиваю свитер. Клянусь, сожгу его, после нашего прощания. Растрепанные пакли, она очевидно не причёсывается. Осталась в майке из дешёвой ткани. Любопытно поглазеть, какое нижнее белье. Голодранка не позволит дорогого. Избавился от лохмотьев, видя худые руки, косточки, выпирающие на ключицах. Голодает, скоро подохнет от обезвоживания. Бросаю взор на неряшливый бюстгальтер. Видимо, нарыла его в ближайшем мусорном баке. Вызывает отвращение.

– Облезлая крыса! Тебе не совестно носить поношенные тряпки? Искусство она любит. Сначала научись одеваться, неряха, – разрезал ножом бюстгальтер, видя нежную аккуратную грудь. Касаюсь её, чувствуя соблазн, и следом сорвал трусы. Обнажённая, вся покорная, такая вызывает умиление. Впиваюсь небрежно в волосы, желая их выдрать. А потом целую её губы, не сопротивляется. Выглядит куклой, без эмоций, раздавленная тряпка. С нескрываемой гордыней поглядываю. А дальше сдавливаю шею, подобных гадин не было. Глажу рукой по плоскому животу, небрежно спускаясь к киске. Не проснётся, с ней дозволено делать всякие гадкие вещи. Потащил в ванную, помыть неухоженную дрянь. Препарат сильный, долго не оклемается. Зато я стану её тискать до полного сумасшествия. Включаю тёплую воду, капли так небрежно скатываются по соскам. Дразню их, как из её уст раздаются учащенные вздохи. Зависимой станешь. Пальцами нашёл клитор, потеряв самообладание. Выгнулась, оргазма хочет. Ладно, побалую её. Целуй низ живота, и дальше ненасытно впиваюсь в киску. В бреду закричала, рождая во мне зверя. Щекочу её языком, возбуждаясь сильнее. Воет, сучка, скоро не вытерпит. И когда её стоны оглушили ванную, думал, кончу вместе с ней. Еле отдышался, а она стихла. Я замучаю её тело, сделаю рабыней. После оральных ласк, толкнул на сукно. Оказалось в непристойной позе.

Лежит с оттопыренной попкой. Пользуясь властью, взял фотоаппарат и начал снимать. На память оставлю.

Сопит идиотка, тогда предпочёл выкурить сигарету подальше от нее. Несмотря на настойчивый ливень, прохлаждался на балконе, слыша настойчивую вибрацию. Отвечаю с неохотой на звонок, ухмыляясь.

– В постель зовёшь, шлюха?

– Доминик! Вижу, обожаешь грубить. Как она? Точно не убил её? – интересовалась, капая на мозг.

– Садистом считаешь, Кристина? Я же не настолько жестокий!

– Да, прям благородный. Говори, что с ней сделал?

– Извращенка подробности ждёт. Закатай губы, – стряхнул пепел показывая неприязнь.

– Спал или нет?

– А кто мешает? Она же пленница, безмозглая дешевка с кисточкой. Прямо сейчас и совращу мегеру, – отключил смартфон, возвращаясь к потрепанной Тише. Шлепнул несколько раз по упругой заднице, и пошире раздвинул ноги. Направил член и…