Волк 10: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 48

— Но знаешь, что самое в этом смешное? — спросил Ремезов, размешивая кофе в кружке. Сам он не улыбался. — Всем в Конторе не до этого, что ты сегодня, вернее, вчера сказал.

— В смысле?

— Да там у нас сейчас свой скандал. Вот поверь на слово, вот после этого директора точно снимут, — Серёга покосился на Женю, но решил продолжить: — Слухи тут пошли, но в СМИ пока молчком. Там, короче, один из чекистов пришёл к олигарху, якобы ему в отделе приказали этого олигарха грохнуть. Олигарх уже даже интервью записал и теперь ждёт на низком старте, чтобы всё озвучить по ящику и в газетах. И такое говно по трубам пойдёт…

— Платонов это? — спросил Женя, прижимая щёку рукой.

— Нет, с ним другая история. Это другой.

— Олигарх — Березовский, — догадался я. — А к нему пришёл Литвиненко…

— Ты-то откуда знаешь? — Ремезов аж вскочил с места от удивления.

— Новости смотрю.

Это в своё время очень сильно обсуждали, причём очень долго. Хотя я больше сказал наугад, но попал в точку.

— Да об этом ещё все молчат. Откуда?

Я развёл руками. Ремезов покачал головой. А я думал, он уже не будет удивляться, почему я всё так хорошо угадываю.

— Ладно, всё равно узнаю, — он шумно выдохнул через нос. — Берёза торгуется. Шантажирует, что если не получит что хочет, то всем об этом станет известно. Да и Литвиненко тоже своего не упустит. Он даже в отставку уходить не собирается, всё ещё действующий сотрудник. И вот команда, в которой находится Кравцов, уже празднует победу, потому что Ковалёву после такого осталось меньше месяца. А то и раньше снимут.

— Как всё удачно по времени совпадает, — сказал я.

— И не говори. Не то слово. Ждали подходящего момента. Радуются… Правда, шампанское не открывают… сам знаешь, почему.

— Могу догадаться, — я кивнул, усаживаясь в кресле поудобнее.

— Про твоё интервью уже наслышаны, кто надо и где надо. Некоторым это очень не понравилось. И вместо того, чтобы предателя наказать, на тебя обозлились. А завтра, когда пойдут газеты, всё станут обсуждать сильнее. Ещё, короче, с Центра пришёл неофициальный приказ, устный, чтобы тебя арестовать и увезти в Москву, в Лефортово. На всякий случай. Но… — он заулыбался, — не все верят, что та команда победит. Так что приказа, можно сказать, и нету. Выполнять его не будут. Опасное дело, с неудачниками связываться, особенно, кто секретные грузы продаёт.

— Благодарю.

— И вот некоторые подумали, — Ремезов достал сигарету и похлопал себя по карманам, но спичек не нашёл. Женя подал ему зажигалку. — Что раз уж началась такая пьянка, воевать надо дальше, такими же методами. Так что завтра покажут репортаж об аресте нелегального китайского разведчика в Москве. Жил на нашей служебной квартире, представляешь, и даже не прятался.

— Какой негодяй, — я присмотрелся к нему, пытаясь понять, что Ремезов задумал.

— И у него на квартире найдут кое-что. Всего один окурок, — он хмыкнул. — И главное — чей.

— И чей?

— Кравцова, — Ремезов хитро сощурил глаза, будто устроил какую-то пакость. — Ходил туда беседовать. Настолько обнаглел, что тоже не шифровался.

Вряд ли так было на самом деле, но доказательство есть доказательство, если его правильно подать. Зря Кравцов курит где попало.

— По ящику бы это показать, — я задумался. — У Платонова же есть свой канал.

— Ему-то какой интерес в этом?

— Будет, — пообещал я и отпил кофе.

Запущенная днём схема ещё действует. Всего-то нужна пара намёков генералу Румянцеву и подполковнику Григорьеву, что надо срочно обезопаситься от генерала Кравцова, который пытается подмять всё под себя, уничтожая неугодных. И даже не придётся ничего делать самому.

Всего-то нужно сделать один намёк, что кто-то готовил покушение на Платонова (а он легко в это поверит после новостей о Березовском), и намёк, что против него действовала не вся служба, а лично Кравцов, то уже завтра генерала так будут полоскать на всех каналах, что эти новости затмят даже Бориса.

Заодно питерские комитетчики тоже вступят в эту борьбу, исход которой решится через месяц, отсидеться уже не смогут.

Иногда даже проскальзывала мысль, что я перестарался со всем этим, и что это повлечёт за собой другой исход. Но отступать уже некуда, я в этом замешан по уши. Зато если будет положительный для меня вариант, я получу с этого намного больше пользы.

— Но вот что я думаю, — сказал я вслух, ставя кружку с кофе на столик. — Что Кравцов начнёт изворачиваться, всё отрицать, сваливать всё на покойного Шелехова, а может, вообще решит переключить внимание на другое. Например, на твоего Литвиненко и прочих. Ему-то это удобно, Березовского знают лучше, чем меня, обсуждать будут сильнее.

— Ну да, — согласился Ремезов с задумчивым вздохом.

— А может, он вообще захочет связаться со мной, что-нибудь предложить, потом обмануть и избавиться. Или будет угрожать, или ещё что-нибудь. Я, кстати, пытался вызвать его на встречу через Платонова, но не выходило.

— И что тебе это даст?

— Посмотрим, — я потёр лоб. — Давай о других делах. Ты ещё в Чите обещал мне встречу с Исой, помнишь?

— Ты ещё не забыл про это дело? — он снова удивился. — Вокруг такое, а ты ещё про это помнишь.

— А как тут забудешь? Забудешь — будет поздно. Устрой мне эту встречу с ним. А что до генерала, у меня есть собственные мысли.

Следующий месяц будет для Кравцова очень сложным, но очередной раунд закончился. Сначала он напал на меня, теперь огребает последствия. Следующий, третий раунд, начнёт он. Но инициативу в его руках оставлять не хотелось, в этот раз он будет действовать ещё жёстче.

— Будет тебе встреча, — пообещал Ремезов, вставая с кресла. — В ближайшие дни, не только с ним, но и с его банком. Те точно захотят с тобой познакомиться, чтобы обуть.

— Но мне нужно прикрытие, — сказал я после нескольких секунд раздумий. — Потому что я бы на месте генерала воспользовался этим. Обвинил бы в сотрудничестве с сепаратистами, а от этого не отмыться, от меня сразу отвернутся все, кто там воевал. А он об этом узнает, точно узнает.

Хотя если подумать, это всё может сыграть мне на руку. Надо только выставить всё подходящим образом.

— Тогда для чего тебе это надо? — спросил Серёга. — Если так опасно.

— Ты же сам говорил, у него там бизнес. Если попутно найдём хвосты этого, ему точно конец.

Ремезов в очередной раз за вечер вытаращил на меня глаза, но идейка ему явно понравилась.

Генерал Кравцов не решился на повторение силовой операции, учитывая, что после последней врагов у него стало не меньше, как он планировал, а намного больше.

На него ещё сильнее обозлились питерские чекисты, так что любое действие Кравцова в Санкт-Петербурге упрётся в стену многочисленных барьеров, а каждый посланный им человек будет привлекать много внимания.

А ещё по телевизору, прямо на канале Платонова в самое удачное время, когда люди приходят с работы, показали один репортаж. Там не называя имён, но делая явные намёки, обвинили высокопоставленного чекиста в сотрудничестве с китайской разведкой, предъявив доказательства и не забыв показать окурок найденный в квартире, и фото самого Кравцова, курившего такие же сигареты.

Так что питерские чекисты сработали аккуратно по моей наводке. Один намёк, и Платонов сделал выводы, что Кравцов опасен и зачищает все хвосты, чтобы захапать комбинат. А может, и Платонов давно собирался наказать генерала, ведь он явно не сдастся просто так и продолжит попытки взять себе комбинат. Но самое главное — я-то формально в этом даже не замешан. Мне же лучше.

Кравцов в отличие от генерала Горностаева не стал метаться в панике или прятаться. Он отбивался всеми силами и не сидел без дела, задействовал все свои связи, полномочия и возможности, чтобы остаться на посту, мешать следствию, а ещё устраивал проверки и для нас, и для всех наших временных союзников в Питере и Забайкалье. Несмотря на поднятый шум, блокировались сделки и счета, на монгольской границе торчал арестованный состав с железом, а на складах комбината копилась продукция, которую мы не могли отправить в Иркутск. И это не говоря о визитах налоговой, которые раз чуть не отправили к нам свою собственную полицию, вооружённую до зубов, чтобы штурмовать комбинат, но обошлось.