Светло-чёрная магия (СИ) - Русакова Татьяна - Страница 25

Проснулась с тяжёлой головой, не выспавшаяся и сердитая. Как бы ни хотелось поваляться ещё, пришлось вставать – желудок настоятельно требовал, чтобы в него закинули что-нибудь посущественней воды из ручья, а совесть напоминала, что надо бы проверить, как дела у гейров. А вдруг они обернулись назад, и теперь ждут у моего крыльца и плачут от того, что ничего не получилось?

У крыльца никто не плакал, зато на огороде работали несколько девушек. Картина была настолько чудная, что я растерялась. Хорошо хоть, мужчин рядом не наблюдалось, а то прирост населения не заставил бы себя ждать.

Заметив меня, девицы разулыбались. Я подозвала их к себе, почему-то жестами, и задумалась, как объяснить этим детям природы, что работать голышом плохая идея. Мыча и размахивая руками, изобразила на себе одежду.

Девушки смотрели на меня с явным интересом. По-моему, они решили, что я сошла с ума.

- Да ладно! – в сердцах воскликнула я. – Понимали же вы меня раньше!

- Гиер, - согласились собеседницы мелодичными голосами.

По-моему, они и сейчас меня отлично понимали.

- Вам надо одеться! – решительно сказала я. – Люди не должны ходить без одежды! Только купаться! Понимаете?

Девушки закивали, с нехорошим интересом поглядывая на мою простыню-тогу.

- Нет! – твёрдо прервала я их мысли, заработавшие не в том направлении. – Это моя одежда. У вас будет своя. Из листьев! – я даже вздохнула от облегчения.

Уж чего-чего, а листьев на Острове хватает. Больших, маленьких, широких, узких – каких хочешь! Пусть озаботятся заблаговременно. Уж юбочку из пальмовых листьев у нас любой ребёнок в лагере самостоятельно смастерит.

Но, кажется, меня снова перестали понимать. Девицы недоумённо хлопали своим красивыми глазками и переглядывались так, словно спрашивали друг у друга – откуда нам это наказание?

- И нечего так смотреть! – рассердилась я. – На Острове очень активное солнце. Это плохо для кожи! И потом, разве вам нравится, что ваши мужчины трясут тут перед вами своими…кхмм…

Девицы захихикали. Так, это они поняли.

- Так вот и им, наверное, неприятно смотреть, как вы мелькаете перед ними своей голой попой!

Господи, что я несу! Кажется, ни на одном континенте не найдёшь мужчин, которые бы возражали против того, чтобы женщины ходили перед ними в чём мать родила. Тем более, такие красотки! Но…девчонки-то не должны об этом догадываться?!

Кто их ещё научит манерам, как не я?

Пока я, стоя на крыльце, занималась воспитанием населения, со стороны стены послышался топот маленьких ножек, и к дому подбежали малыши-гейрята. Вполне себе по-человечески чумазые и тоже голые. А вот их матери, степенно выступающие следом, были вполне одеты. И так чудно, что я даже рот открыла от неожиданности.

Платья на женщинах присутствовали – и даже длиннее колена, но в то же время присутствовали так невесомо, словно дымка, что их как бы и не было. Как говорится, формальности соблюдены, одежда есть, но эта одежда делала и без того красивых островитянок и вовсе несказанно привлекательными для их мужчин.

Не удивлюсь, если на Острове из-за такой одежды грядет демографический взрыв.

- Что это? – спросила я и попробовала поймать пальцами невесомый подол.

Гейрянки что-то защебетали, а малыши дружно ухватились грязными ручонками за край моей простыни, как видно, решив, что если можно мне, то почему бы и им не потрогать мою одежду.

- Кыш! – строго сказала я. – Руки сначала помойте!

И повернулась к их матерям, внимательно разглядывая их странные наряды.

- Из чего это сделано?

Снова невнятный щебет. Эх, и где мой миелофон? Ладно, изменим вопрос.

- Где вы это взяли? – спросила я.

Одна из матерей передала своё чумазое сокровище соседке, а сама пошла вперёд, оглядываясь – как видно, предлагая показать место, где шьют столь чудесные наряды.

Ну что ж, посмотрим. Мне было очень любопытно. Впервые в жизни я не смогла определить ни материал, ни способ его изготовления.

Гейрянки потянулись было за нами, но та, что вела меня, прикрикнула на них по-своему, указав рукой на огород, и женщины неохотно вернулись к прерванным сельхозработам. И правильно, нечего лодыря гонять. Сделаю её ефрейтором.

Мы вышли за стену. Меня восхищало то, как легко гейрянка преодолевала все те естественные препятствия, которыми кишели джунгли. Какой бы ловкой я ни стала за время жизни на острове, до аборигенов мне было далеко. Хоть не отставала – и то славно.

Шли мы не так уж и долго, но в этой части острова я ещё не была. И таких деревьев, как растут здесь, тоже не видела. Ветвей на них было немного, и какие-то такие, как рисуют дети – по три прямые палочки вниз – ёлка, те же палочки вверх – уже тополь. Вот такой тополь и был передо мной – на всё дерево – шесть веток. А между ними невнятно серебрилась та самая дымка.

Я ещё не поняла, что это такое – а он уже выполз – огромный паук красивого серебристо-синего окраса, и, не обращая на нас никакого внимания, потянул за собой новую нить.

В первое мгновение я едва не завизжала, но передумала. Во-первых, не хотелось терять лицо перед местными, во-вторых, паук явно не собирался нападать. Ему было не до нас.

Некоторое время я завороженно наблюдала, как он плетёт свою паутину. Интересно, по консистенции паутина – это шёлк или нейлон? Судя по всему, шёлк – дышалось в таком платье легко, да что говорить, если и платья-то как бы не было, так, лёгкий намёк!

А что, если соединить несколько нитей в одну? Тогда платье не будет прозрачным, оставаясь таким же лёгким. Хочу такое платье! Это же абсолютный эксклюзив – ни у кого такого не будет!

Это мысль настолько прочно засела в моей голове, что уже на следующий день я принялась за эксперименты. Призвав к себе вождя, объяснила ему, чего хочу. Если он и счёл меня сумасбродкой, то ничем этого не показал. Вождь вообще большей частью был невозмутим, как игрок в покер. К счастью, Робинзон заложил в своих созданиях любовь к творцу, которая перешла в почитание меня, как последовательницы демиурга.

Отодвинуть опыты с ростками в сторону я не могла – слишком быстро менялись растения, и я спешила, чтобы не пропустить ни один из этапов. Исследовать свойства паутины поручила двум молоденьким гейрянкам под присмотром вождя. Девушки были вроде неглупые и смешливые. Они с энтузиазмом притащили во двор целый рулон паутины и принялись экспериментировать.

Почти сразу выяснилось, что оттенки цвета, которые пленили меня, когда я разглядывала невесомые наряды островитянок, зависят от того, что ел паук. Я всегда считала, что пауки – хищники, но, оказалось, что они не брезгуют и нектаром местных цветов. Подозреваю, что эти цветы и обладали волшебными свойствами, менявшими что-то в пауках. Иначе как получалось, что цветок, нектаром которого лакомился паук, был алым, а нить паутины на выходе – голубоватой?

Некоторое время я мучилась, пытаясь найти закономерность, но в конце концов махнула рукой. Оставив на совести Робинзона все эти загадки, я сумела дотолковаться, чего жду от гейрянок, и с головой ушла в собственные дела.

Через два дня гейры принесли мне настоящее платье. Оно было тонким и лёгким, однако всё же гораздо более плотным, чем у других женщин. Ткань, вернее паутина, переливалась на свету сдержанным серебром, мерцала загадочными искрами в глубине, подчёркивая многослойность материала. Это было так красиво, что я затаила дыхание, разглядывая шедевр.

Не удержавшись, переоделась тут же, в лаборатории. Идеально! Платье облегало, как вторая кожа, нисколько не сковывая движений. И, в отличие от женщин-гейров, моя нагота под ним только угадывалась, а не была видна. Конечно, такое полупрозрачное платье в городе выглядело бы провокацией, а вот для Острова было в самый раз. Оно прекрасно продувалось ветерком, значит, и дышать коже позволит, и от солнца защитит.

Я распорядилась изготовить ещё несколько платьев, нарисовав на песке то, что хочу видеть. Гейрянки долго потешались над длинным, и мне даже не надо было переводчика – наверняка, обсуждали, как я запутаюсь в подоле и шлёпнусь, перелезая через упавшее дерево. Я не обращала на это внимание: всё равно объяснить аборигенам, которые не были нигде, кроме Острова, что где-то есть совсем другая жизнь, было невозможно.