Хлад 2 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev" - Страница 14

Заявление удивило. Инициация? Это при чем? Или дело и впрямь не в интригах? Быть марионеткой для опытных манипуляторов все равно, что нарисовать на лбу мишень для их оппонентов.

— В старые времена основатели кланов подчиняли себе места силы за счет чистой воли. Их никто заранее не готовил, не тренировал, не учил контролю. Они впускали в себя стихию полностью, позволяя дойти до самых дальних уголков, тем самым наделяя магический дар твёрдости алмаза, — басовитым голосом подхватил Корсаков. — Это позволяло полностью овладеть родовым источником.

Последовала короткая пауза, испытывающий взгляд и вопрос, заданный мягким тоном:

— Полагаю вам это знакомо, молодой человек.

Я на автомате кивнул, потому что действительно понял, о чем речь.

— Ты интуитивно ощущаешь силу, можешь ей управлять. Тебе не нужны костыли в виде постоянно подвешенных схем-чар, — продолжил Волков.

Разум машинально отметил: схем-чары — формы-матрицы не до конца активированных заклинаний по-старинному.

— Это дает тебе невероятное преимущество, которое необходимо использовать, — добавил Корсаков.

Они походили на хорошо слаженный дуэт, где каждый играет свою роль. Мое лицо прорезала кривая усмешка:

— Остальные так не думают, — прямой намек на других патриархов. — И не считают такую инициацию преимуществом.

Волков хищно усмехнулся в ответ.

— Поэтому они слабые, и с каждым поколением становятся еще слабее.

— Проблема в том, что они этого не видят, — Корсаков развел руками, как бы говоря: что взять с ущербных.

На короткое время в комнате наступила тишина. Меня прощупывали, но делали это осторожно.

— Так что вы хотите? — как и полагается молодости, первым разрушил молчание я.

Точнее сделал это осознанно, именно так должны подумать сидящие напротив патриархи. Лучше сформировать образ, чтобы потом получить поле для маневра действовать не по шаблонам, когда от тебя ожидают одного, а ты поступаешь по-своему.

Понятия не имею откуда это, но инстинкт подсказывал, что лучше подстраховаться, чем потом жалеть, когда будет подстава. А она обязательно будет, с той или иной стороны.

— Мы всего лишь хотим сказать, что в Совете есть люди, которые понимают, что так называемая «одержимость» вовсе не повод, чтобы смещать властителя Удела с трона, — ровным тоном произнес Волков-Русов, и веско добавил: — Сколько бы ему не было лет.

Все-таки политика. Боятся прецедентов. Какая-то группировка в Совете просчитала риски возможных осложнений в будущем, и отправила эмиссаров договориться. Некоторые патриархи бояться, что в дальнейшем их тоже начнут снимать большинством голосов, и самостоятельности Уделов придет конец.

Что же, мне это выгодно. По крайней мере пока.

— Не буду скрывать, радостно слышать, что в Совете не все подверглись надуманным страхам об одержимости, — медленно произнес я, прикидывая, потребуют ли гости за помощь услуги в дальнейшем. Если новичку окажут поддержку, то он будет должен, а долги принято отдавать, особенно в таких случаях.

С другой стороны, я к ним не обращался, и потенциальная «помощь» может оказаться всего лишь иллюзией. Так что пошли они, лучше заранее ни на что не подписываться.

Видимо правильно поняв настрой собеседника, князья поднялись.

— В любом случае, мы лишь хотели сказать, что у клана Бельских в Совете есть сторонники, и мы понимаем, что зацикленность некоторых князей на так называемой «одержимости» не более, чем личная причуда, а не забота об общей безопасности, — заявил Волков-Русов.

Ну да, так я вам и поверил, скорее это вы свои задницы прикрываете на случай будущих проблем с другими фракциями, — подумал я, одновременно вставая и вежливо улыбаясь.

— Для меня честь познакомиться с вами, — сказал я.

Оба князя изобразили ответные улыбки, но в глазах стыл оценивающий лед. Они гадали, чего ожидать от непонятного персонажа уже перебаламутившего спокойное болото столицы. Похоже толком просканировать меня не удалось, и это смущало.

Как гостеприимный хозяин я проводил гостей до парадного входа, пожал на прощение руки, выслушав очередные реплики о готовности встать плечом к плечу на Совете, о традициях и правах властителей Уделов, и только после этого вернулся в дом.

Позже два кортежа остановились у безлюдной обочины, один пассажир пересел в другую машину, под присмотром телохранителей.

— Ну что скажешь Оскар Бенедиктович? — Корсаков тяжело вздохнул, утопая под собственным весом в кожаном сиденье комфортабельного седана Волков-Русов.

— У мальчика есть потенциал. Именно этого нам не хватало, — откликнулся хозяин автомобиля.

Корсаков на секунду задумался.

— А я вижу, что у волчонка прорезались зубки и похоже он хочет крови. Плевать он хотел на нас. В будущем это может стать проблемой, — грузный князь покосился на визави.

Тот смотрел вперед и пожал плечами.

— И где только Бельские его выкопали, — пожаловался Корсаков, так и не дождавшись ответа.

— Он бастард, — напомнил Волков.

— И что? Из-за этого он еще более опасен. Бастарды привыкли полагаться на себя, быть все время настороже, не доверяя никому. Таких трудно поймать на слабости.

Обдумав мысль, поджарый князь кивнул.

— Ты прав, это может стать проблемой.

Больше они не говорили до самого приезда в загородный дом, где на вечер была назначена еще одна встреча. Каждый думал о своем, но в первую очередь о том, что ни одному не удалось пробить ментальную защиту едва оперившегося юнца, и это вызвало тревогу. Никто не знал к чему может привести сложившаяся ситуация, но то, что времена впереди сложные понимал и Корсаков, и Волков-Русов.

8.

Одной из слабостей Игната Оболенского всегда являлись женщины. Он перепробовал их множество от утонченных ухоженных моделей с подиумов до развязных официанток из придорожных забегаловок. Единственным критерием отбора были внешняя привлекательность и возрастные ограничения от восемнадцати до тридцати.

Глава Консорциума любил женщин, никогда этого не скрывал и пользовался любой возможностью чтобы попробовать что-нибудь «новенькое», делал для этого все и никогда не скупился, благодаря чему заполучил репутацию щедрого любовника в столичной тусовке.

Дамы это знали и с удовольствием прыгали ему в постель, прощая многочисленные измены и быстрые расставания, получая при прощании откупные в виде хороших подарков.

Ведущая с телеканала новостей Диана Соркова знала об этих нюансах и как все женщины понимала, что молодость быстро проходит и нужно пользоваться моментом, когда такой мужчина обратил на тебя внимания.

Они играли игру: он красиво рассказывал истории, поил дорогим шампанским, пригласил в дорогой ресторан, после учтиво предложил прогуляться по набережной. Но каждый знал, чем закончится вечер. Оболенский ее покупал, делал это изысканно, но все равно превращая в товар.

В какой-то момент девушка это почувствовала и ощутила горечь. Игнат, опытный ментальный маг мгновенно уловил перемену. И хотя частенько ему было плевать на переживания очередной сучки, выбранной в качестве развлечения на ночь, сегодня он решил постараться, очень уж ему понравилась статная брюнетка с эффектной фигурой телезвезды.

Пришлось приложить усилия, тонкими воздействиями оказывая влияние на ментальный настрой девицы, которую он планировал оставить как минимум еще на пару недель, прежде чем расстаться. А так как нет ничего более отвратительного, чем любовница, притворяющаяся что ей хорошо, то Игнат поневоле был вынужден обратиться к магии.

Именно сосредоточенность на ментальном настрое слишком возомнившей о себе сучке, помешало вовремя заметить несоответствия в узоре защитных заклятий высотки ЖК, куда он обычно приводил женщин на ночь. Поднимаясь на лифте, Игнат был занят мозгами поплывшей брюнетки и ее роскошным телом, готовым выполнить все его прихоти. Когда дверь в апартаменты открылась и зажегся свет что-то пшикнуло, растворяясь на фоне звука сработавшегося выключателя.