Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 15

— Ага… Ангелина, надо полагать, отличается практической сметкой.

— Да. Совершенно приземленная личность — не то что Лида. Но знаешь… Я ведь пробил темку насчет развода. Ну, знаешь — на всякий случай. Вдруг тебе реально помощь нужна, — Сумароков, откинувшись на спинку сиденья, скрестил на груди руки. — Ты никогда не была замужем. И не заканчивала университет. Отчислилась с середины второго курса — и как в воду канула. Где работаешь — непонятно, на какие средства живешь — неизвестно. Зато есть разрешение на оружие — вплоть до серьезных стволов. Любишь охотиться на крупную дичь?

— Слушай, я понимаю, как это все выглядит… — Дина глубоко вздохнула, подбирая слова. — Я действительно не совсем библиотекарь, но…

— Но на коленке легенду такого уровня не слепить. Сюда тебя поставили серьезные люди — и, видимо, с очень серьезной целью. А значит, под «Орхидеей» ты задницу просиживаешь не просто так. Этих людей убили? Та самая блондинка? Подсыпала что-то, я угадал? Черт! — хлопнул себя по мосластой коленке Сумароков. — Я так и знал! Я, мать твою, так и знал! Естественные причины, естественные причины… Да хрен там естественные причины — грохнули их, а потом обставились аккуратно.

— Тут, видишь ли, такое дело… Мне правда очень сложно объяснить, — прикурив, Дина опустила стекло, и влажный промозглый ветер забрался в машину, провел холодной рукой по волосам, огладил голую шею. Больше всего Дине хотелось нейрализатор — такой же, как у людей в черном. Чтобы щелкнул кнопочкой, и никаких проблем. Никаких вопросов. И никаких Сумароковых на пассажирском сиденье. — Это, видишь ли… не совсем моя тайна.

— Секретная операция? — понял по-своему Сумароков. — Ну хоть по какому ведомству, можешь сказать.

— Э-э-э…

— Ладно. А что с блондинкой? Хотя бы в общих чертах?

— Э-э-э…

— Да ладно. Я вообще-то полезным могу быть. Ты же тут нихрена не понимаешь. В первый же вечер спалилась — это, по-твоему, слежка? Не обижайся, пожалуйста — но ваша контора могла бы кого-то поопытнее прислать. Если дело такое серьезное.

— Ну…

— Вот тебе и ну. Я бы наблюдение без проблем организовал, между прочим. Так что там с блондинкой?

Дина тяжело вздохнула. Сумароков вцепился в тему, как оголодавший клещ, и отступать не собирался. Можно было, конечно, потрясти гипотетическими полномочиями представителя серьезной конторы. И Сумароков, возможно, отступил бы. Формально. Но слежку наверняка бы продолжил — а значит, вылез в самый неподходящий момент с огромным риском похерить все дело.

Оставался один-единственный вариант.

— Хорошо, — решительно кивнула Дина. — Ты поможешь мне с расследованием. Но никому ни слова. И… и я не смогу объяснить тебе все детали.

— Отлично! — просиял Сумароков. — Так, может, введешь меня в курс дела? Хотя бы без деталей. Вон, и рыгаловка наша уже закрывается…

Дина оглянулась. Дедка-певуна на стоянке уже не было. Двери «Орхидеи» закрылись, гирлянды погасли. Только в глубине темной комнаты мелькали пятна света — словно кто-то бродил там, подсвечивая путь фонариком.

— Хорошо. Поехали ко мне. Что смогу — объясню.

В квартире было прохладно. Сырые осенние ночи уже вытянули тепло из кирпичных стен, но радиаторы оставались ледяными, и Дина привычно щелкнула кнопкой обогревателя.

— Чай, кофе?

— К черту, — сунувшись в шкафчик, Сумароков вытащил бутылку вискаря. За неимением рюмок он уверенной рукой отмерил «Джек Дэниелс» в чашки, одну пододвинул Дине, а вторую махнул сам. — Ну, госпожа Белоцкая, излагайте. Я весь внимание.

Дина сделала глоток. Терпкий золотой огонь опалил язык и ухнул в желудок, растекаясь там сонным теплом. Механически зажевав виски подвядшим яблоком, Дина подвинула чашку на середину стола.

— Давай-ка еще.

Пока Сумароков разливал по второй, Дина судорожно собирала мысли в кучку.

Логика Сумарокова была понятна. Дина прибыла в деревню с официальной легендой, эту легенду явно конструировали не люди с улицы — а значит, она либо работает во внутренних органах, либо на каких-то очень серьезных братков. Но братки не стали бы заниматься расследованием провинциальных убийств — а значит… Для Сумарокова вывод был очевиден.

Мотивы тоже понятны. Умный энергичный мужик киснет в деревне, изнывая от тотальной профессиональной нереализованности. А тут вдруг такой случай! Раскрыть сразу пучок убийств и поймать серийника — пускай и в рамках неофициальной помощи. Конечно, провинциальный мент ухватился за этот шанс обеими руками.

Ну, может, и личные отношения свою роль сыграли… Дина задумчиво покрутила в руках чашку, наблюдая, как золотая жидкость плещется в стенки, стекая по ним тягучими каплями.

Собственные возможности Дина оценивала трезво. Да, не уродка — но и не Мата Хари, воспламеняющая сердца и чресла. Нормальная привлекательная женщина, не более того. Но из Питера… Но романтическая интеллигентка-библиотекарша… Но с трагической историей развода… Которая, собственно, и оказалась сплошным разводом, но Сумароков уже повелся. Вжился в образ настоящего мужика-защитника, развернул плечи — а развернутое вот так вот сходу-то не свернешь.

Все это можно было использовать. И даже, наверное, нужно. Все-таки Сумароков мент не фальшивый, а самый что ни на есть настоящий. У него и полномочия, и авторитет, и навыки соответствующие. Конечно, в конце расследования его ожидает сюрприз… Но тут ничего не поделаешь. Если Дина сработает на опережение, упырицу Сумароков даже не увидит. Просто придет в один прекрасный день и обнаружит, что квартира на третьем этаже опустела. А если не выйдет… Тогда Сумарокову все равно придется молчать. Если не хочет поменять форму на больничную пижаму. Упыри, серебро, осиновые колья… Такие рассказы только психиатры всерьез воспринимают.

И Сумароков отлично все это сообразит. А потому завалится и будет сидеть тихо, как мышь под метлой.

— Ну? — подтолкнул ее вопросом Сумароков и поднял чашку. Что именно он хотел, получить информацию или выпить, Дина не поняла — а потому сделала выстрел дуплетом.

— Ну, поехали, — решительно опрокинув в рот виски, она откусила яблоко и любезно протянула второе Сумарокову. — Значит, так. Это действительно были убийства.

— Само собой! Здоровые мужики, никаких жалоб на сердце или давление — и вдруг шесть трупов подряд. К тому же у Калаева и Махракова оставались следы постороннего присутствия. У Махракова я в мусорном ведре сигарету с отпечатком губной помады нашел, а у Калаева — отпечаток женской туфли под дверью.

— Может, он старый? — автоматически усомнилась Дина.

— Ага, конечно. Накануне смерти Калаева дождь часика в четыре прошел. А пол в квартире был тщательно вымыт. Значит, женщина приходила именно в день смерти — и уже вечером.

— Я бы сказала, ночью.

— Да. Я так и понял. Знаешь… а я ведь даже начал эти смерти раскручивать. Подумал, что отравление. С родственниками побеседовал, информацию о последних днях жизни собрал, о конфликтах… Но эксперт четко отрезал — естественные причины, сердечный приступ.

— И анемия.

— Да… И анемия. Значит, все-таки отравление?

— Отравление, — вынужденно согласилась Дина. — Растительный яд, довольно экзотический. Если специально не искать — не увидишь. Подозреваемая — та самая блондинка, о которой рассказывала официантка.

— И что ей надо? Блондинке, конечно, не официантке. Денег особых у жертв не было, драгоценностей — тем более.

— Никакого корыстного интереса. Просто серийница.

— Баба?! — вытаращился Сумароков. — Охренеть! Кому рассказать — не поверят.

— Женька! Ты обещал!

— Да я так, образно… — смущенно поморщился Сумароков. — Я все понял. Никому ни слова. И много эта блондинка народу уже угробила?

— Прилично, — уклонилась от прямого ответа Дина. — Но конкретики нет. Только модус операнди и общее описание — светловолосая, хорошо одета, привлекательная. Ты, случайно, не в курсе — в «Орхидее» видеокамера есть?

— Почему же случайно? Совершенно закономерно — я в курсе. Два муляжа в зале, один — перед туалетной кабинкой, чтобы бухие целились тщательнее. Ну и рабочая перед входом, на парковочную площадку нацелена.