Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 12

— Да. Выпила досуха, — натянуто улыбнулась Дина.

Знакомая «нива» лихо вывернулась из-за куста рябины и подкатила к подъезду ровно в тот момент, когда Дина заглушила двигатель «ленд крузера». Сумароков выбрался из машины, прижимая к груди нечто конусообразное в глянцевой подарочной обертке, перевязанное кокетливым розовым бантиком.

— Привет, — Дина встала на цыпочки, принимая еще не превратившийся в бессмысленный ритуал поцелуй.

Целовался Сумароков медленно, вдумчиво и с большим знанием дела — видимо, натренировался на местных пейзанках. Дина начала было прикидывать кандидатуры, но тут же бросила — поцелуй увлек и подхватил, как наполненный горячим воздухом воздушный шар. В голове стало легко и пусто, все мысли и сомнения растаяли, остались только дымчато-серые глаза и жесткие, горячие губы. Когда Сумароков отстранилась, Дина несколько секунд растерянно моргала, с трудом возвращаясь в реальность.

— Привет. Ты чего здесь?

— Тебя караулю. Вот, держи, — неожиданно смутившись, Сумароков протянул ей загадочный конус. Внутри ощущалось нечто увесистое, по форме напоминающее неправильный цилиндр.

— Это что? — растерялась Дина.

— Цветок. Комнатный. Я подумал, что букет через три дня завянет, а этот все время расти будет. Радовать. Ну и квартирка у тебя пустовата пока, а цветы на подоконнике — это плюс сто к уюту… — чем дольше говорил Сумароков, тем глупее у него делалось лицо. Судя по всему, идея, только что казавшаяся гениальной, стремительно переставала таковой быть.

— Цветок? С ума сойти! Мы как раз сегодня говорили, что цветы в доме — это весна и праздник, — пришла на помощь Сумарокову Дина. — А какой цветок?

— Этот… Как его… Сане… Санре… Черт, не помню, — виновато улыбнулся Сумароков. — Но там в землю табличка воткнута, на ней маркером название написано. И я специально у продавщицы просил что-нибудь красивое и выносливое, чтобы через неделю не завяло.

— Не знала, что у вас тут цветы продаются.

— Они и не продаются. Я в город по работе мотался — вот, заскочил по дороге, — Сумароков отступил в сторону, подбросил в ладони брелок с ключом. — Ну, я, наверное, поеду. Надо еще пачку бумажек сегодня дописать, сроки горят, а у меня конь не валялся. Может, встретимся вечером? Съездим в город, поужинаем, погуляем…

— Не могу, — с искренним сожалением покачала головой Дина. — У меня завтра кружок со старшеклассниками, готовиться надо.

Дине на самом деле было жаль. Она с удовольствием поехала бы в легендарный «город», посидела за столиком в провинциальной кафешке, прошлась по рыжему осеннему парку. Сумароков ухаживал старательно и неторопливо — как школьник, впервые танцующий вальс. И Дина, поначалу растерянная, с удовольствием включилась в игру «невинная барышня и хулиган».

Примерить на себя роль барышни оказалась на удивление приятно.

— Уверена? — склонил голову набок Сумароков. В глазах у него прыгали шкодливые искры. — Может, прогуляешь занятия? Хотя бы разок?

— Не могу. Видел бы ты этих старшеклассников… Без подготовки я к ним и подойти побоюсь.

— Что, такие страшные?

— Ужас. Мечта Макаренко. Но у него хотя бы маузер был, — тоскливо вздохнула Дина. — Ты даже представить себе не можешь, как помогает в педагогической деятельности заряженный маузер.

— И не мечтай. Табельный не дам.

— Ты губишь на корню учебно-воспитательный процесс.

— Детишки и без маузера книжки читать могут.

— Но с маузером читают намного охотнее. И внимательнее, — укоризненно покачав головой, Дина сделала шаг к двери. — Ну что, до завтра?

— До завтра, — согласился Сумароков, не трогаясь с места. Входя в темный зев подъезда, Дина спиной чувствовала его пристальный взгляд.

Упакованный в хрусткую розовую бумагу цветок оказался сансевиерией. По слогам разобрав перекошенную подпись, Дина вбила название в поисковик и обрела новое знание. Жесткая, словно из дешевой пластмассы, сансевиерия принадлежала к роду Драцена, имела более семидесяти подвидов, поглощала отрицательную энергию, выделяла положительную, приносила удачу — при этом обладала выдающимися декоративными свойствами и фантастической неубиваемостью. Продавщица цветочного не соврала: этого монстра можно было поливать раз в неделю, не удобрять, не опрыскивать — и что там еще делают с комнатными цветами. Дина осторожно погладила пальцем жесткие полосатые листья.

— Даже не знаю… Возможно, мы действительно сможем ужиться. Но сама понимаешь — ничего обещать не могу.

Сансевиерия одобрительно промолчала. Возможно, она уже поглощала отрицательную энергию. А может, просто верила в лучшее.

Водрузив увесистый глиняный горшок на подоконник, Дина налила в кастрюлю воды и поставила на плиту. По-хорошему, надо было бы действительно подготовиться к занятиям — придумать тему, составить план, подобрать доступные для осознания примеры.

Скажем, из «Колобка».

Бухнув в кипяток полпачки пельменей, Дина присела за шаткий стол.

А колобок — это мысль… Ну, не совсем колобок — но если взять фанфики… Или, допустим, комиксы… Гарри, мать его, Поттера…

Дети не хотят читать Тургенева и Толстого. Будем честными — детей можно понять. Но что-то же они захотят. В мире миллионы интересных историй, главное — найти правильную наживку.

Не чувствуя вкуса, Дина механическими движениями забрасывала в рот пельмени.

Почему вообще одни истории интересные, а другие — нет?

Что должно быть в хорошей истории?

Нуждается ли хорошая история в одобрении Минобра?

И кому, черт побери, нужно мнение гребаного Минобра?!

Ложка пронзительно проскребла по фаянсу, и Дина вздрогнула. Опустив взгляд, она несколько секунд с недоумением таращилась в опустевшую тарелку, потом сунула ее в мойку и щелкнула кнопкой чайника. Прозрачный сентябрьский вечер уже наливался темнотой, стрелка часов неумолимо валилась к шести — а значит, в Россоши наступало время кутежа и разврата. Вытащив из-под кровати сумку, Дина расстегнула молнию и критически оглядела содержимое. «Стечкин» слишком шумный, да и выстрелы из него характерные — на стрелкотню вся деревня сбежится. «Сайга» подозрений не вызовет — мало ли кто там спьяну по огородам палит. Но «Сайга», зараза, здоровая. А вот обрезанная двустволка — в самый раз. Вытащив старенький, лет тридцать назад роскошнейший «ижик», Дина любовно погладила чеканного зайчика.

— Вот ты-то мне, дорогуша, и нужен.

Громко щелкнул на кухне закипевший чайник. Застегнув глухо звякнувшую сумку, Дина с усилием запихнула ее под кровать и выпрямилась.

Пять минут на кофе, пять минут на сборы — и вперед. На борьбу с народными кровопийцами.

В буквальном, мать его, смысле.

Выключив фары, Дина медленно зарулила в густую черноту, растекшуюся под разлапистым вишняком. В небе уже висела хрупкая осенняя луна, кокетливо подмигивая из-за туч желтым кошачьим глазом. Нашарив в бардачке сигареты, Дина щелкнула зажигалкой.

Рано или поздно эта сволочь появится. Все, что требуется от Дины — просто подождать.

Тусклая, как запыленный сапог, «Орхидея» медленно оживала. Вспыхнули радужной пульсацией гирлянды, загорелись лампочки, подсвечивая строгие шеренги винных и водочных бутылей. К дверям «Орхидеи» медленно, один за одним начали стекаться посетители. Дина насчитала троих мужичков среднего возраста, четверых подростков и одного исключительно бодрого дедушку в мастерке с надписью Yankees Suck. Вслед за дедом, хихикая и пронзительно перекликиваясь, в «Орхидею» влетела стайка ярко накрашенных девиц определенного возраста. Блондинка среди них тоже имелась, но на категорию «вау» она не тянула точно. Да и шмотки на девушке были самые обычные — дешевенькая водолазка и безнадежно устаревшие джеггинсы, густо облепленные по заднице стразами.

Поерзав на сиденье, Дина сняла крышку с термоса, осторожно подула внутрь и отхлебнула кофе. Рот обдало кислой горечью. Поморщившись, Дина глубоко затянулась сигаретой.