Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
– Настолько, что она сочинила данную версию и даже подписала протокол, зафиксировавший ее... Мне очень жаль, Борис Николаевич, – холодно произнес Турецкий, – но, как вы понимаете, в данной ситуации ваше слово против ее слова весит несколько меньше, чем хотелось бы вам.
– Могу я узнать почему?
– Разумеется, можете. Хотя, будучи столь опытным юристом, могли бы и сами ответить на этот вопрос. С учетом того, что после всего случившегося именно вы защищали Иванова, с которым, как сами утверждали только что, были едва знакомы, ваша роль в этом деле выглядит несколько, я бы сказал, таинственной... Подождите! Насчет того, что вы якобы взялись за дело ради Юрковой, – сами, вероятно, понимаете, что такая версия выглядит придуманной на ходу: Лидия Константиновна выступала тогда в глазах следствия как СЛУЧАЙНАЯ свидетельница, ей не угрожало решительно ничего. С нее даже подписки о невыезде не взяли!.. Далее, в свете показаний девушки совсем уж нехорошо выглядит ее гибель... Я имею в виду – нехорошо для вас, господин Шахмин. Так что, надеюсь, меры, принятые нами, вас не должны удивить.
– Меры?.. – Вот теперь адвокат наконец перетрусил по-настоящему.
– Сразу после того как показания ныне покойной Юрковой были получены, прокуратура направила отношение в коллегию адвокатов, членом которой вы являлись... Далее было принято решение приостановить вашу профессиональную деятельность начиная с сегодняшнего дня и вплоть до завершения возобновленного, тоже, к слову сказать, с сегодняшнего дня, следствия по делу Иванова Юрия Григорьевича по кличке Башкир... Заниматься им в дальнейшем будет Генеральная прокуратура – то есть мы... Наконец, последнее. Это, если вы сами еще не догадались, – подписка о невыезде для вас и для гражданина Иванова...
В кабинете повисло молчание. Шахмин словно окаменел на месте, его лицо отливало меловой бледностью.
– Это противозаконно... – пробормотал он наконец. – Я... Я буду жаловаться...
– На здоровье – хоть Президенту, хоть в Евросуд... На сегодня все, – подвел итог Турецкий.
– Но у меня... Как же так – приостановлена?! У меня сейчас два процесса, у меня...
– Еще раз повторяю: действие вашей лицензии приостановлено. – Александр Борисович повысил голос, что делал крайне редко. – Вы проходите в данный момент подозреваемым сразу по двум особо тяжким, гражданин Шахмин, какая уж тут адвокатура?!
– На время Лидиного убийства у меня алиби, так же как и на то, первое... Алиби!..
– Кто же говорит, что вы сделали это собственноручно? В вашем распоряжении был Башкир... Мне что – рассказывать вам, какова его профессия и на кого именно он работает далеко не первый год?
– У вас нет ни единого доказательства! – взвизгнул Шахмин.
– Откуда вы знаете? – уже совсем спокойно усмехнулся Турецкий. – Даже если бы это было так – достаточно вашей лжи насчет якобы шапочного знакомства с Ивановым: чтобы ее опровергнуть, доказательств у нас более чем... Как, кстати, поживает ваш друг детства господин Катальников? А то мы что-то ни единого слова о нем от вас сегодня не слышали... Хотите продолжить наше собеседование?..
– Я... устал, – пробормотал Шахмин.
– Лгать – занятие вообще трудоемкое, – согласно кивнул Александр Борисович. – Так что идите, отдыхайте!
Адвокат плохо помнил, как покинул прокуратуру, предварительно поставив, кажется, не менее десятка своих подписей на различных документах. Опомнился он уже за рулем своей машины – от холода. Первое, что он сделал, – достал мобильный телефон, а не включил двигатель. Но ни один нужный ему абонент Шахмину не ответил.
Номер Катальникова отзывался в пустоту длинными гудками. Башкир оказался «недоступен» – это давало надежду на то, что Юрию удалось успеть на какой-нибудь самолет прямо с утра и отбыть за границу...
Наконец, прекратив бесполезные попытки, Шахмин завел движок и медленно тронул машину с места. Слежку за собой он заметил быстро. Да ее и трудно было не заметить, поскольку серая маленькая иномарка следовала за ним по пятам, даже не думая маскировать своих намерений. На профессиональном языке это называется «открытая наружка».
Примерно через сорок минут после того как Борис Шахмин добрался до дома, в кабинете Александра Борисовича, успевшего, наконец, перекусить, раздался звонок.
– Мне сейчас Гнедич отзвонил, – мрачно проговорил по ту сторону провода Вячеслав Иванович. – Дозвониться до тебя не мог... Словом, Башкира дома не оказалось, соседи видели, как рано утром он садился в свою тачку с огромной дорожной сумкой...
– Хочешь сказать, мы его упустили?
– Ты слушай... Олег, значит, начал проверку с Шереметьева, и правильно сделал... Короче, там оказался труп некоего гражданина Сурикова, замоченного неизвестными бандитами в кабинке туалета... Умный Гнедич этим не удовлетворился и поехал в Шереметьево лично.
– Черт!.. – выругался Турецкий, понявший, к чему клонит Слава.
– Угадал – он самый... Документы, конечно, оказались при нем липовые: к праотцам отправлен не кто иной, как Юрий Григорьевич Иванов по кличке Башкир собственной персоной. Собиравшийся отбыть по этим документам ближайшим рейсом в Испанию... Как понимаешь, вместо этого отправлен гораздо дальше...
17
– ...Разумеется, часть гонорара я вам верну... Ну хорошо, половину...
Борис Николаевич Шахмин устало положил на место трубку и обессиленно откинулся на спинку стула «президент», казавшегося ему до сегодняшнего дня вполне удобным. Разговор с последним из его клиентов был завершен. В оранжевых лучах раннего зимнего заката кабинет, в котором ему всегда так комфортно работалось, показался адвокату зловеще-неуютным.
Бросив взгляд в окно, он убедился, что проклятая серая машина, следовавшая за ним как приклеенная вначале к дому, а позже, когда он, наконец, решился и отправился в контору, и сюда тоже, по-прежнему на месте. Стоит как ни в чем не бывало точненько напротив входа... Интересно, догадываются ли его преследователи о существовании возможности, которую он обдумывал с того момента, как обнаружил слежку?.. Если даже да, попытаться все равно стоит просто потому, что это хоть какой-то шанс изменить ситуацию... Шахмин понимал: то, что ему так и не удалось дозвониться до Катальникова даже по номеру, знали который очень немногие, мягко говоря, дурной знак... Он ничуть не сомневался: Каток уже в курсе печального итога его визита в прокуратуру, его система осведомления работает как часы, на самом высоком уровне. Ведь предупредил же он вчера его заранее о повестке?
Да, у Шахмина было время подготовиться к самому худшему из вариантов причин вызова туда. Однако впервые в жизни Борис Николаевич, как говорится, свалял дурака! Обдумав полученную информацию, он в очередной раз пришел к выводу, казавшемуся единственно возможным: ничего лишнего Лидия брякнуть в прокуратуре не могла, девчонка казалась по-настоящему напуганной – после случившегося, не будучи полной дурой ни в коем случае, его юная любовница взглянула на адвоката совсем другими глазами... Ведь именно на это и рассчитывал Шахмин, привлекая Лидию к «болгарскому» делу!
Расчет был сугубо личный: в последнее время девушка начала стремительно наглеть, явно считая, что пожилой любовник находится у нее «под каблуком», а главное, будет пребывать там если и не вечно, то уж точно столько, сколько ей захочется. Такая ситуация не устраивала Шахмина ни в коем случае. Ладно – машина: ее он записал на свое имя. Однако и подарки, которые она у него вымогала всеми правдами и неправдами, и деньги, якобы необходимые Лидочке срочно, – все это выливалось в суммы, растущие, можно сказать, день ото дня. И это при том, что папаша у Юрковой был отнюдь не бедный! Но, по словам девушки, помешанный на чуть ли не макаренковском методе воспитания, совершенно не соображавший, что дочь – давно уже взрослая и воспитывать, тем более ограничением в средствах, ее поздно.
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
