Долг самурая - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/46
• Следующая

– Военный билет, конечно, оказался липовым? – уточнил Плетнев.

– Да, но не опережай события. Итак, месяц назад Старшилин передал ключи от дома этому рыжему парню, и с тех пор в дом ни разу не наведывался. Я описал ему внешность Машиного «друга», включая шрам на губе. Старшилин подтвердил, что это и есть «Василий Иванов». Теперь об осмотре места происшествия. Никаких отпечатков пальцев мы в доме на нашли. Ударив Машу, этот рыжий мерзавец старательно прошелся по мебели и дверным ручкам тряпкой.

– Хреново, – выдохнул Плетнев.

– Да, хорошего мало, – согласился Петя. – Но один отпечаток мы все-таки нашли. В сарае. Какого черта он туда полез – не понятно. В сарае ничего нет, кроме старой рухляди. Скорей всего, полез из любопытства. Как бы то ни было, но отпечаток мы идентифицировали.

– Ага, – сказал Плетнев. – И как же зовут нашего «Василия Иванова» на самом деле?

Щеткин усмехнулся, достал из ящика стола фотографию и положил на стол.

– Вот, взгляни!

С фотографии на Плетнева смотрела угрюмая, исцарапанная и покрытая синяками физиономия. Плетнев взял снимок, посмотрел и сказал:

– Ну и морда. Он что, работал боксерской грушей?

– Да нет, просто ребята слегка перестарались при задержании. Ну, в жизни-то он выглядит поцивильней. И физиономия у него сейчас не такая растерзанная. Остался только шрам на губе, про который говорила ваша девушка.

Антон снова вгляделся в снимок. Всклокоченные волосы, одутловатое, конопатое лицо.

– Как, говоришь, его зовут?

– Дмитрий Алексеевич Шепотинник.

– Кличка Шепот? Щеткин покачал головой:

– Нет. Кличка у него была Рыжий. Думаю, этого «Шепота» он для Маши придумал. А что, кликуха забойная и звучит зловеще. Не то что просто Рыжий.

– А придумать что-нибудь, не похожее на фамилию, фантазии не хватило?

– Видимо, да. В любом случае это нам на руку. Будь у Шепотинника-Шепота побольше фантазии, мы бы не установили его личность с такой легкостью. – Петр вздохнул. – И сейчас-то непонятно, где его искать. Он вышел на свободу около года назад. Одно время жил у матери, но полгода назад съехал. Куда – не сказал. Ищи-свищи теперь ветра в поле.

– Он по мокрухе проходил?

Щеткин покачал головой:

– Нет. Мошенничество. Искатель приключений. Одно время промышлял, входя в соглашение с этническими бандами. Выполнял для них всякие поручения. В качестве «белого человека», которого можно отправить на переговоры, ну и все такое.

– Если он – мошенник, то как он решился на «мокрое» дело?

Щеткин вздохнул и пожал плечами:

– Поди знай. Скорей всего, все получилось случайно. Выпил, стал приставать. Девчонка сопротивлялась, ну, он и ударил ее заточкой. Как говорится, не рассчитал. Потом увидел, что натворил, и смылся, оставив девушку истекать кровью. Думаю, сейчас он заляжет на дно. Так что шансов найти его в ближайшее время у нас почти нет.

– Ты даже пытаться не будешь? – угрюмо спросил Плетнев.

– Ну, почему же? Я уже связался с агентами. Если он где-нибудь всплывет, мы, скорей всего, узнаем. Больше я ничего не могу сделать.

– Ясно. Что еще?

– Еще? – Щеткин откинулся на спинку кресла. – А еще мы опросили соседей. Один из них видел пару раз, как из дома выходил «узкоглазый». Так он выразился.

Плетнев подался вперед.

– Он описал его внешность? Щеткин махнул рукой:

– Какое там. Для него все «узкоглазые» – на одно лицо. Что казах, что узбек, что японец.

– Ну, а возраст? – не терял надежды Плетнев. Однако Щеткин и на этот раз отрицательно покачал головой:

– Не определил. Спрашиваю – молодой? Отвечает: да. А может, старый? Подумал и опять кивает: да, может быть.

– Н-да, – задумчиво пробормотал Плетнев. – Значит, Маша не ошиблась и действительно слышала японскую речь. Выходит, Рю убили свои?

– Может быть, – кивнул Петр. – А может быть, и нет.

– Ты прямо как тот мужик, – недовольно заметил Антон. – «Может, старый, а может, молодой». Это все, что удалось узнать?

– Пока да.

Плетнев поднялся со стула.

– Ладно, Петь, спасибо.

– Как там Александр Борисович?

– Держится.

– Скоро ты его вытащишь?

– Скоро, Петь. Наши опера уже пасут того мерзавца, который может предоставить Сане алиби.

– Бизнесмен Семенов?

– Угу. Он в Москве, и выехать беспрепятственно у него уже не получится. Костьми ляжем на пути. Хотя это, к счастью, уже не понадобится. Мы на него кое-что нарыли.

– Кое-что? – вскинул брови Щеткин. Плетнев лукаво прищурился.

– Кое-что, что поможет ему стать более сговорчивым и менее любвеобильным.

– Застукали его с любовницей? – осведомился Петя.

– «С любовницей». Копай глубже. – Плетнев усмехнулся. – С любовником.

Щеткин присвистнул.

– Вот это да. А на вид такой мачо.

– Внешность обманчива, Петя.

– Правда?

– Точно тебе говорю.

Сыщики переглянулись и расхохотались.

В офисе компании «Ти Джей Электронике» царил настоящий переполох. Японские менеджеры и секретарши столпились у рабочего места Рю, у которого лихо орудовали два оперативника. Японцы наблюдали за работой сыщиков и тихо переговаривались на своем языке.

– Они уже что-нибудь нашли? – спросила Норико.

– Нет вроде, – отозвался менеджер Хироси.

– И не найдут, – мрачно заметил Такеши. – Они уже обыскивали стол. Рю не такой человек, чтобы делать тайник.

– Никто не знал Рю как следует, – возразила Норико. – Он был неразговорчив.

– Видишь, как плохо быть неразговорчивым, – со вздохом заметил Хироси. – Вот так умрешь и унесешь все свои тайны с собой в могилу.

– Это лучше, чем трепать языком по поводу и без повода, – строго сказал Такеши.

Норико и Хироси удивленно на него посмотрели.

– Ты почему такой злой сегодня? – спросила Норико. – У тебя что-то случилось?

– Нет, – ответил Такеши. – У меня все в порядке. А вот у Рю – нет.

Такеши повернулся и отошел от стола. Между тем оперативники продолжали работу. Один из них отключил от монитора и от клавиатуры процессор новейшего компьютера и положил его в черный мешок. Мешок он быстро запечатал. Действовал он четко и безмолвно. Японцы следили за его действиями настороженно, но уважительно.

Второй оперативник рылся в документах и папках. Время от времени он что-то передавал следователю. Тот брал очередную папку, просматривал, затем возвращал оперативнику и кивком давал понять, что это следует забрать. Оперативник запихивал папку в такой же черный мешок, как и у его коллеги.

Над монитором висела большая фотография Рю, задрапированная белым шелком. Один из оперативников потянулся за какими-то бумагами на верхнюю полку и, чтобы было сподручней работать, бесцеремонно отодвинул фотографию Рю в сторону.

Японцы, заметив это, зашептались. Хироси и Норико переглянулись. Лица их стали строгими и отчужденными. Почувствовав недовольство, следователь строго посмотрел сперва на Хироси, потом на Норико. Хироси тут же напустил на себя деловой вид и громко сказал по-японски, обращаясь к коллегам:

– Что интересного? Люди работают. Нам всем тоже надо работать. Вы ведь не хотите выбиться из графика? Или вам надоело работать в компании?

Окрик подействовал.

Менеджеры и офис-секретари, опустив головы и не глядя друг на друга, разошлись по рабочим местам. Одним из последних, помедлив, ушел Хироси.

Дрюля, все это время стоявший тут же, возле стола Рю, тоже повернулся, чтобы уйти, но следователь его окликнул:

– Эй, парень! Дрюля остановился.

– Вы меня?

– Тебя. Это ты здесь программист?

Дрюля угрюмо посмотрел на следователя и ответил:

– Я не просто программист, я специалист по ай-ти этого отдела.

Следователь кивнул:

– Отлично. Ты-то мне и нужен. Слушай, будь добр, скопируй мне всю переписку Рю Такахаси. Сделаешь?

– Сделаю, раз надо.

– Отлично. И еще, отведи меня к своему начальнику. У меня есть к нему разговор.

• Предыдущая
• 37/46
• Следующая