Аристократ. Том 3. Война грязных искусств - Райро А. - Страница 11

Я не обратил на его слова внимания и продолжил:

– Она считает, что ты трус, и что Феликс с детства тебя угнетал, как и отец, а теперь ты стараешься заработать авторитет, только тебя всё равно никто не воспринимает всерьёз… даже она.

– Закрой свою поганую пасть, урод! – процедил Питер, теряя терпение и снова дёргая за конец удавки. – Отдай мне Печать, иначе рунная ведьма сдохнет!

– Хорошо-хорошо, остынь… – Я медленно вынул из кармана руку.

Увидев её, Питер побледнел.

На мой указательный палец был надет перстень. Он нещадно жёг руку до самого локтя, и лишь железным усилием воли мне удавалось делать вид, что всё в порядке.

Печать не дала мне ничего, кроме боли, зато от неожиданности Питер действительно бросил Хлою и атаковал меня немедленно.

Хотя нет, не от неожиданности.

От страха.

Именно этого я и добивался.

Он был в ярости.

Питер Соло не просто ненавидел меня из-за смерти брата Феликса. Нет, он видел во мне причину своих неудач, и это злило его сильнее всего остального.

В его мощи я нисколько не сомневался, как и в желании убить.

Будь он чуть безумнее, чем сейчас, то он покромсал бы меня на куски и сожрал в сыром виде, и никакие доводы его сестры Терри не убедили бы меня в обратном.

На первый атакующий бросок Питер потратил приличную часть кодо, вложив его сразу в два мощных эрга – гравитационный и кинетический.

Меня швырнуло в стену, протащило по ней до самой крыши и метнуло в воздух метров на пятьдесят в высоту. Причем подняло не только меня, но и все каменные обломки, валяющиеся на пустыре в радиусе сотни метров.

Куски гранита и кирпича завертелись смерчем, перестукивая, раскалываясь и шурша.

Шляпу снесло с головы, волосы растрепало порывом ветра, дыхание замерло на вдохе… и с высоты передо мной предстала Гвардейская площадь: ряды прилавков, щербатая брусчатка, цветные черепичные крыши. Заискрились стёкла магазинных витрин, и солнце ослепило глаза.

Вспышка длилась всего секунду.

Мгновение.

Но время будто замедлилось, завязло в стылом утреннем воздухе и…

***

…неожиданно пошло совсем по иному пути.

Передо мной снова предстал Ронстад, только совсем другой. Погружённый в ночь, объятый пламенем и наполненный дымом, криками и смертью. И я точно знал: это не будущее, а я не ясновидящий. Это картины прошлого, совсем далёкого, времён Великой родовой битвы.

Не знаю, что конкретно погрузило меня в воспоминание – резкий перепад давления, напряжение, боль от удара Питера или то, что я надел на себя Печать – но я буквально влетел в своё тёмное прошлое и сейчас смотрел на Ронстад с высоты. Совсем другой Ронстад, двухсотлетней давности, ещё свободный.

Город горел, усыпанный трупами и оглушённый воплем умирающих. Те редкие выжившие, что ещё могли передвигаться, прятались, спасали своих детей, бежали…

Армию Ронстада добивали харпаги.

Точно так же, как сделали до этого с Эгвудом и как совсем скоро сделают с Фориатом и Юни-Портом. Чудовища-стервятники не оставляли в живых никого, высасывали кодо из адептов, рвали и раздирали на части всё живое.

Я смотрел на хаос сверху, с крыши того самого здания, что сейчас стояло заброшенным и полуразрушенным на пустыре у Гвардейской площади, а площадь распростёрлась у моих ног, мёртвая – здесь харпаги уже успели пройтись минут двадцать назад.

Мои волосы точно так же трепал ветер, смешанный с жаром и дымом костров, раны по всему телу саднили и сочились кровью, но особо не беспокоили – бессмертие чёрного волхва не давало мне погибнуть. Зато я отлично знал, что если не выполню задание, то Хозяин причинит мне такую боль, что все страдания мира с ней не сравнятся…

Я стоял на крыше и ждал свою жертву – хранителя Печати с буйволом, наследника правящего рода Ронстада, одного из Союза Пяти Печатей, патриция Зейна Орривана. Он должен был вот-вот появиться. Вместе со своей реликвией, конечно.

Оставалось только её забрать. И если я это сделаю, то Печать Ронстада станет вторым артефактом, что окажется в моём кармане. Эгвуд уже покорился, а патриций Каспий Дюваль и весь его род пали от моей руки – слишком рьяно сопротивлялись. У них мне удалось забрать перстень с вороном.

Я стянул кожаные перчатки и сунул ладонь в карман камзола. Нащупал тот самый перстень.

Он обжёг мне руку, как всегда, не давая надеть себя на палец. Слишком тёмным было моё нутро, слишком грязным, и Хозяин отлично об этом знал. Он знал, что я не смогу воспользоваться силой ни одной из Печатей, поэтому доверил мне охоту без опасений.

С другой стороны, на кой чёрт мне могущество Печатей, если никого сильнее меня в мире не существует (никого, кроме Хозяина… не забывай об этом, дурень, не забывай об этом!).

Даже сестра уступала мне по мощи, правда, превосходила по коварности. Этого у неё не отнять. Но никто из нас – ни я, ни она – до сих пор не мог понять, что конкретно дают Печати и для чего они нужны Хозяину. Человеку, которому, казалось бы, ничего не нужно…

Наконец я дождался.

Появился патриций Зейн Орриван, невысокий сорокалетний мужчина. Он специально надел неприметную военную форму рядового и теперь шёл в сопровождении трёх телохранителей.

Мужчина держал за руку свою молодую беременную жену. Женщина куталась в шаль, прикладывая ладони к округлившемуся животу. В другой руке Орриван сжимал полуторный меч. Патриций размашисто шёл вперёд и поторапливал жену, на ходу давал указания телохранителям.

На краю Гвардейской площади их ждал экипаж, запряжённый четвёркой лошадей.

– Зейн! Смотри! – вдруг вскрикнула его жена, обернувшись назад.

Один из харпагов, заметив ускользающую добычу, развернулся и последовал за ними.

Орриван тоже обернулся, потом резко остановился, обхватил женщину за плечи и подтолкнул в сторону экипажа.

– Беги, Алис! Уезжай! Но вернись, обязательно вернись в Ронстад вместе с сыном! Это твой город!

– Нет, Зейн!! – Женщина вцепилась в руку мужа. – Без тебя я не уйду!

Шаль упала с её плеч.

Орриван сильнее оттолкнул от себя жену.

– Уезжай, Алис! Ради меня! Сохрани мужество… и наше дитя…

Один из телохранителей подхватил стенающую женщину под руку и потянул в сторону ожидающего экипажа.

В это время кучер еле удерживал растревоженных лошадей, те фыркали, перетаптывались и вздрагивали от выстрелов и рычанья, доносившихся из тёмных переулков.

Патриций Орриван в сопровождении двух оставшихся адептов развернулся и двинулся на харпага, приготовив меч.

Только у патриция не было шансов, будь с ним даже десять телохранителей. Как только кто-то из них применит кодо, то сразу его лишится – харпаг выжрет приличную часть силы за один глоток.

С этими тварями я уже встречался в Эгвуде, и меня до сих пор удивляло, как Ринги умудрились их себе подчинить. Харпаги – сущности тёмные. Примерно такие же, как я – мы призваны из одного и того же мрака.

Грузно ступая и издавая нетерпеливый рык, тварь приближалась к Орривану и двум его телохранителям.

В это время женщина торопилась к экипажу.

Я усмехнулся, наблюдая, как обречённые и жалкие людишки отчаянно пытаются спасти свои шкуры. Ясно было, как день, что живыми они не уйдут. Никто из них.

Прижав ладони друг к другу, я сделал короткое круговое движение, будто растирал и разогревал между ними воздух. Воздух стал плотным и нагрелся почти мгновенно, искрясь и обжигая жаром кодо. Оранжевая тягучая субстанция огня зашипела на моей коже, собралась в ком, разрастаясь до размеров ядра, отяжелела и раскалилась докрасна.

Я подбросил сгусток огня вверх и, размахнувшись, отправил в цель. Подкрепив ещё и силой кодо, чтобы уж наверняка…

Полыхающее пламенем ядро устремилось точно в запряжённый лошадьми экипаж, стоящий внизу.

Раздался треск и грохот, хлипкая дорожная карета вспыхнула, кучер погиб на месте, и лошади, заржав, поднялись на дыбы, а затем понесли по площади, как бешеные, волоча за собой охваченную огнём ношу.