Адвокат вольного города 8 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 34

— Эээээ. Не знаю, Ваша честь, это так в Москвах решили.

— Не знаете. Ладно. А зачем Вас привлекли? Я смотрел дело, не скрою, — вообще-то судьи всегда должны смотреть дело до заседания, но на практике у них на это не хватает времени. — Вы же выбыли из правоотношений, продав долг. Так зачем Вас привлекли?

— Ну… эээ…. Не могу знать, Ваша честь!

Сотников поднял руку и не дожидаясь разрешения, пояснил:

— Это мы, то есть, я, привлёк. На всякий пожарный случай, третьим лицом, мало ли какие будут вопросы?

— Молодцы, конечно, перестраховались, да только он у Вас всё равно на вопросы не отвечает. Ладно, садитесь, что Вы все повскакивали? Нарушаете регламент.

Мы снова присели скопом.

— Так, дело слушается судьей Лещёвым при секретаре Чихалове. Отводы будут составу?

— Доверяем, отводов нет, — нестройным хором отреагировали мы.

— Хорошо. Так, явка и уведомления… Вижу, что все уведомлены, ещё и все явились, прямо аншлаг у меня. Права ясны, голубчики мои?

— Права ясны! — дисциплинированно отозвались мы.

— Так, по делу. Истец, ну то есть, представитель, доложите в двух словах.

Сотников вскочил как на пружине и бодро рассказал, как Мещеряковы взяли кредит в банке, как его какое-то время погашали, а потом перегрызлись между собой, и возложили на кредит болт. Но вообще-то кредиты так не погашаются, надо деньгами.

Сотников достаточно грамотно описал попытки банка сначала внесудебно, а потом и судебно решить вопрос с этим злостным неплательщиком. Представители банка в этом благородном деле решения проблем по невыплаченному кредиту совершенно не преуспели. Именно поэтому, смахнув скупую мужскую слезу, управляющие банком долг продали на сторону, где его совершенно случайно купила фирма «Голубчикова Мануфактуринг».

Не страдавший провалами памяти Лещёв, который когда-то был гостем на свадьбе Губачинского-младшего и баронессы Голубчиковой, то есть отлично представлял все семейные дела, как-то совершенно по-рыбьи подвигал губой. Этим нехитрым мимическим приёмом показывая, что да, «все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны, в процессе никто из животных не пострадал», что суд всем верит и лишних вопросов не задаёт.

— Ну, всё ясно. И что Вы, Аркадий Ефимович, скажете?

— Я прошу занести в протокол, что возражаю. Категорически. Вот дословно, категорически возражаю.

— А отзыв?

— А вот он! — я встал и передал судье изумительно короткий отзыв, который сводился к тому, что факт существования долга Мещеряков подтверждает, против уступки прав требования не возражает, даже был о ней уведомлён, однако против взыскания долга и обращения взыскания на предмет залога — целое здание со второстепенными постройками возражает потому, что было решение судьи Головиной, которая пришла к смелому выводу о том, что долга нет.

Лещёв с каменным лицом эту отписку прочёл.

— Адвокат истца, Вы получили возражения?

— Да, Ваша честь!

— И что Вы, как его… думаете?

— Я полагаю, что мой оппонент не разобрался.

— С кем? Тьфу, с чем?

— Давайте обратимся к решению Головиной.

— Ну, давайте, давайте обратимся, — в деле была копия решения, так что судья быстрее всех его открыл. — Что Вы тут хотите увидеть?

— Решение, что самое важное, не имеет для нашей стороны преюдициального значения.

— Ишь ты, слова какие умные. А Вы знаете, Денис Михайлович, что кодекс не содержит слова «преюдициальный»?

— Не содержит, — легко согласился он. — Но судебная практика этот термин использует уже почти сто лет.

— Ладно. Ну, не имеет и что?

— А то, что мы не должны его исполнять. И, в любом случае, по тексту решения Головиной она отказала банку по процессуальным основаниям.

— То есть… — тоном старого учителя, который хочет услышать от ученика верный ответ и правильные слова, подтолкнул его к продолжению мысли Лещёв.

— То есть судья в судебном акте не делала вывод, что долга нет, что никто никому ничего не должен, а только указала, что в конкретном использованном банком порядке и при этих вводных банку отказывает. И не во взыскании как таковом, а в выдаче исполнительного листа на третейское решение.

— Ну да. Что Вы на это возразите, Аркадий Ефимович? — он перевёл на меня взгляд.

— А то, что мы возражаем категорически и просим это отразить в протоколе.

— Мы отразили? — покосился на секретаря судья. Тот кивнул гривой.

— Да, надо выносить, — негромко продолжил я.

— То есть? — поднял бровь Лещёв.

— Ну, удовлетворять в полном объёме, — одними губами сказал я.

— Кхе. То есть, Вы об этом… Голубчик, — он обратился к представителю банка, который всё это время прикидывался ветошью и старался не шевелиться, чтобы не обращать на себя внимание, и чтобы, что самое главное, его не спросили. Точь-в-точь троечник на уроке (двоечник не боится, боится троечник или не подготовленный «хорошист»).

— Да, да, Вы. Отнесите-ка пожалуйста вот эту папку моей помощнице в девятый. Скажите, что сто сорок восьмую будет переквалифицировать в сто девяносто девятую. Запомните? Возьмите уж, сделайте милость.

Секретарь от того, что судья «напряг», причём прямо во время судебного не работника суда, а представителя, слегка удивился, но не мы с Сотниковым. Судья просто хотел на время убрать из кабинета постороннего, то есть того, чьим ушам он в конкретной ситуации не доверял.

Дверь за представителем банка закрылась, судья, который провожал его с фальшивой улыбкой на устах, повернулся к нам, резко изменившись в лице и нахмурив брови:

— Так вы об этом в, прости Предок, кулуарах говорили? М? Вы хотите, чтобы я вынес решение не в пользу стороны Филинова, а против?

— А тут нет стороны Филинова, Ваша честь. Да, просим вынести решение, удовлетворить требования по самую плешь.

— А отчего так?

— Взаимозачёты между большими семействами, а Мещеряков вообще из страны сбежал, в Испанию.

— Ну что, там тепло…

Дверь открылась, представитель банка вернулся с полной растерянностью на лице и жалобно промямлил:

— Ваша честь, а там в девятом заперто, я спросил в соседнем, они говорят «она вышла по процессуальному вопросу».

— В туалете, значит.

— А пока ходил, в голове все цифры перемешались. Простите…

— Ну ладно, ладно, ничего страшного, голубчик. Присаживайтесь. Возвращаемся к рассмотрению дела. Гм. Так вот, суд спрашивает стороны о возможности перехода из предварительного в судебное прямо в этом заседании. Мнения, возможно такое? Истец?

Менее чем через полчаса, соблюдая процессуальный порядок, суд вынес решение, которым лишил Мещерякова его недвижимости. Решение, конечно, должно вступить в законную силу, время на обжалование должно истечь, однако процесс запущен настолько сильно, что остановить его он скорее всего уже не успеет.

* * *

С мрачным удовлетворением человека, совершившего месть, я вышагивал к месту встречи со своей бригадой народного гнева.

Полицейские и военные согласились на моё предложение в полном составе, но сейчас, спустя пару дней, нужно утрясти ещё несколько вопросов.

— Здравия желаем, Ваша светлость! — они были построены в некий аналог шеренги, а докладывал мне командир, в майорской форме.

— Вольно! — кивнул я. Не люблю весь этот строй и порядки как на плацу, чувствую себя неуютно.

Я прошёлся и поздоровался со всеми за руку.

— Уважаемые бойцы. Давайте сразу к вопросу, почему мы тут?

Цитировать всякие фильмы из моего мира, стандартную фразу «знаете, почему я собрал вас всех здесь?» после истории с Вьюрковским не стал, постеснялся.

Мой отряд помалкивал, пока я формулировал мысль.

— Я наследник графа Вьюрковского, как вы должно быть знаете. И среди прочего унаследовал его резиденцию в городе. Собственно, она тут, неподалёку.

И мы пошли, дружною толпой, в гости ко мне же.

Я не импровизировал, возле особняка дежурила тройка китайцев и, по соседству, Джо с машиной. Ну сказать, чтобы Джо по каким-то причинам вдруг перестал быть китайцем, просто те трое не будут отсвечивать, а Джо прямо звезда, сейчас зажжёт.