Странные люди (СИ) - Старолесская Маша - Страница 5

— Е-есть, — протянула Ирка. Сейчас, когда все опасности миновали, ей вдруг захотелось, чтобы этот мужчина никуда не уходил, остался тут при ней, и искушение прикинуться сиротой казанской было очень велико.

— Это хорошо. Утром им позвоним, позовём.

— А сейчас?

— А сейчас, во-первых, поздно. А во-вторых, мне надо ещё раз проверить сад. Вдруг там не все угомонились.

Ирка вспомнила висящие на ветвях яблони головы, и её прошиб холодный пот.

— А кто это был? Они ещё там?

— Там, там, куда они денутся… — спокойно ответил незнакомец. — Они всегда там. Как жили, так и умерли, как умерли, так здесь и остались. Просто обычно они сидят тихо, а тут такая ночь… Все души помин просят, а эти так и особо.

— А ты, значит, про это знал, но ничего не сказал? — возмутилась Ирка.

— Я держал всё под контролем, — развёл руками незнакомец. — Пришёл, убедился, что дом жилой, значит, моя помощь понадобится.

— Ты меня напугал, между прочим. Я думала, ты меня грабить пришёл.

— Да я уж догадался, — хохотнул мужчина. — Ты так к дому припустила! Пришлось дальше вести наблюдение скрытно.

— Это как? — удивилась Ирка. — Ты же такой здоровенный, тебя фиг спрячешь…

— Люди порой так невнимательны! Я ж целый месяц был с тобой рядом. Ты мне корм покупала. Вкусный, между прочим. Голову вот чесала…

— Ты хочешь сказать, что был той самой собакой? — Голова у Ирки шла кругом. Но после встречи с духами мёртвых предков она была готова поверить в любой бред.

— Был, ага. Я… Как бы это попроще сказать? — Незнакомец почесал за ухом. — Оборотень наоборот. В полнолуние превращаюсь из собаки в человека. Слежу, чтобы всякая нежить и нечисть людей не обижала. Кстати, мне помощница нужна. Не хочешь попробовать?

Может быть, на вокзале и трудно поверить в то, что где-то идут поезда. На пригородной станции это было вовсе не так. Электрички сменялись поездами дальнего следования, уютно сияя в осенних сумерках янтарными окнами.

Славик ходил по перрону, докуривая сигарету. Курить он начал пару месяцев назад, сразу после первого сентября, и пока ещё ощущал себя ужасно взрослым, особенно когда какой-нибудь мужчина спрашивал: «Огонька не найдётся?»

В какой-то момент его внимание привлекла листовка «Лизы Алерт», наклеенная на фонарный столб. Обычно Славик не замечал такие вещи, у него всегда была плохая память на лица, и, кажется, даже если бы он столкнулся с пропавшим человеком нос к носу, то не узнал бы его. Но тут…

С фотографии смотрел улыбчивый парень, примерно его лет, такой же длинноволосый очкарик в чёрной футболке, да ещё и с гитарой через плечо. В сообщении говорилось, что этот неизвестный, которого звали Михаилом, неделю назад вечером ушёл из дома якобы с друзьями и не вернулся. Последний раз его видели на станции ***.

Славик не мог понять, что заставляет его всматриваться в это объявление. Удивительное сходство с пропавшим? Но он никогда не чувствовал себя каким-то особенным, уникальным. Обстоятельства исчезновения? Этот самый Михаил приехал сюда, сошёл с перрона, углубился в лесопосадки — и там пропал. Или завис дома у какой-нибудь девчонки, не успел опомниться, а целая неделя прошла… А может, дело было в сентябрьском холодке, незаметно пробирающемся под толстовку, в терпком запахе умирающей листвы, разлитом в воздухе?

Что-то обожгло Славику пальцы. Он охнул, выматерился и только тогда понял, что сигарета прогорела до фильтра. Он бросил окурок на плиты перрона, затоптал ботинком, поправил на плече чехол с гитарой и двинулся в сторону шаткой металлической лестницы.

***

К заветной поляне, где его ждали одногруппники, вела широкая, протоптанная не одной сотней ног тропа. Темнело. Между соснами клочьями повис белёсый туман. Но Славик не боялся заблудиться, он хорошо помнил дорогу: с полкилометра прямо, никуда не сворачивая, потом на развилке налево, пройти ещё примерно столько же — и вот они, два поваленных ствола, скрещенных так, что получались удобные лавки для большой компании.

Он шёл легко и уверенно, под нос подпевая Тарье Туруннен, выводившей рулады в наушниках. Обычно, чтобы дойти до развилки, хватало двух песен. Максимум трёх, но играла уже пятая мелодия, а тропа всё не спешила раздваиваться. Сумерки сгущались, становилось всё холоднее. Чтобы хоть немного согреться, Славик закурил очередную сигарету. В пачке осталось ещё две.

После очередной, седьмой по счёту песни он начал опасаться, что пропустил нужный поворот. Остановился. Достал телефон, принялся искать в телефонной книге ребят, но руки так замёрзли, что сенсорный экран не слушался и отказывался отвечать на прикосновения. Славик подышал на пальцы, немного отогрел их и набрал первый подходящий номер. Ничего не произошло. Славик попробовал снова и только тогда увидел в верхнем правом углу экрана надпись «Нет связи».

Желудок сжался. Сколько Славик ни ходил сюда, проблем с мобильным у него никогда не было.

Он включил фонарик, посветил по сторонам. Лес как лес. Никаких особых примет. Только туман между деревьев сгустился, и слабый свет от телефона его не пробивал.

Славик подумал, что наверняка слишком увлёкся музыкой и просто проглядел свой поворот, а значит, надо просто вернуться обратно, к развилке.

Он включил мелодию пободрее и решительно зашагал обратно, в сторону станции. Убирая телефон, он заметил, что заряда осталось меньше половины.

***

Славик шёл обратно, к станции, не выключая музыку. Одна песня сменилась другой, потом третьей, но развилки, которая должна была показаться хотя бы на четвёртой, всё не было. Толстовка не спасала от холода, гитара оттягивала плечи, а темнота становилась совсем непроглядной.

Он вытащил наушники, спрятал в карман и начал прислушиваться. Должно же было хоть что-то помочь ему выйти если не на поляну к одногруппникам, то хоть просто к людям: лесопосадки прилегали к железной дороге, и здесь почти всегда можно было услышать гул проходящего поезда, а это был бы уже какой-никакой ориентир. Славик стоял не шевелясь, затаив дыхание, чтобы ничего не пропустить, и ему казалось, что он оглох. Он не слышал ни гудков и сигналов проходящего скорого, ни шелеста ветра в кронах, ни скрипа старых стволов, ни криков ночных животных. Что уж говорить про голоса ребят! Его окружала полная, невообразимая тишина. Её нарушал только громкий стук крови в ушах.

Славик снова достал телефон и с тоской понял, что связи как не было, так и нет, а заряда осталась дай бог треть.

Долго стоять на одном месте было невозможно. Холод сковывал колени. Славик весь сжался, втянул голову в плечи и побрёл дальше. Мысли мешались, перескакивали с одного на другое.

Тяжелее всего было поверить, что он заблудился — даже не в настоящем лесу, а в лесопосадке, где бывал уже десятки раз, правда, чаще днём, при солнечном свете. Здесь всегда кто-нибудь был: бегуны, собачники, мамаши с детьми, попадались даже грибники, хотя что здесь было брать? Как-то раз он нарвался на ролевиков, которые то ли что-то разыгрывали, то ли занимались фехтованием на деревянных мечах, а ещё раз нашёл на одной поляне идола, вытесанного из поваленного ветром дерева.

И вот он оказался тут абсолютно один, в тумане, в темноте, без связи и понимания, куда идти.

Может быть, и тот парень с листовки тоже вот так заблудился, тоже шёл к друзьям и вдруг оказался посреди нигде с одной только гитарой за плечами? Почему-то от этого воспоминания ему стало совсем не по себе. В груди похолодело, а желудок снова сжал спазм.

«Надо что-то делать, нельзя же вот так…» — подумал Славик и опять остановился, набрал воздуха в лёгкие и крикнул:

— Я здесь! Ау! Вы меня слышите?

Голос у него звучал слабо и жалко, но самым страшным оказалось не это. Ему почудилось, что крик наткнулся на незримую стену и смолк. Эха не было.