Тайный наследник Шейха - Дэй Каролина - Страница 9

Карим воспользовался моментом и прижал меня к своему сильному телу, а затем… жестко впился своими губами в мои.

Так предначертано…

Я так часто слышала эти слова, что впитала их в свой разум. Для меня это казалось нормой. Аллах с самого рождения знал, сколько дней нам было отведено, какая у нас будет судьба, сколько детей я рожу, когда выйду замуж.

Аллах всемогущий, всевидящий. Он знал все ответы на вопросы. И только мы, смертные, не знали ничего о нашем будущем.

Но, казалось, это самое будущее готово было предстать передо мной, когда губы бывшего мужа коснулись моих. Как и в прошлом: властно, резко, покусывая кожу и вызывая дрожь во всем теле.

Как бы я не отрицала, но этот поцелуй вызвал внутри меня что-то живое. Какие-то эмоции, кроме злости. Что-то теплое, светлое, о чем я позабыла за три месяца апатии и одиночества. Наверное, так писали в любовных романах европейских авторов. Писали о любви к человеку и о судьбе. В отличие от книг, я была четко уверена, что это не любовь. Это ненависть, ярость, презрение, возможно, банальная тоска по сильному телу или ностальгия по прошлому.

Но не любовь.

Я резко оттолкнула Карима от себя, заметив на его полной нижней губе капельку крови от моих зубов.

– Ты что творишь?

Но он не ответил. Снова приник ко мне, снова прижал, но уже к столбу в гостиной, который я не заметила. Спина немного заныла, но я не обратила внимания на легкую боль, когда полные губы Карима снова атаковали меня, а его руки крепко сжали мою талию и шею. Чтобы не сопротивлялась возродившимся эмоциям после долгой спячки.

Только почему? Почему в этот раз он не отошел от меня, когда я из раза в раз била его по плечам? Почему мое сопротивление ослабевало, когда он раскрыл язык губы и встретился с моим языком? Почему притягивалась к нему своим телом и позволяла его пальцам стянуть с меня хиджаб?

Он на мгновение оторвался от меня, разглядывая мои густые волосы. Поглаживал их пальцами, рассматривал, словно никогда в жизни не видел девушку. Обводил пальцами мои скулы, нижнюю губу, шею. А я не сопротивлялась. Шайтан в лице Карима будто загипнотизировал меня и не оставил сил к борьбе.

– Я скучал, – прошептал Карим, зацепив зубами мочку уха.

Слегка оттянул, обвел языком кожу рядом с ухом и двинулся губами ниже к дико пульсирующей венке. Я ослабла в его руках, окунулась в его мощную энергетику, поглощающую все на свете. Чувствовала, как желанные губы снова поднялись к моему лицу и коснулись моих. Нет, не коснулись. Вжались. Целовали, кусали, пока я находилась в замешательстве и пыталась собраться с мыслями.

– Отойди.

Я вновь его толкнула, уже не так сильно. Потому что сил к сопротивлению практически не осталось.

– Ты не скучала?

– Ни капли.

– Уверенна?

Еще пару минут назад я четко знала, что не скучала. Все эти дни я думала лишь о дочери. Думала об Иман и о том, когда же я ее увижу. Я не искала Карима, проклинала его за жестокость и за то, что отнял у меня ребенка.

Но сейчас, когда он стоял передо мной, целовал меня, прижимал к себе и создавал видимость защиты, я постепенно сдавалась. Он разбудил во мне эти эмоции. Желанные, сильные, но в то же время разрушающие.

Я не смогла ответить, а он не думал останавливаться и вновь показал свою тоску по мне. Его пальцы протиснулись к затылку и потянули шнурок, которым я завязала абайю. Она упала к моим плечам, открыв взор на бирюзовое платье с небольшим вырезом на груди.

Он резким движение дернул абайю вниз настолько сильно, что ткань разорвалась.

– Скучала. Сильно.

Я не скучала

– Хотела, чтобы я вернулся.

Хотела, чтобы ты вернул дочь.

– Хотела воссоединить нашу семью.

Хотела, когда Иман была у меня в животе. Но ты снова оттолкнул меня.

Его поцелуи больше не действовали. Я будто очнулась после кошмарного сна. Подтянув к себе абайю, я вновь толкнула Карима и…

Ударила его.

Звонкая пощечина раздалась, казалось, на весь дом. Аллах все видел. Видел мое сопротивление, пробуждение моих эмоций. И они пробудились, только не в том ключе, который ожидал Карим.

Он не тронул щеку, не двигался. Смотрел в сторону после удара. Не окинул меня ненавистным взглядом, пропитанным ядом Шайтана, пока моя ладонь горела огнем.

– Ты ничего не знаешь о моих чувствах! Не знаешь, что я пережила за эти месяцы.

Шейх Карим Аль Дин Абдул действительно пробудил во мне сильные эмоции. Безумные. Шайтан будто переселился от Карима ко мне и бушевал в моем разуме, пока я пыталась найти покой в своей душе.

– Для нас обоих время было не сладкое.

– Правда? Поэтому не хочешь отпускать меня?

– Я обещал, что верну дочь. Я выполнил свое обещание. Но это не значит, что я отпущу вас одних.

– Аллах! Это шутка?

Я сначала не поверила его словам, однако его серьезное выражение лица было красноречивее слов. В нем уже не бушевала «тоска», как он называл, или страсть, или желание оказаться со мной в одной плоскости. Это серьезность. Он снова стал безэмоциональным.

– Я только вышел из тюрьмы, не видел ни сына, ни Иман. Даже на руках не успел подержать. Я не успел загладить вину перед тобой.

– Ты никогда ее не загладишь.

Карим вновь резко прижал меня, но в этот раз не попытался поцеловать. Его горящие огнем глаза напротив моих, его полные губы едва касаются моих приоткрытых. Наши частые дыхания сливались воедино, но в этот раз не от страсти, а от злости. От желания высказать свою точку зрения и быть услышанным.

Но будем ли мы услышаны?

– Клянусь Всевышним. Я сделаю все, чтобы ты и Иман были счастливы все оставшиеся дни. Мы столько времени упустили, столько еще не сделали. Наша семья воссоединится.

– Воссоединение семьи?

На пороге появился тот блондин со странными линзами.

Джахид

Аиша стояла в проеме дверей и глядела на спящих мальчиков, сжав в аккуратных пальцах края абайи. Трое мальчишек лежали на огромной двуспальной кровати, Абдула и Иман – в детских кроватках. Тишина, что удивительно для маленьких детей, Иман и Абдула даже не плакали. Но я засмотрелся не на них, а на нее…

Аллах свидетель, я не хотел вредить Аише. Не хотел подвергать опасности и испытаниям, которые она пережила. Если бы не суд Амины, я бы сделал все возможное, чтобы Аиша с детьми была в безопасности.

В какой момент она стала так важна для меня? Почему я тогда пошел против своих принципов? Почему в попытке выбить из нее истинные чувства, я поцеловал ее. Поцеловал замужнюю шейху.

Если бы ее родственники или родня мужа узнали, то ей здорово влетело бы, вплоть до тюрьмы.

Аиша исхудала за эти месяцы, появились темные круги под глазами, волнение и страх в карих глазах, из которых пропал золотистый оттенок. Из них исчезла дерзость и высокомерие, что в принципе странно для шейхи. Да и для их семейки тоже.

– Не помешал?

Аиша тут же дернулась от неожиданности и закрыла дверь в детскую.

– Я просила не подходить ко мне. Нас могут увидеть.

– Я в трех шагах от тебя, не собираюсь приставать, выпытывать или целов…

– Замолчи! Аллах, замоли сейчас же! Знаешь, сколько мне досталось после твоей выходки?

– Кто-то узнал? – я нахмурился брови, вновь встретившись с давно забытой дерзостью.

– Нет, просто…

– У тебя руки целые, – заметил я, глядя на ее запястья без привычных синих ободков. – Он еще в больнице?

– Да. Неизвестно, выйдет из комы или…

– Разве ты не должна радоваться?

– Радоваться горю мужа? В тебя вселился Шайтан? Зачем ты так говоришь?

– Он чуть не убил нас всех. Ты забыла?

– Он может убить меня в судный день. Или в день своей кончины. Я молю Аллаха, чтобы Мактум выкарабкался, иначе…

– Его семья не отберет у тебя детей.

– Ты наивен, Джахид, – усмехнулась Аиша. – Саудовская Аравия – не Эмираты. Там другие законы, более жесткие по отношению к женщине.