Седая целительница (СИ) - Солнцева Зарина - Страница 19

Да и Матриша говорила намекнуть волкодакам, что случилось с нами.

Может, этому Деяну все рассказать?

Но как подойти? С чего начать?

Я просидела в одиночестве еще недолго. Пришел Вацлав, и я вцепилась в мужика, словно репей. Заныла, что мне надо в лазарет. Привести себя в порядок. Сменить, в конце концов, одежду! И Вацлав, слегка покраснев, отводя взгляд, махнул мне рукой.

В отличие от Горана, который без малюсенькой капельки смущения расспрашивал меня о самочувствии и укладывал спать, Вацлав предпочел побыстрее избавиться от меня.

Покинув шатер господ, я цепляла на себя взгляды наших мужиков. Любопытный и негодующий, даже обвиняющий. Мне от этого стало дурно, и, отпустив голову ниже, я стала двигать ногами быстрее. Но куда там… До лазарета меня снова перехватили, на этот раз высокий волкодак. Его русые волосы были собраны в низкий хвост, щетина на подбородке делала старше и суровее, а зверинын глаза смотрели немигующе, жестоко.

Отодвинув меня в укромное местечко под деревцем рябины, от посторонних глаз, волкодак глянул на меня сурово.

— Доброго тебе неба над головой, Снежинка. Разговор у меня к тебе имеется.

Я сразу узнала этот голос. Кажется, Деян, ведь это он нарек себя нареченным Стешки.

— Доброго… — сглотнула я, ощущая, что боги слишком быстро осуществили мои задумки.

— Где Стеша, Снежинка?

Низко зарычал мужчина, нависая сверху так, что я утопала в его тени. Невольно дернулась, но мне дали, и я замерла испуганным зайцом на месте.

— Я не зн…

— Не лги мне! — рявкнул мужчина, не дав мне соврать, а потом смягчился и почти отчаянно прошептал: — Скажи мне правду, она жива? Живая?

Меня немного потряхивало. И все-таки я не могла не оценить, что он не спросил: «Не снасильничали ли ее?», а «Жива ли?». Казалось, он примет ее любую, лишь бы живую. Это подкупало.

Я и сама не заметила, когда едва ли заметно кивнула. Данного жеста было достаточно, чтобы широкие плечи расслабились, а облегчение смягчило темные глаза.

Дерганным движением потерев подбородок, Деян взглянул на меня сурово.

— Расскажи мне все, Снежинка, всю правду. Я должен знать все.

— Я… — что сказать, я не знала. Наверное, стоит начать с главного, воевода нами торгует. Только сейчас вспомнилось, как несколько месяцев назад так же пропала другая девушка. Тоже сирота, воевода тогда рукой махнул, мол, домой вернулась. Но мы-то знали, не было у нее никого. А до нее еще две. Якобы их сослали в другой полк за травами, да там и задержали.

— Правду, Снежинка. — продолжил давить волкодлак, еще сильнее зажав меня у дерева, дабы не сбежала. — Не враг я вам. А на Стешку и вовсе свои виды имею.

— Какие это?

Подалась я вперед, прищуриваясь от его слов. Деян глянул на меня, как на ребенка маленького, а потом ухмыльнулся краем губ. Простодушно развел руками.

— Жениться надумал.

— На нашей Стешке? — наверное, мои глаза округлились, словно у совушки. Никогда еще таких дел не видала. Чтобы с ходу и сразу жениться. — Так ты еще пару дней как знаешь, о ее семье ни слуху ни духу. С каких будет, кто мать ее, отец… Что попросят в замен за дочку.

Пришибленно проговорила и глащами захлопала.

У нас, сельчан, все так было. Если девка приглянулась, так парень сначала присмотрится, из какой семьи. По статусу подходит, аль нет. Матери скажет, та кумушек поспросит, какие сплетни о девки ходят, да о ее мамки в молодости ходили. Здорова ли? Дитя родить сможет? Чем богаты? Много детей в семье или одна она у своих стариков?

Все это играло важную роль для замужества девушки. И именно поэтому я осталась в старых девах до 19 зим. Мама моя красавица, работящая да с норовом. К мужикам относилась с холодом, а их жены (глупые курицы) напридумали всякого, что нагуленыш я. Жили мы пусть и не бедно, но без крепкого мужского плеча, все самим делать приходилось. Да и многих молодцов мои волосы смущали.

Однажды, возвращаясь с леса, услышала, как громко смеялись у пруда сын кузнеца с сыновьями нашего старосты: «Мало того, что она безотцовщина, так и седая, словно старуха! Мать говорит, пойди к ней, целительница хорошей женой будет и в дом будет разные вкусности приносить от больных. Только не хочу я! Коса пепелиная, как у моей бабки! Аж в озноб бросает!»

Тут некстати вспомнился Горан и как нежно он называл меня лебедышкой. Да, наглый, упрямый и такой сильный. Но что-то в душе трепетало от тихого урчания мужчины.

— А зачем мне на ее мать смотреть? — спокойно удивился Деян. — Жену мне родила, и на том спасибо. Не ее я себе хочу, а дочку. Да и семья ее отсюда далеко, а жена за мужем пойдет. Таков обычай, что у нас, что у вас. Я Стешку в лесные селенья уведу. Хозяйкой в своем доме сделаю. Захочет родня моей суженной наш союз принять, рад буду. Пускай в гости приходят. А раз нет, то не велика потеря.

— Как у тебя все легко, — наш разговор зашел совершенно в другое русло, но, чего скрывать, мне было интересно. — У нас так дела не делаются. — Так это у вас, — спокойно расуждал русоволосый, — Отмюда, начинаються уже наши земли. И все подчиняються нашим законам. А теперь, целительница, скажи мне правду. Где Стешка сейчас? И как она оказалась около костра с теми жирдяеми?

Увела взгляд в сторону. Надо говорить, а то глядишь, и воевода снова возьметься за торги.

— Она в укромном месте. Прячется. — Говорила тихонько, словно мышка, а потом воровато оглянулась. Не дай боги кто заметил из солдат воеводы. Заметив это, Деян заслонил меня своим широким плечом, молча выслушивая дальше. — Воевода приказал вчера вечером ей с солдатами пойти за тканями. Мол, купил у торговца для перевязки. Они увели ее в лес, как дошли до этого торговца, то подруженьку мою сразу связали. Они… Они хотели ей много дурного сделать. Продать печенегам. Но не успели. Стешка говорит, на лугу страшный зверь появился. Вроде на волка похож, на ее обидчиков напал. Растерзал их, как зайцев. А она от страха убежала в лесную чащу.

— Он тронул ее? Зверь? Каким был, цвета какого?

Деян напирал с вопросами, что я аж растерялась. Оттого и вскрикнула, пытаясь его оттолкнуть.

— Не знаю я, не знаю. Перепуганная прибежала. Плакала. Не помнит ничего.

Волкодав недоверчиво полоснул по мне взглядом. Поджал губы и поморщился.

— Где она?

Я молча мотнула головой, давая понять, что не скажу ни под какими пытками. Но мужчина не стал напирать. Сделал шаг назад и потер затылок.

— Говоришь, воевода направил… — задумчиво выговорил Деян, а потом недобро так сощурился.

* * *

— Снеж, а Снеж… Ну Снеж. Ты спишь?

Под бубнеж Стеши было тяжело уснуть. Хотя Наталка и Марфа давно уже тихо сопели, прижавшись друг к дружке ближе. Осень как-никак. Матриша с Яринкой. Хотя они сегодня дежурили за шатром. А мне досталась Стешка.

— Ну Снеж…

— Чего тебе? — невольно фыркнула я, поворачиваясь к ней лицом. Пусть я и не была рада ночным разговорам, но медноволосая тяжело переживала события в лесу. Сегодня почти не ела, с девочками не говорила. Вот сейчас голос появился.

— Знаешь, там около палатки дежурил один воин. Русоволосый такой, широкоплечий, красивый. Видала его?

Просунув кулак под щеку, я зевнула.

— Стеш, там все красивые и все широкоплечие. А русоволосые и вовсе трое.

Но подруга была настроена решительно.

— У него родинка около виска есть и ровный длинный шрам на правой руке.

Вот ведь и разглядеть успела!

— Деян, что ли? — тихо шепнула я в ответ. — Тот, у которого боевые топоры на спине висят?

— Так его Деяном кличут. — Тихо шепнула подруга и с горечью заметила: — Знаешь, а он сказал, что ему нравятся мои волосы. Меня все в селенье луковой шелухой дразнили, а ему нравятся. Слышь, Снеж, а глаза ты его рассмотрела? Какого цвета?

Ну и вопросы у Стешки на ночь глядя. Тонкое покрывало, что осталось из запасов лазарета, совсем не грело. И я медленно замерзала. Это слегка омрачняло и без того плохое настроение.

— Не знаю, — буркнула недовольно. — Кажись, голубые.