Последнее слово - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 72

• Предыдущая
• 72/100
• Следующая

Славка, который видел Реброва, говорил, что тот на самом деле превратился в злобную «огородную овощь», зато жертва этого палача, старик Заскокин, пусть он и выглядел внешне наверняка не лучше, но в духовном отношении мог дать сто очков любому ветерану. И уже в одном этом его победа. Поэтому вряд ли Виктор Михайлович, как предполагал Грязнов, мечтает теперь о мести, ему нужна справедливость, а это не одно и то же, хотя конечный результат в обоих случаях может оказаться одним и тем же. Но пусть лучше уж Костя об этом судит. И, успокоив Виктора Михайловича и его супругу утверждением, что им больше ничто не грозит, а вот о финансовой и материальной помощи через, скажем, то же общественное правозащитное объединение «Мемориал» надо будет подумать. Впрочем, и моральная поддержка здесь не менее важна.

Анастасия Петровна руками было замахала: не надо, мол, никакой помощи, лишь бы отстали наконец, душу не мотали больше. Ну это Турецкий в принципе мог пообещать.

Александр Борисович поблагодарил за чай, попрощался и уехал в Москву.

2

Вечернее совещание вел Грязнов, несмотря на отсутствие Турецкого, который находился еще в дороге и мог прибыть в Москву лишь глубокой ночью. Были подведены некоторые итоги двух прошедших дней. Присутствовали практически все члены следственно-оперативной бригады, включая представителей ФСБ и МЧС.

Вячеслав Иванович был уже довольно подробно информирован Турецким по телефону о состоявшейся в Воронеже встрече, имел на руках чертежи, переданные по факсу, и, собственно, вел речь о том, что от поисков настало время переходить к решительным действиям.

Взрывотехники, для которых проблемы поиска преступников не имели сколько-нибудь решающего значения в их работе, углубились в изучение чертежей Заскокина. Остальные докладывали о результатах своих поисков.

Галя Романова, занимавшаяся ненавистной ей «бумажной работой» в спецархиве ФСБ, обнаружила-таки некоторые данные, по которым можно было вычислить, не без труда, конечно, какие «спецконтингенты» были задействованы в подготовке и исполнении мероприятий, связанных с выполнением решения о «ста объектах». Нигде, правда, впрямую на это конкретно не указывалось, соблюдалась полная секретность, но, предполагая уже конечные результаты, Галя стала проверять данные по срокам, даже в некоторых случаях по часам, и туманные отчеты о проведенных работах в основе своей совпадали. Во всяком случае, было ясно, что эти работы проводились одновременно и в разных районах столицы, поскольку в них было задействовано много народу. А где его было взять в городе, который покидало население в своей массе?

Так что на вопрос, что за люди были задействованы в секретной операции по минированию важнейших объектов Москвы, указывал рабочий термин «спецконтингент». То есть, иначе говоря, можно было уже с уверенностью сказать, что слухи о массовом минировании, в общем, соответствовали истине.

Но в этой связи возникала и вытекающая отсюда более серьезная проблема. Ну хорошо, о «заложении» на Киевском вокзале уже точно известно, из Воронежа поступило подтверждение. Найдены, прямо надо отметить — случайно, штабеля взрывчатки в подвалах зданий нынешней Государственной думы и в разрушенной до основания гостинице «Москва». Но ведь это далеко не все. Тот же Заскокин сообщил о Казанском вокзале, о стадионе «Динамо». А где еще?

Ведь если террористам известно и о других «закладках», то положение весьма скверное. Можно сказать, что Москва восседает на минах замедленного действия, которые могут рвануть в любое, самое неожиданное время и принести городу и его населению, да фактически всему государству, неисчислимые беды. И здесь уже заканчивается компетенция оперативно-следственной группы, и речь идет о куда большей опасности и ответственности.

В любом случае кропотливая работа, проделанная Галей Романовой, важна уже тем, что, благодаря ее стараниям удалось отчасти уточнить сведения о том, какие «спецконтингенты» были задействованы, а отыскав документы, то есть обвинительные приговоры, отчеты о содержании заключенных, списки осужденных лиц и так далее, можно будет попытаться и найти кого-то из бывших «врагов народа», выпущенных из заключения и реабилитированных после ХХ съезда партии. Не все же они покинули белый свет, перед глазами — пример Заскокина. И это уже кое-что. Значит, кого-то еще есть надежда найти. Потому что, собрав у них сведения о тех работах, в которых им довелось участвовать, можно будет составить и общую картину плана «Сто объектов», а не тыкаться, подобно слепым котятам, перед которыми разостлали карту города Москвы. Сравнение, конечно, не самое удачное, но уж какое есть.

Было у Гали и еще одно соображение, но, прежде чем его «озвучить», она хотела посоветоваться с Александром Борисовичем. В отличие от Грязнова, который относился к ней вполне тепло и с заботой, но не упускал случая и позубоскалить над ее «заумными» предложениями, Турецкий обычно выслушивал ее максимально серьезно и уж подшучивать над тем, что ей казалось резонным, хотя и трудновыполнимым, ни за что не стал бы. Поэтому она в заключение сказала, что над остальными своими соображениями должна еще подумать.

Грязнов улыбнулся, но промолчал.

Володя Яковлев занимался поиском свидетелей, которые могли видеть работающую на том месте, где произошел потом взрыв, бригаду странных ремонтников, не учтенную ни в одной ведомости. А ведь опрошенные заместитель дежурного по вокзалу и милиционер, интересовавшиеся причиной долбежки вполне нормальной стены, утверждали в один голос, что наряд на проведение работы видели своими глазами, а подписал его… Вот тут мнения расходились. Один говорил, что стояла подпись заместителя начальника электроцеха Базанова, который выполнял распоряжения зама по капитальному строительству Венедиктова. А Венедиктов, в свою очередь, утверждал, что никаких распоряжений на этот счет никому не давал, да и вообще он не занимается прокладкой кабельных сетей, на это имеется специальная служба, которая ему вовсе не подчиняется. Другой свидетель, милиционер, сообщил, что наряд был подписан самим начальником вокзала Климовым, уж его-то автограф был почему-то ему известен, что само по себе было странно: не дело Климова подписывать такие распоряжения.

• Предыдущая
• 72/100
• Следующая