Объятия сети (СИ) - Князева Анна - Страница 18

— Ты чего опаздываешь? — прошептала мне Куликова, как только я уселась на свое место. — Совсем жить что ли надоело?!

— Можно подумать, что я специально это сделала! — ответила я, стараясь скрыть свое раздражение. — Сама знаю, что мне теперь крышка.

— Так чего вдруг опоздала-то? — продолжала расспрашивать подруга, искренне интересуясь.

— Да тупо проспала, — ответила я, также шепотом. — Вот такая я неуклюжая.

— Ну ты даешь! Это ж надо было на его лекцию! — удивленно произнесла Куликова, покачивая головой.

— Ага! Сама теперь не нарадуюсь, — вздохнула я. — Теперь все будет только хуже.

— Ладно, может, еще обойдется? — сочувственно посмотрела на меня подруга, пытаясь поддержать.

— Сомневаюсь, — произнесла я, чувствуя, как внутри меня растет тревога.

— Бажова! Куликова! — вдруг прогремел голос нашего преподавателя, Даниила Владимировича. — Вижу, лекция вам не интересна?! Или же вы обсуждаете, как вы, Дарья, будете помогать отрабатывать Ксении?

— Что?! Нет! Нет! Мы вообще молчим как мышки по норкам! — воскликнула я, в панике пытаясь оправдаться.

— То-то же! И еще один звук, и вы отправитесь к ректору объяснять свое поведение, — добавил он, и в аудитории воцарилась мертвая тишина. Казалось, что если бы сейчас здесь пролетела муха, её было бы слышно, словно рядом пронесся сверхзвуковой самолет.

Сидя на своем месте в аудитории, я уже не могла сосчитать, сколько секунд осталось до конца лекции. Мои мысли унеслись далеко, и я мечтала поскорее сбежать куда подальше от этого напряженного занятия. Преподаватель, казалось, был настроен особенно злобно. Почему он такой строгий? В его характере явно скрыт какой-то недовольный шторм, который накрывает всех нас. Хорошо, что он ведет у нас только одну пару в неделю, иначе я бы точно не выдержала его постоянной критики и недовольства.

Я вспомнила о своих планах на вечер — как собиралась встретиться с друзьями, обсудить последние новости и просто отдохнуть после долгого дня. Теперь все это оказалось под угрозой.

Каждая минута тянулась, как вечность, и я пыталась сосредоточиться на словах преподавателя, но они словно растворялись в воздухе. Я заметила, что многие из моих однокурсников тоже выглядят уставшими и подавленными. Некоторые из них шептались между собой, делая попытки отдохнуть от этой напряженной атмосферы. Мы все знали, что лекция — это лишь часть нашего учебного процесса, но в такие моменты мне казалось, что она занимает всю нашу жизнь.

Лекции тянулись, словно бесконечный поток времени, и каждое слово преподавателя казалось невыносимо долгим. Утренний инцидент с Демидовым оставил на душе тяжелый осадок, и теперь все вокруг вызывало лишь раздражение. Словно часы замедлили свой ход, и время растянулось до предела. Я не могла отделаться от мысли, что этот день не имеет права на завершение. После пары, на которой Демидов снова проявил свою известную строгость и непредсказуемость, мое настроение окончательно испортилось. Правильно говорят: демон он и есть, и мне не хотелось быть с ним наедине.

Шаги к кафедре казались мне тяжелыми, как будто я плелась к месту казни. На четвертый этаж я поднималась с ощущением, что иду на каторгу, где каждый шаг отнимал у меня силы. Я представляла, как выгляжу в глазах окружающих: усталая, с потухшим взглядом, словно на мне висит груз всех неудач и разочарований. Подойдя к нужной двери, я остановилась, не в силах решиться постучать. Мысли путались, и я не могла понять, что именно меня так пугает: сам Даниил Владимирович или тот факт, что мне придется объяснять свои ошибки.

Наконец, собравшись с духом, я подняла руку, чтобы постучать, но в этот момент дверь распахнулась с таким шумом, что я чуть не подпрыгнула от неожиданности. На меня с высоты своего роста взирал Даниил Владимирович, его строгий взгляд пробирал до мурашек. В этот момент я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он был не только моим преподавателем, но и человеком, который мог легко разрушить все мои надежды на хорошую оценку.

Даниил Владимирович, казалось, не спешил говорить, внимательно изучая меня. В этот момент я поняла, что не только я испытываю дискомфорт — он тоже был настроен серьезно. Возможно, в глубине души он понимал, что его методы порой вызывают страх, и это не всегда приводит к желаемым результатам.

— Бажова. Все-таки пришла? — иронично заметил препод, осмотрев меня с головы до ног, словно впервые видел.

Еще и издевается! Внутри меня бурлили противоречивые чувства. Я бы с радостью сбежала от этого кошмара, но куда? Уйти от него невозможно, и даже если я попытаюсь, он все равно найдет способ меня достать. Этот человек словно обладает каким-то магическим даром, который позволяет ему быть везде одновременно. Он способен вытащить меня даже из-под земли и заставить выполнять свои требования.

Несмотря на то, что я ощущала себя в ловушке, Даниил Владимирович, похоже, находился в совершенно другом состоянии духа. Его настроение резко изменилось, и это было заметно даже по его манере общения. На лекции он был строгим и требовательным, а сейчас его тон был почти дружеским. Я даже начала сомневаться, не ошиблась ли я дверью и не зашла ли в какой-то другой кабинет. Это был не тот человек, которого я знала — строгий и безжалостный преподаватель, а совершенно другой человек, словно его обличие изменилось.

Его лицо, обычно озабоченное и хмурое, сейчас выглядело расслабленным. Даже та маленькая морщинка на лбу, которая всегда появлялась, когда он был недоволен, исчезла. Это придавало ему молодой вид, и я не могла не удивляться, как всего одно изменение в настроении может так сильно изменить человека. Возможно, за его строгой маской скрывается кто-то более человечный, кто тоже способен на радость и легкость.

Но мысли о том, что он может быть не таким ужасным, как я считала, быстро улетучились, когда я вспоминала о его жестоких методах преподавания и о том, как он может безжалостно наказывать за малейшие ошибки. В этот момент я поняла, что, несмотря на его улыбку, он все равно остается тем же самым Даниилом Владимировичем, который не потерпит небрежности. И даже если он сейчас кажется дружелюбным, это не значит, что его требования станут менее строгими. Внутри меня снова возникло желание сбежать, но это было бы бесполезно.

— А у меня был другой выбор? — поинтересовалась я в ответ немного расхрабрившись.

В тот момент, когда я встретила его взгляд, меня охватило странное чувство, словно волнение и дерзость переплетались в моем сознании. Это было что-то новое и неожиданное, как будто во мне пробудилась скрытая смелость, которая до этого времени пряталась в тени. Я не могла понять, откуда взялась эта уверенность, но она словно подталкивала меня к действию.

Мне хотелось поддеть его, вызвать на эмоциональный ответ, заставить его показать что-то большее, чем просто раздражение. Я заметила, как его холодный взгляд скользит по мне, и это лишь разжигало мой азарт. Внутри меня возникло желание бросить вызов, протестовать против его безразличия. Я хотела, чтобы он почувствовал, что я не так проста, как ему кажется, и что за этой внешней оболочкой скрывается нечто большее.

Я понимала, что это может быть рискованно, но именно этот риск и привлекал меня. Я представляла, как он, наконец, отреагирует на мои провокации, как его лицо изменится. Возможно, это была игра, но в ней была своя притягательность. Я чувствовала, что могу перевернуть ситуацию, и это наполняло меня энергией.

— Будь моя воля, век бы вас не видела, Даниил Владимирович, — выдала я на автомате и, лишь потом, осознав сказанное, поспешно прикусила язык, но было уже слишком поздно.

Эх! Язык мой — враг мой.

Демидов явно был в замешательстве от моих слов. Я же нервно перебирала края футболки в своих вспотевших от волнения ладонях. Заметив мои манипуляции, демон лишь улыбнулся.

— Хм. Дерзишь?! — заметил изувер, решив обратить все в шутку.