Цвет мира – серый - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 15

После второй ночевки в лесу и очередного дождика я выглядел как форменный бродяга. Теперь и без шрама на лице никто бы не узнал во мне принца Джейме. Вдобавок я начал слегка пованивать, отчего стал сам себе противен.

А самым обидным было то, что я преодолел ничтожное расстояние, которое мои конные преследователи могли бы покрыть за несколько часов пути.

На третий день мне стали встречаться прохожие. Сначала несколько бродяг в незнакомых военных мундирах, превратившихся в лохмотья. Потом двое всадников более-менее благородного происхождения, и даже мужчина, путешествующий на телеге. Всадники не удостоили меня своим вниманием, хозяин телеги окинул подозрительным взглядом, а парни в мундирах долго смотрели вслед, явно прикидывая, не стоит ли меня ограбить. И решили, что не стоит.

К полудню я нашел трактир. Удивительное дело – в заведение, в которое я бы раньше и не зашел, теперь меня отказались пускать. Пришлось звенеть мелочью в кармане, доказывая, что у меня есть деньги. Расплачиваясь за еду вперед, я понял, почему Гаррис не вручил мне мешок с золотом – в руках такого оборванца, как я, даже серебряные монеты выглядели подозрительно, и хозяин трактира наверняка принял меня за вора. Пока я ел – не помню, что именно, но было вкусно, – он стоял неподалеку и не спускал с меня глаз. Наверное, боялся, что я украду вилку.

В трактире было тепло и уютно, совсем не хотелось уходить. Но пришлось: слишком уж недружелюбно смотрел на меня его владелец.

К вечеру лес кончился, пришлось ночевать в поле.

Утром я проснулся простуженным. Меня бил озноб, из носа лилось непрерывным потоком, начав кашлять, я долго не мог остановиться. Замечательно, особенно если учесть, что убийцы уже идут по моему следу.

Я свернул с дороги и пошел куда-то в степь. Тупо, почти не соображая, что делаю. Просто переставлял ноги одну за другой. Спотыкался, падал в грязь, снова поднимался и шел дальше. Весна в Тирене казалась мне прекрасным временем года. Если становилось холодно или шел дождь, я в любое время мог вернуться в свои апартаменты и сесть в кресло рядом с горящим камином. В реальном мире от холода и дождя спасения не было.

Не знаю, сколько было времени, когда я упал в очередной раз. Упал и не смог подняться.

Да и черт с ним, подумал я, закрывая глаза. Какая разница, так или от руки убийц. Все равно умирать…

Император не любил тронов и тронных залов. Он до сих пор не определился, где будет находиться столица его государства, предпочитая перемещаться вместе со своей армией. Но иногда дела требовали, чтобы он какое-то время сидел на месте. В таких случаях Гаррис занимал ближайший королевский дворец и оккупировал самый большой кабинет, стараясь разобраться с текущими проблемами как можно более оперативно.

Несколько часов в день он отводил для приема посетителей, стараясь выслушать их побыстрее и так же быстро с ними проститься.

Сейчас Гаррис принимал у себя какого-то мелкого алхимика, которого для аудиенции во дворец приволокла стража.

Алхимик был испуган. Он не думал, что обычная проверка, проводимая каким-то мелким имперским чиновником, может закончиться визитом к самому императору.

Гаррис молча созерцал небольшую горстку серого порошка, лежавшую в центре его рабочего стола. Выражение его лица было задумчивым.

– Итак, вы изобрели порох, – сказал он, переводя глаза на алхимика.

– Сказать по правде, я еще не придумал названия, ваше императорское величество, – пролепетал алхимик. – Это просто порошок, который очень быстро горит.

– Он горит так быстро, что горение большой дозы этого порошка похоже на извержение вулкана, – сказал Гаррис. – За последние полгода вы уже пятый, кто изобретает нечто подобное. Что не может не пробуждать мое любопытство. Скажите, а каким вы видите практическое применение вашего изобретения?

– Я еще не думал об этом, ваше императорское величество. Порошок… э… порох получился в качестве побочного эффекта другого эксперимента…

– Философский камень искали? – поинтересовался Гаррис.

– Нет, я… Это сложно объяснить непосвященному… Простите, ваше императорское величество… А порошок можно использовать при прокладке дорог…

– Например, когда надо сдвинуть с места какую-нибудь гору, – подсказал Гаррис. – А как насчет военного применения? О нем вы не задумывались?

– Военного?

– Да, – сказал Гаррис. – Как вы думаете, с помощью вашего изобретения можно убивать людей?

– Я об этом не думал… Наверное, можно…

– Например, можно навьючить на одну лошадь несколько мешков с вашим порохом и запустить эту лошадь в лагерь противника. Представляете, сколько людей можно убить одним ударом?

– Но как? Ведь порох кто-то должен поджечь… Человек, который это сделает, умрет первым.

– Ну, добровольца всегда можно назначить, – заметил Гаррис. – Значит, подобная идея вам не претит? В принципе-то?

– Я… Как скажете, ваше императорское величество. Гаррис вздохнул.

Подобные изобретения ему не нравились, но игнорировать их нельзя. Они таят в себе слишком много опасностей.

Гаррис позвонил в колокольчик и вызвал начальника личной охраны.

– Капитан Хилл, я хочу, чтобы этого человека отправили к прочим изобретателям, – сказал он. – Заодно выясните, скольким людям он успел рассказать о своем открытии. Арестуйте всех, кого он назовет. Его лабораторию надо опечатать, все реактивы – изъять.

– Да, сир.

Впавшего в ступор алхимика пришлось уносить из временного императорского кабинета чуть ли не на руках. Потом капитан Хилл вернулся.

– Что еще? – спросил Гаррис.

– Доставили жрицу, которую вы захватили в Тирене, сир. Вы сказали, что хотите ее видеть.

– Любопытно, – сказал Гаррис. – Давайте ее сюда.

Голубая накидка сестры Ирэн стала серой, грязные волосы спутались, прося горячей воды и расчески. Впрочем, ванна бы не помешала и всему остальному – женщину везли явно не в королевской карете.

Ее руки и ноги были скованы кандалами, соединенными между собой цепью.

– Оставьте нас, капитан, – сказал Гаррис. Гвардеец коротко кивнул и исполнил приказ.

– Когда мы виделись в последний раз, вы выглядели лучше, – заметил Гаррис.

– Меня перевозили в клетке, как животное.

– Только ради вашей безопасности, – сказал Гаррис. – Солдаты моей армии – славные ребята, но они не ангелы и не евнухи. А вы – достаточно привлекательная женщина, даже сейчас. Впрочем, некоторые из моих вояк находят привлекательной и козу.

– Это такой завуалированный комплимент? – поинтересовалась сестра Ирэн.

– Нет, это такой факт, – сказал Гаррис.

– Вы воюете с женщинами?

– Если вы хотите общего ответа, то я воюю со всеми. Кто не со мной, тот против меня, а пол врага – дело десятое. Вы слышали легенды об амазонках? Представляете себе, все амазонки были женщинами, что никак не мешало им убивать мужчин. Не вижу причины, по которой я не могу воевать с женщинами. Лет двести назад вы заявили, что хотите равноправия, так получите его. Со всеми вытекающими последствиями. Но если конкретно, то с вами лично я не воюю. Разве кто-то бросался на вас с мечом, угрожая убить?

– Вы удерживаете меня против моей воли.

– Но это ведь еще не война, – заметил Гаррис.

– И что вы от меня хотите?

– Встаньте на колени, – сказал Гаррис.

Сестра Ирэн опустилась на колени. Цепи тихо звякнули.

Гаррис набил табаком трубку, задумчиво посмотрел на кучку пороха на лакированной поверхности стола, но все же поджег табак и выпустил к потолку клуб дыма.

– Ну, и почему вы это сделали? – спросил он.

– Потому что вы попросили.

– Согласно вашему учению, частичка вашей богини есть в каждом человеке, и каждый человек одинаково заслуживает поклонения, – сказал Гаррис. – Вы встали передо мной на колени, потому что искренне верите в декларируемые вами ценности? Или потому что вы боитесь наказания за неповиновение? Или почему-то еще?