Пробить камень - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/46
- Следующая
Казаков покачал головой.
– У Мэдисона были здесь финансовые проблемы? В России, я имею в виду? Что-нибудь, связанное со съемками?
– Нет, – сказал Казаков. – То есть мне об этом ничего неизвестно. А я, заметьте, сопродюсер его картины.
– То есть если бы у него возникли какие-то трудности с деньгами, вы бы знали?
– Вот именно. Хотя я вообще не представляю, что для него – трудности с деньгами. Знаете, какие он сигареты курил? «Приму».
– Шутите? Откуда в Америке «Прима»?
– Там, возможно, он курил что-то соответствующее, но в России ему полюбилась «Прима». Просто торчал человек, как от травки, я сам видел. Вот вам уровень его материальных притязаний.
– Ладно, это понятно. Теперь объясните, зачем он вообще снимал в России?
– Тут никакого внятного объяснения быть не может, – категорично заявил Казаков. – Захотелось – стал снимать.
– Как это?
– Да очень просто, – объяснил Казаков с едва уловимой ноткой презрения. – Художник, что с него взять? Я вам так скажу. Кино – это наркотик. Вон режиссер «Маленькой Веры»... Помните такой фильм?
Турецкий кивнул.
– Я отлично помню, как он проклинал все на свете, говорил, что в следующий раз возьмет двух актеров в голой комнате и все. И что же? Потом он стал снимать «Золотого теленка», в котором герои носятся по всей стране: экспедиция в Среднюю Азию, пробеги на старинных автомобилях. Спрашивается, зачем ему это надо было? Нормальной логике такое действие не поддается. А Мэдисон вообще сумасшедший на полную голову... Впрочем, насчет России...
– А может – ностальгия по корням? Я слышал, он русский по происхождению.
– По-русски он говорит, это верно. Ностальгия? Сомневаюсь. Ничего такого от него не слышал. Зато я помню, он часто говорил, что главное в профессии – не быть зависимым от голливудских студий, выдающих на-гора блокбастеры, которые забываешь еще во время просмотра... Россия ему в этом плане казалась вполне подходящим полигоном.
– Как вы думаете, кто мог желать его похищения? Устранения?
Тут Казаков неожиданно хохотнул:
– В широком смысле – кто-нибудь из собратьев по ремеслу!
– Например, тот же Плотников?
– Ну, знаете!.. Я этого не говорил.
– Что вы думаете о Коломийце?
– Хм. Тот еще шельмец. Далеко пойдет. Еще министром будет, помяните мои слова.
– О Буцаеве?
– Классный каскадер. Блестящий специалист. У нас таких больше нет. На Западе работал, кстати.
– Он там познакомился с Мэдисоном?
Казаков задумался:
– Насколько я знаю, нет... Да вы у него самого спросите.
– Непременно. Спасибо за угощение. – Уже уходя, Турецкий уточнил: – Вы шутили, когда говорили о собратьях по ремеслу?
– Нисколько, – вполне серьезно ответил Казаков. – Они очень ревнивы. Картину Мэдисона, хоть она еще и не снята, уже ждут в будущем году на Венецианском фестивале. Он всегда в числе главных фаворитов. Вы думаете, когда режиссеры распинаются в любви друг к другу, они говорят искренне? Черта с два. Это же самый настоящий спорт, и тут для устранения конкурентов все средства хороши.
– Тогда вы можете мне сказать, кто в данном случае считается его конкурентом?
– В Венеции?
– Это вам виднее где. Казаков немного пожевал сигару:
– Через пару дней, если вы не против.
ФИЦПАТРИК
Насчет оператора у Турецкого были серьезные сомнения. А ну как оператор ввиду остановки съемок на неопределенный срок плюнул на все и рванул из России куда подальше? Что ему тут делать, в конце концов?!
Однако Турецкому подфартило. Оказалось, Фицпатрик время даром не терял. Как сообщили на «Мосфильме», он принялся активно снимать рекламные ролики. Именно на киностудии Турецкий его и нашел. Правда, не в съемочном павильоне, а в ресторане, сконструированном из кинодекораций, стилизующих его – одновременно – под немецкую пивную, русский трактир и французский ресторан, – все зависело от того, под какой стеной сидишь. Фицпатрик закусывал в компании огненно-волосой молодой американки. Вместе они смотрелись: Фицпатрик был в оранжевой рубашке.
– Ши кэн транслэйт, – кивнул Фицпатрик на свою приятельницу.
– Ай эм спик, – сказал Турецкий и всем своим видом показал, что разговор желательно вести вдвоем.
Фицпатрик сделал едва уловимое движение бровями, и оранжевая женщина исчезла. Как оказалось, Турецкий не прогадал. У оператора было мало времени, и отпираться он не стал. Он сразу сказал, что очень сожалеет о случившемся, но изменить уже ничего не может, а главное, не хочет.
У Турецкого едва челюсть не отвисла. Неужели сейчас Фицпатрик отведет его к какой-нибудь кладовке и покажет задушенного Мэдисона?!
Но все оказалось гораздо проще. Фицпатрик признался в том, что увел у своего режиссера подружку. Эту вот самую оранжевую. Тогда она, правда, была сине-зеленая.
– Как это?! – спросил огорошенный Турецкий.
Оказалось, барышня выкрашивается в цвета любимого мужчины. Нет, у Мэдисона не сине-зеленые волосы, но у него есть такой вот примечательный пиджак. Как это случилось? Очень просто. Мэдисон сперва называл ее музой, а потом перестал обращать внимание. Весь роман продлился не больше трех недель. Зато вот у него, у Фицпатрика, большое человеческое чувство. У оранжевой женщины, кстати, тоже. И значит, впереди у них – долгая счастливая жизнь.
– Хм, – сказал опытный семьянин Турецкий. – А как он перенес измену любимой женщины?
– Вообще-то он менял их как перчатки, – сказал Фицпатрик. – Так что я не уверен, что он через неделю вспомнит о ней.
– Когда это случилось? Когда он обо всем узнал?
– В день до своего похищения.
Мог бы и соврать, подумал Турецкий, сказать,
что это было гораздо раньше. А так выставляет себя в невыгодном свете. Или наоборот, это такое изощренное алиби? Вот он я, дескать, весь на ладони вместе со своими грехами...
– Вы давно работаете вместе с Мэдисоном?
– Это была наша первая картина. – Фицпатрик вздохнул. – Жаль, что все так вышло. Мэдисон – гений, я всегда мечтал снимать для него.
– Как давно вы знакомы?
– Несколько лет, пожалуй. На каком-то фестивале выпивали вместе. Не то в Монреале, не то где-то в Гонолулу...
– В Гонолулу есть фестивали?
– Для знающего человека фестивали есть везде, – веско сказал Фицпатрик.
– Очень интересно. А мог Мэдисон плюнуть на все и поехать куда-нибудь вот так тусоваться, «фес-тивалить»?
– Да вообще-то запросто, но...
– Но вы думаете, что его похитили?
– Но я же видел это своими глазами!
– Расскажите, пожалуйста.
Фицпатрик рассказал. Ничего нового для себя
Турецкий не услышал. Приметы курьера из Министерства культуры были столь расплывчатыми, что не опровергали предыдущих сведений и не добавляли ничего интересного. Фицпатрик заметил, что хотя у него профессиональная память, но он больше был занят съемочной площадкой – там никак не могли правильно установить свет.
ПЛОТНИКОВ
- Предыдущая
- 8/46
- Следующая