Кара Дон Жуана - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 47
- Предыдущая
- 47/97
- Следующая
— Ты бывал в том доме?
— Один раз, когда еще строительство велось.
— А на новоселье тебя что, не пригласили?
— Хазар никогда не звал к себе гостей. Деловые переговоры вел на нейтральной территории, а дружеских попоек вовсе не устраивал.
— Почему?
— Хазар ни с кем не дружил, а на алкоголь у него была аллергия. Помню, он рассказывал, что в детдоме его насильно напоили спиртом. Он чуть не умер тогда, с тех пор капли в рот не брал…
— Этот особняк до сих пор существует? — не очень вежливо перебил старика Андрей — истории из детдомовского детства Олега Вещеева его мало интересовали.
— Что ему будет? Наверное, существует!
— Точно существует, — подал голос Лютый. — Я недавно в Хосту ездил, видел этот дом. Вернее, крышу с флюгером в виде парусного корабля… Забор там так и стоит, огромный, увитый виноградом, за лозами ворот не видно… — Лютый запнулся, нахмурился, посидел несколько секунд молча, затем с сомнением протянул: — Но мне показалось, в особняке кто-то живет.
— Как тебе это могло показаться, если ничего, кроме крыши, ты не видел? — проворчал Хан.
— Дорога к воротам наезжена. Я вмятины от колес видел.
— Может, Хазар его продал, — предположил Андрей.
— Нашел же идиота-покупателя! — фыркнул Хан. — Я бы этот дом задаром не взял! Не дом — скворечник! Воткнут среди скал. Ни деревьев, ни цветов не вырастишь — там голый камень, ни сарая, ни баньки не построишь — места нет, к морю не спустишься — обрыв! Кому такое сокровище понадобилось?
— А семьи у Хазара не было? Жены, детей? Может, кто-то из них в доме проживает?
— Когда я его знал, у него даже постоянной любовницы не было. Хазар — волк-одиночка. Аскет. Никаких страстей, слабостей. Он воспитал себя таким, чтобы никто его страстями и слабостями не смог воспользоваться… — Хан подпер свою худую, испещренную мелкими и крупными морщинами щеку кулаком, покусал губы. — И его тяга к наживе не переросла в манию, потому что деньги как таковые его не интересовали. Он не копил их и не транжирил (на что транжирить, если не пьешь, не колешься, не трахаешься?), а все вкладывал в дело, расширяя ассортимент, увеличивая партии, нанимая агентов… За те четыре года, что я его знал, Хазар из обычного торгаша самопальными обрезами превратился в крупного поставщика оружия. Не удивлюсь, если сейчас он продает ядерные бомбардировщики или бактериологическое оружие…
— Тогда мы его точно не найдем, — сказал Лютый. — Люди подобного масштаба живут законспирированно, на каком-нибудь частном острове в Тихом океане, так как на них Интерпол охотится…
— Ну уж ты загнул, Альберт! Остров, Интерпол! — Хан недовольно покачал головой. — Я ж просто предположил! Может оказаться, что за эти годы Хазар в корне изменил свою жизнь — не по собственной воле, а по обстоятельствам!
— Каким, например?
— Он мог смертельно заболеть, покалечиться, разориться, вляпаться во что-нибудь, из чего не смог выбраться… — Хан оторвал руку от лица — на щеке остались вмятины от костяшек. — Но даже если так, я, убей, не понимаю, каким боком он связан с Христосом… и его девушками…
Андрей тоже этого не понимал, но был уверен, что связь существует. И дело вовсе не в предсмертных словах Христоса, а в реакции Кары на появление Хазара перед окнами бистро. Тогда она не просто испугалась, она была в ужасе… Будто наяву увидела воплощение своего кошмара… Так малознакомых людей не пугаются. Значит, их многое связывало, и это многое было самым страшным из того, что происходило с ней в прошлом…
— Альберт, ты займешься Хазаром? — спросил он у Лютого, встав с дивана. — Пробьешь по базам данных, как собирался? У тебя есть люди, способные взломать их?
— Конечно. Только в базы Интерпола мы соваться не будем, уж извини…
— Думаю, это лишнее. Паспортных и налоговых будет достаточно… — Андрей протянул руку для рукопожатия, когда Лютый вытянул свою, сжал его широкую, короткопалую ладонь и энергично потряс. — Я не успел поблагодарить тебя за сегодняшнюю помощь — спасибо.
— Я не для тебя это сделал, а для Хана.
— Понимаю, но все равно… — Андрей наклонился к старику, обнял его: — И тебе спасибо, дядя Арам. И не говори, что сделал это не для меня, а для отца. Это я тоже понимаю… — Он кивнул им обоим. — А теперь позвольте попрощаться с вами. Я должен бежать…
— Куда ты собрался? — удивился Хан.
— В погоню за ветром…
Адлер 200… г. Каролина
Каролина тупо смотрела на кожаный чемодан с выдвигающейся ручкой и два полиэтиленовых пакета, набитые вещами. Она не могла взять в толк, что ей со всем этим делать.
— Что мне со всем этим делать? — в очередной раз спросила она у своего одноклассника Димки Самсонова, бывшего хулигана и троечника, и ныне следователя городской прокуратуры. — Куда это мне?
— Это вещи Даши, твоей сестры. Их пересмотрели, больше они нам не нужны. Забирай.
— А мне они зачем?
— Пригодятся. — Он выдернул из пакета трикотажную кофточку, вывернул ее наизнанку, продемонстрировал Каролине лейбл. — Видела фирму? «Кельвин Кляйн». Больших бабок стоит кофтейка. У тебя точно такой нет. Поносишь.
— Если только на фуфайку. — Она взяла из его рук кофту, приложила к телу — вещь была ей велика как минимум на три размера. — Дашка пятидесятый носила, а я сорок второй…
— Тогда продай. Или отдай кому. Не выбрасывать же такие шмотки!
— Возьми себе, а? Жене подаришь.
— Моей маловато будет. Они пятьдесят четвертый носит, — Димка немного сконфузился. — Ты же знаешь, я всегда балдел от крупных женщин…
Это было правдой! Димка, худой и маленький, просто голову терял при виде тучных, высоких дам с широкими бедрами и необъятной грудью. Свою супругу, упитанную, но не толстую девушку, он откармливал, как свинью, пока она не достигла его любимого рубенсовского стандарта — другие женщины казались ему малопривлекательными, даже Даша, по его мнению, была худовата, а Каролину он иначе как суповым набором не называл…
— Короче, забирай вещи. — Он подпихнул чемодан к ее ногам. — Тут кроме барахла косметика, книжки, расчески всякие… Хочешь — продавай, хочешь — дари, хочешь — на память оставляй.
- Предыдущая
- 47/97
- Следующая
