Жесть - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 56

• Предыдущая
• 56/87
• Следующая

— Что хозяйка, к столу не пригласишь? — бросил он. — Посидим туда-сюда, глядь, и вечерок скоротаем…

Зойка не отреагировала.

— Чего-то слабо рады нам здесь, — огорчился Валя.

— Но мы все равно присядем. Потому как разговор есть… даже два разговора!

Оба уселись за стол, взяв со стеллажа пару жестяных кружек.

— Лаврентий, — представился один Марине.

— Валентин, — не отстал второй.

С большим достоинством они это сделали. Ну, прямо интеллигенты в десятом поколении.

— Марина, — сказала гостья, решив после сумочки ничему не удивляться. — Лаврентий — грозное имя. Лаврентий Берия…

— Пф-ф! — человек изумился. — Предупреждали меня… Ну, в общем… фамилия у меня другая, но если вам нравится, можете меня и так называть. Польщен буду.

Валентин разлил всем косорыловки. Поднял свою кружку — готовый чокнуться с кем угодно, лишь бы немедленно выпить. Но Лаврентий остановил его руку:

— Есть тост. За радость, братья и сестры! Без нее жизнь — не жизнь…

поставил магнитофон окончательный диагноз и ненадолго затих.

Гениально, подумала Марина. Курить и вправду опять захотелось, да сигарет нету… И жить не просто страшно, а панически страшно… особенно, когда тебе не двадцать, а полный тридцатник…

— Я правильно говорю, русалочка? — Берия покосился на нее бесноватым глазом.

— Русалки — это миф, — парировала она.

— А кто осенью в ручьях купается?

Крыть Марине было нечем. Берия с ходу выпил, отставив локоть под прямым углом. Марина, не раздумывая, выпила тоже. Остальные присоединились. Берия крякнул, закурил сигарету «Парламент», кинул пачку на стол:

— Всем. Валек, прокрути-ка песенку назад, уж больно душевная.

Марина облизнулась на сигареты, но брать не стала.

Повисла тяжелая пауза. Валентин занимался магнитофоном. Зойка потянулась:

— Ну и какой разговор?

— Для разгона — самый обычный, — улыбнулся Берия. — Но ласковый твой, я гляжу, обледенел крепко…

— ОблЯденел он, а не обледенел, — помрачнела Зойка. — Приходи лучше завтра.

Какое-то время молчали. Нарушил молчание Валентин — сказал, подвигав глазами и скулами:

— Но и к тебе, Зоя, есть вопрос.

Зойка перевела на него взгляд.

— Гостья твоя… — начал он.

Она не дала ему закончить реплику:

— А это подруга моя! С детсада. Добрая баба. Артистка…

— И поэтому вы ее так задвинули?

— Да никак не задвинули! Дурачились просто!

Валентин откинулся на стуле:

— Ах, вот что…

Все понял. Также все поняла и Марина — не спасет ее никакая Зойка.

— Вы, гражданочка, давно здесь? — поинтересовался Берия, сверля Марину чекистским взглядом.

— Чего пристал? — встряла Зойка. — Всегда по жизни вместе!

— С Закумарья значит, с самого?

Он посмотрел пристально Марине в глаза. Так цепко, что она не смогла отвести взгляд. Валентин в это время демонстративно закрыл Зойке рот.

— Что? — растерялась Марина.

— А то. Мы насчет вас другие данные имеем.

— Вот так-то, — с гордостью за товарища сказал Валентин. — Врача не обманешь.

Берия снял с плеча дамскую сумочку и кинул ее Марине:

— Я так понимаю, ваша. Проверьте, все ли на месте. Не хотите? Ладно, спасибо за доверие. Мы ничего не взяли, да и нечего там у вас брать. Мобильник разве что… так он с дохлым аккумулятором и без зарядки… Мы это отобрали у одних знакомых вам отморозков. А нашли вас, если это интересно, потому, что некий «хмырь», как выразились отморозки, зачем-то искал Банановую улицу. Так что все просто…

— Убивать, кстати, нехорошо, — добавил Валентин. — За что ты их так?

— Кого?

Громила оскалился:

— «Кого»! Я в восторге! Чтобы баба… в одиночку… нет, ну прикол же!

— Топить трупы тоже нехорошо, — сказала Марина дерзко.

И сама испугалась.

Мужчины переглянулись. Валентин встал и похлопал Берию по плечу.

— Пойдем-ка, Лаврентий. В сральник вместе сходим.

— Пойдем, брат, пойдем…

Валентин намотал Зойкины волосы себе на руку и оттянул ее голову назад:

— А ты — посиди пока. Покарауль подругу…

«Я боюсь жить! Наверное, я трус», — сознался магнитофон, подытоживая все сказанное…

…Мысли ее метались. Вот ведь попала. Опять! Опять! Опять! Банда отморозков на мотоциклах… Черный всадник… Козел… Еще один похотливый козел — по имени Лютик… Его чокнутая баба с тесаком… Теперь — простые нормальные убийцы, которые лишнего зла не сделают, неисправный мобильник зря не возьмут…

Когда же это закончится?

Как выбраться из фильма ужасов, режиссер которого то ли в отпуск уехал, то ли в психушку попал?

Есть способ, шепнул кто-то Марине. Проглоти все таблетки из своей сумочки, запей несколькими стаканами сивухи, — и подожди немного. Все закончится — легко и приятно…

— Жлобы, — срывающимся голосом сказала Зойка. — Помыкают нами… Сволочи! Тачки пригоняют, Лютик их разбирает, все делает. Руки у него золотые… А платят — гроши… На том и играют, гниды, что он в розыске…

Она была в невменяемом состоянии. Смотрела на Марину — и не видела ее.

— А я презираю их! Презираю!

Она зарыдала. Схватила Марину за руку, отпустила, подлила себе еще. Выпила одним глотком. Уткнулась лбом в стол…

— Сожгла-а-а… Разменяла я жизнь свою-у-у… А ехала в Питер — артисткой мечтала стать…

Это была пьяная истерика. Марина машинально гладила Зойку по волосам и думала… Ясно теперь, куда исчезают автовладельцы, по крайней мере, на Киевском шоссе. Одни негодяи отнимают машины и топят водителей, другой негодяй с золотыми руками — расчленяет трофеи на запчасти. Удастся ли рассказать об этом Илье? Автовладельцы — Илюшина тема… Что же делать? Выпить таблетки — и все кончится, думала она. Все кончится…

Таблетки.

Это идея… Черт, хорошая идея!

Свободную руку Марина сунула в сумочку. Долго искала флакон с транквилизатором, подаренный ей Федором Сергеевичем, — обмирая от страха, что лекарство потеряно…

Нашла!

Остался пустяк — приготовить отраву.

— Песни хотела петь… — не говорила, а выла Зойка. — Танцы танцева-а-ать… «Денег нет, зато есть — пригородный блю-у-уз…»

Марина ощутила неожиданное сострадание.

— Зато любовь встретила, — сказала она. — Настоящую большую любовь, как в кино…

(Осторожно, мучительно медленно ее рука с флаконом ползла по столу.)

— Артистки, знаешь, какие несчастные? — убаюкивала она пьяную дуру первыми пришедшими на ум словами.

(Еще немного… самую чуть…)

— Артистки всегда одинокие… Потерянные…

(Последнее змеиное движение — и весь запас сибазона булькнул в банку.)

— Злые…

(Готово!)

Зойка оторвала голову от стола.

— Это с тобой злые, — трезво отозвалась она. — С тобой все такие злые. Ты сама — злая! — Взгляд ее приобрел вдруг осмысленность. — Ты лучше с ними иди — так нам всем сподручней, — она выразительно кивнула в сторону двери. — Ты не бойся, они тоже злые… Тебе хорошо с ними будет…

Две женщины долго смотрели друг на друга.

— Уходи, — сказала Зойка, как отрезала. — Токмо дай сначала сапожкИ померить.

…Там было около тридцати таблеток, мысленно прикидывала Марина. На полтора литра. Хватит ли? Должно хватить… О том, что возможна передозировка и потеря бандитами сердечной деятельности, она не знала. А если бы знала — наплевала бы…

Шумно хлопнула дверь. Зверье вернулось.

• Предыдущая
• 56/87
• Следующая