Замок - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 32

— Очень распространенное явление. Так что вы хотите узнать?

— Какое ближайшее будущее меня ждет? Эмма, вы можете мне это сказать?

— Разумеется. Если бы я не могла сделать такой прогноз, я бы не была астрологом. — Эмма из сумочки достала записную книжку и ручку. — Запишите мне год, день и желательно час вашего появления на свет, а также место рождения.

Мазуревичуте быстро написала то, что просила Эмма.

— Завтра вы узнаете свой прогноз.

— Буду ждать с нетерпением. — Мазуревичуте встала. — Было очень приятно, Эмма, с вами пообщаться.

— Взаимно, Рута.

Мазуревичуте с бокалом в руке направилась в каминный зал.

Все снова, кроме Анастасии Владимировны, собрались в каминном зале. Две официантки с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским, выстроились у стены. Все ждали, что последует дальше, при этом, не сговариваясь, никто ни с кем не разговаривал.

Дверь отворилась, в зал под руку вошли Каманин и Мария. Они медленно прошествовали в его середину.

— Дорогие мои, — произнес Каманин, — я попросил вас снова собраться тут, чтобы объявить о важном событии в своей жизни. Я хочу, чтобы вы мои ближайшие родственники и друзья первыми узнали о нем. Вы уже познакомились с Марией. Я многому обязан ей. Сначала я попал в больницу, где она заведовала отделением. И очень внимательно отнеслась к новому больному, лично сама взяла надо мною шефство и поставила меня на ноги. Могу вам честно сказать, что я был так плох, что всерьез думал, что мне уже не выкарабкаться. Но, как оказалось, если человек настоящий профессионал, мастер своего дела, он способен совершить невозможное. Через какое-то время я пошел на поправку. Возможно, одна из причин этого стало то, что Мария за короткий1 срок стала для меня не только врачом, но и другом. Мы много времени проводили вместе. После работы она оставалась еще на пару часов. И эти часы у нас проходили в бесконечных разговорах. Знаете, может быть, я сейчас скажу не совсем научную вещь, но я постиг ее, как говорится, на собственной шкуре. Если в жизни появляется новый сильный интерес, он мобилизует защитные силы организма. И даже очень больной человек может выздороветь. Что-то похожее произошло и со мной. Я убежден, что не только лечение, но и влечение, которое я стал испытывать к своему доктору, помогло мне справиться с недугом.

Когда я вышел из больницы, то предложил Марии стать моим личным врачом. Честно говоря, я мало верил в то, что она согласится. Но это случилось. И с тех она выполняет эти свои обязанности. И вы видите по моему состоянию, насколько успешно. Выскажу еще одно предположение, в котором я нисколько не сомневаюсь; если рядом с тобой по-настоящему близкий человек, это, как ничего другое, продлевает дни жизни. Поэтому мой вам совет: ищите именно такую личность. Но что-то я увлекся. Поэтому перейду к самому главному. Не стану от вас скрывать, что со временем наши отношения из деловых перешли сначала в дружеские, а затем и в любовные. Я хочу пройти с Марией оставшийся мне путь. И Мария выразила согласие меня по нему сопровождать. И сейчас мы объявляем о нашей помолвке. И, как только вернемся домой, тут же подадим заявление в ЗАГС.

Каманин выразительно посмотрел на официанток, те стали обносить присутствующих шампанским. Внезапно раздался какой-то шум, похожий на падающий предмет. Все обернулись на этот звук. Никто не заметил, как во время речи Каманина в зал тихо вошла Анастасия Владимировна, которая слышала ее всю.

К женщине одновременно бросились Мария и Антон. Первой добежала Мария, она склонилась над ней.

— Что с мамой? — спросил Антон.

Мария пощупала пульс.

— Обморок, пульс очень частый. Сейчас придет в себя. Надо отнести ее в номер, положить на кровать.

Анастасия Владимировна открыла глаза, несколько секунд она смотрела на Марию.

— Антон, помоги мне встать, — попросила она.

Мария взяла ее за руку, помогая встать, но Анастасия Владимировна резко выдернула ее.

— Я не нуждаюсь в вашей помощи! — враждебно произнесла она.

Антон помог ей подняться.

— Пойдем, мама, я тебя отведу в номер, — сказал он.

Вместе они вышли из зала. Мария растерянно посмотрела на Каманина, не зная, как вести себя в такой ситуации.

— Не беспокойся, Маша, — ответил на ее безмолвный вопрос Каманин, — она быстро оправится. Она и в молодости была очень впечатлительной и нервной. И с тех пор нисколько не изменилась. Впрочем, наша маленькая церемония все равно подошла к концу.

Антон сидел возле кровати матери и смотрел ей в лицо. Оно было бледным и очень старым. Таким старым он его еще не видел. Ему даже стало неприятно от этого зрелища, оно говорило о неумолимо наступающем и на него по всем фронтам возрасте. Ведь он тоже, мягко говоря, далеко не молод, пройдет не так уж много лет и тоже будет таким, как она.

Анастасия Владимировна отрешенно смотрела в потолок, словно бы сына и не было в номере. Антону стало неловко тут находиться. Может, лучше встать и уйти. В последние годы он по возможности старался не злоупотреблять встречами с матерью; если можно было ограничиться телефонным разговором, он предпочитал так поступать. И не потому, что не любил ее, а потому что жил совсем другой жизнью с совсем иными интересами. И зачастую даже не представлял, о чем с ней разговаривать.

— Мама, как ты себя чувствуешь? — спросил Антон и тут же пожалел о своей оплошности.

Анастасия Владимировна повернула к нему голову, ее глаза мгновенно наполнились слезами, и она зарыдала. Антон понимал, что должен ее утешать, но не умел и не хотел. Ему хотелось совсем другого — встать и уйти.

Внезапно Анастасия Владимировна схватилась за сердце.

— Мама, что с тобой? — с тревогой спросил Антон.

— Колит, — почти белыми губами прошептала Анастасия Владимировна.

Антон вдруг по-настоящему испугался — а если она сейчас умрет? Это же такая морока, тело придется везти в Москву. Не хоронить же ее тут, в Польше, на каком-нибудь ближайшем кладбище. Потом и могилу не отыщешь. Хотя с другой стороны, а что на ней делать.

— Я сейчас позову Марию, — вскочил Антон.

— Нет! — вдруг громко закричала Анастасия Владимировна. — Я не желаю ее видеть. Лучше умру!

— Это глупо, мама, зачем тебе умирать. У тебя есть все для хорошей жизни.

— Жизнь моя закончилась, Антон. Когда я сюда ехала, я надеялась… — Она замолчала.

Антон знал, на что надеялась его мать, на то, что отец снова предложит ей жить вместе. Это было глупо; Антон нисколько не сомневался, что такого никогда больше не повторится. Но и переубеждать ее он не собирался. Зачем? Если ей так нравиться думать, пусть тешет себя иллюзиями. Но, кажется, он все же совершил ошибку, эти иллюзии способны свети ее в могилу. Она не в силах им сопротивляться. Одно непонятно, что ему делать сейчас?

— Мама, тебе срочно требуется врач. А здесь, кроме Марии, других врачей нет. Я пойду за ней.

Анастасия Владимировна вдруг приподнялась на кровати и довольно крепко схватила сына за руку.

— Никуда не ходи! — решительно произнесла она. — Мне лучше.

— Это правда? — пристально посмотрел он на нее, пытаясь определить, не обманывает ли она его. Но, судя по тому, как блестели ее глаза, возможно, так оно и было.

— Мне лучше, — повторила Анастасия Владимировна. Она отпустила руку сына и снова легла. — Я ненавижу ее! Я хочу, чтобы ты мне обещал одну вещь, Антон.

— Хорошо, мама. Но что именно?

— У тебя никогда не возникнет никаких отношений с этой женщиной, даже просто хороших. Ты всегда будешь ее ненавидеть. Обещай.

— Но мама…

— Антон, возможно, это последняя к тебе моя просьба.

— Хорошо, никаких отношений у меня с ней не будет, — пообещал Антон.

На губах женщины появилась что-то вроде наподобие слабой улыбки.

— Хорошо, спасибо. Я знаю, ты сдержишь слово. А теперь иди. Я буду спать.

— А сердце?