Крестная внучка мафии 2 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 66

А может быть это из-за того, что я чувствую, что это мой единственный шанс добиться своей цели.

Циммер в первых рядах машинально двигал рукой, дирижируя всем нашим спонтанным выступлением. А когда из части баталии мы перешли к части, где нужно передать горечь утраты, мадам так сопереживающая перед урной с композитором, и вовсе прослезилась, неожиданно громко всхлипнув во время трагической паузы.

В общем публика прониклась.

Несите тазик оливье.

И все было в моем плане прекрасно… Кроме одного.

Дочка Цзяо Ю… Извините за выражение, но… Ланфэн Ю откровенно зассала.

— Давай, — шептала я ей губами, указывая на сцену.

И словно повторяя за мной, кивал ей весь оркестр.

«Мы ради тебя играем!» — кричала я ей взглядом. — «Дура, Циммер и так в курсе, что он гений! А о том, какая я талантливая твой папа еще не знает!»

Бросив взгляд на Эшфорд, которая лицом уткнулась в шею моего дяди, я до крови закусила губу. Кажется за все тридцать лет дружбы с Цзяо Ю, ей еще никогда не было так стыдно.

Видя, как китаянка в пурпурном платье отчаянно мотает головой, делая шаг назад, я с болью закрыла глаза, переходя к самой трагичной части произведения.

Чувствуя, что и по моим щекам текут слезы.

Я рискнула не только своей судьбой, но и Эшфорд, и моим дядей. Кто знает, чем это для них обернется? Может быть Цзяо Ю сочтет это за оскорбление и просто расправится с ними?

Мамма Мия… Что же я наделала…

Невольно я взяла паузу дольше, чем нужно было. Оркестр тоже замер, чувствуя, что чуда уже не случится. А в зале на несколько мгновений повисла гробовая тишина.

Как вдруг вместе с ударом молнии, раздался низкий и бархатистый тембр альта. Будто разделяющий всю мою боль. Все мои страхи и отчаяние. А следом вступил и оркестр, даруя ту самую надежду на то, что может быть еще не все потеряно.

Но мне было настолько страшно, что я не могла решиться посмотреть правде в глаза.

— Это звучит Альт Страдивари? — выдохнул кто-то.

Не веря тому, что вижу, я впилась взглядом в китаянку. Неожиданно осмелевшую и заигравшую так страстно, что я бы никогда в жизни не поверила, что она по темпераменту на такое способна.

Неужели диснеевская принцесса из китайской мафии может играть так, что у меня аж сердце замирает?

Мелодия оживлялась с каждой секундой, а я бесповоротной решимостью выжимала из древних клавиш все на что они способны. И финал прозвучал настолько бурно, страстно и жарко, что зал оглушил нас своими овациями и криками сыграть на бис.

А когда мы со всем достоинством поклонились публике, то я просто поверить не могла тому, что Ланфэн Ю сама подошла ко мне и с искренним восторгом по-английски произнесла:

— Вы столь чувственно играли… Я даже слов не могу подобрать… Я впервые в жизни дважды пропустила момент, когда мне нужно было вступить! Хорошо, что вы взяли паузу!

К нам подошел Цзяо Ю и со всем уважением кивнул мне, а я у меня аж зал поплыл перед глазами от волнения.

— Мисс, вы великолепны! Миссис Эшфорд не солгала, сказав, что у нее в Париже есть по-настоящему одаренный пианист, — уверенно произнес Цзяо Ю. — Моя дочь еще никогда не играла это произведение с таким чувством.

— С-с-пасибо… — с трудом произнесла я.

Блин, я так хотела добиться того, чтобы они подошли ко мне сами, но когда это случилось, я не смогла выдавить из себя ни слова. А Эшфорд и моего дядю, как назло, окружил десяток потенциальных покупателей рояля и Страдивари.

Я отдала музыке столько эмоций, что ничего не могла поделать с тем, что слезы стекают по щекам. Такое бывает, когда выложилась до последней капли, вывернув всю душу наизнанку.

Глава китайской триады неожиданно протянул мне свой носовой платочек из золотого шелка.

— Благодарю Вас, — приняла я платок. — Это все эмоции…

— Вы отдали очень много энергии сегодня, — с пониманием кивнул он. — Пусть вас не заденут слова любящего отца, но рядом с вами моя Ланфэн просто засверкала.

Он уже собирался уйти, как вдруг рядом с нами раздался голос Ханса Циммера:

— Мисс Ю, я слышал ваши произведения на конкурсе и повторюсь, что вы от природы очень талантливы. Знаю, возможно, мой комментарий вас расстроил, но я поясню еще раз…

Тонкие пальчики Ланфэн побелели, из-за того с какой силой она сжала гриф скрипки. А мы с Цзяо Ю тоже напряженно застыли, подслушивая его вердикт.

— Вы пишите очень чувственные мелодии. Драматичные. Технически мне придраться практически не к чему. Но вам нужно добавить жар, страсть и ярость, которые я сегодня услышал.

Композитор слегка кивнул на меня.

— Окружите себя музыкантами, которые помогут вам проявить всю свою смелость в выражении этих эмоций. Иначе вы так и застрянете в работе над мыльными операми. А ваш талант способен терзать сердца.

— Господин Циммер, благодарю вас за такую высокую оценку, — со всем уважением поклонилась Ланфэн Ю, явно очень растроганная. — Я прислушаюсь к вам и обязательно сделаю так, как вы говорите.

— Переработайте ваши композиции и пришлите мне их снова, — протянул он ей визитку. — Если я услышу, что вы исправили мои замечания — я приглашу вас работать в мою команду. На честных условиях и без содействия вашего мецената.

Посмотрев на меня сверху вниз, Цзяо Ю вдруг едва заметно кивнул и твердо сказал:

— Мисс, вы едете с нами в Китай.

Я с трудом сдержала нервный смешок.

Нет, я конечно хотела добиться их расположения… Но… Но кажется, я переборщила… Я как-то не планировала ради срыва сделки Бальдини с Цзяо Ю ехать в Китай.

Пребывая в шоке от такого поворота событий, я думала над ответом, как вдруг рядом раздался голос самого Лоренцо Бальдини:

— Мисс Ю, мистер Ю, позвольте высказать вам восхищение вашим талантом…

Вручив ей букет цветов, он принялся с жаром нахваливать Ланфэн. И хотя я объективно согласна с каждым его словом, девушка и правда гений, в душе просто вскипела душераздирающая ярость.

Вот же крыса…

Натравил на нас Интерпол и итальянского национального прокурора по борьбе с мафией и терроризмом. Договорился с Кузнецовыми, а теперь за нашей спиной… Извините за выражение, конечно… Но вылизывает Цзяо Ю то самое место.

А самое отвратительное — это видеть, что ни у Лоренцо Бальдини, ни у его жены на самом деле нет ни ненависти к Лукрезе, ни любви к китайцам.

Они действуют на благо своей Семьи.

Ничего личного. Просто бизнес.

Неожиданно кто-то сочувственно погладил меня по плечу, а я чуть не подпрыгнула от нервного напряжения. Инстинктивно, я обернулась, но это оказалась просто жена моего дяди.

Тепло улыбнувшись, она тихо сказала мне на ухо:

— Твоя матушка бы гордилась тобой и я тоже. Даже гениальное исполнение может испортить плохой аккомпанемент.

Слегка кивнув мне, показывая тем самым, что действуем по ее плану, Энн весьма громко добавила:

— Я не ошиблась в выборе аккомпаниатора. Нужный настрой уловил весь оркестр.

И как и ожидалось, следом раздался голос и самого Бальдини:

— Мистер Ю, полагаю, вы уедете не только со Страдивари, но и с талантливым пианистом? — он указал на меня. — Позволите мне выписать чек музыкантам от себя лично? За такое необыкновенное исполнение, я считаю, что их гонорар нужно увеличить, как минимум втрое.

Эшфорд едва заметно кивнула и я изящно развернулась. С гордо поднятой головой и легкой улыбкой на губах. А может быть и не очень легкой, раз лицо Бальдини под карнавальной маской так перекосило.

Кажется, он не ожидал меня тут увидеть. По крайней мере не в такой ситуации.

Не давая ему и слова сказать, Эшфорд приятно улыбнулась Цзяо Ю:

— Господин Ю, вам нужен был лучший пианист и я рада, что исполнение племянницы моего мужа вам пришлось по душе. Женщина всегда лучше поймет женщину.

— Вы совершенно правы, — широко улыбаясь, кивнул он ей. — А достойная женщина из хорошей семьи еще лучше.

Эшфорд бросила на меня взгляд, показывая что именно такого ответа она и ожидала, и с гордостью произнесла: