Рожденный Светом - Фрумкин Сергей Аркадьевич - Страница 69

• Предыдущая
• 69/73
• Следующая

– Так снарядите!

– Вы полковник Империи, а и в правду не понимаете? – удивился ректор. – Не мы включаем механизм переброски!

– А кто же? – спросил Гим.

– Военные!

Гим бросил вопросительный взгляд на Ри. Полковник поджала губы и отрицательно покачала головой.

«Мы не успеем!» – подумала Ри. – «На «Росе» нам не подойти. У центра управления переброской всегда на вахте крейсер, а то и несколько. Они не спят, они предупреждены. Нет… Не получится!»

«Если их убедить?»

«Ты сам военный. Можно убедить офицера, получившего приказ, поступить с точностью до наоборот?»

– Но ВЫ готовы пойти нам на встречу? – спросил Гим у ректора.

– Мы экологи, – объяснил Вилиар. – Наша задача оберегать планеты от космической катастрофы. Все планеты. Какие именно, решает Совет Империи. Мы с радостью подготовим груз ингибитора, но ни нам, ни вам его не переправить!

– Ри, – Гим повернулся к полковнику. – А что, если нам применить «Росу»?

– В каком смысле? – не уловила Ригита.

– Чтобы задать координаты и начать переброску?

Полковник нервно усмехнулась:

– «Роса» отправится туда же, куда и груз!

– Нету другого способа?

– Дистанционно? Такой режим не предусмотрен. Механизм внедрения в управляющую программу центра управления переброской итак за границей возможного! Ты слишком многого хочешь, Гим!

– Если транспортные корабли уйдут вместе с «Росой», у «Росы» останется шанс сбежать от жара Ранопуса?

– Гим… – все более пугаясь затеи сержанта, покачала головой Ри. – Как можно сбежать из недр настоящего солнца?!

– Но, в принципе, это возможно?

– Что?!! – буквально взвизгнула полковник.

– Подойти к кораблям транспортникам, внедриться в программу управления и перебросить и себя и грузы внутрь Ранопуса?

Ри не ответила, а только медленно, ошеломленно, покачала головой сверху вниз.

– Готовьте грузовики! – сказал Гим ректору. – Загружайте лекарство, переправляйте их в зону переброски. Остальное – наша забота!

– Хорошо, – просто сказал ученый.

– Что случилось? Почему ты приказала мне сесть? – Ин спускалась по трапу «Росы», приземлившейся по распоряжению Ри на основной посадочной зоне Центра. Амазонка была вооружена всем, что нашла в корабле полковника и смогла унести: шпагой, излучателем и поляризатором. С воинственным, но обеспокоенным видом она оглядывала посадочную зону и ожидающих у трапа людей: Ри, Гима, ректора и еще нескольких ученых, топтавшихся за спиной своего начальника.

Дождавшись, когда Ин приблизится, Ри с хмурым лицом объяснила:

– Гим решил выставить себя героем, а нас оставить за все отдуваться!

Ин вопросительно посмотрела на сержанта, а Гим так же удивленно взглянул на Ри.

– Ученые подготовили корабли с грузом, – продолжала описание ситуации полковник. – Чтобы телепортировать их, можно использовать «Росу», как наводящий механизм, но кому-то придется пожертвовать жизнью и сгореть вместе с лайнером в сердце Ранопуса. Гим, почему-то, решил, что этим кем-то может стать только он.

– Неужели, Ри, ты… – опешил сержант.

– Подождите, не так быстро! – рассерженно фыркнула Ин. – Получилось у вас или нет?!

– Познакомься, – Ри указала на солидного ученого в серебряном кителе. – Господин Вилиар Пиронт, ректор Центра. Согласился помочь, как только узнал, в чем мы его обвиняем. Транспортники с «лекарством» уже в пути к соплу Колокона. Но за переброску отвечают военные, а тем потребуется подтверждение Совета, которого мы никогда не получим. Поэтому, единственная возможность спасти Ранопус – телепортировать мою «Росу» вместе с грузовыми кораблями. Ничего другого мы не придумали.

Ин все поняла. Большие карие глаза девушки загорелись решимостью.

– Гим? Почему Гим? – амазонка занервничала. – Гим не имеет никакого отношения ни к Оттору, ни к Излину! Он – случайный гость в нашей секторе! Какое право он имеет решать, кому отдать жизнь за МОЮ, а не его Родину?!

Ин посмотрела на сержанта с таким вызовом, что Ревенберг растерялся и не нашел, что ответить. Видя, что Гим ей не возражает, амазонка повернулась к Ригите, думая, что, возможно, та занимает сейчас роль старшего в их команде. Буквально излучая страх от мысли, что ее не послушают, Ин постаралась объяснить как можно спокойнее и убедительнее:

– Я всю жизнь прожила на Отторе! Оттор – мой дом, мой мир, мое прошлое, мое будущее! Все эти люди, все эти идеи, все эти мечты – это МОЯ боль, это МОЯ душа, это я сама и все, что живет во мне! Никто не вправе запретить мне исполнить священный долг, ради которого я существую! Никто не может решить за меня, как и когда мне уйти! Это мое дело, понимаете, только МОЕ!..

Ин так возбудилась, что под конец сорвалась на крик, а ее пылающие мольбой глаза блеснули слезами. Но она видела, что на благородный порыв души ученые отвечают лишь удивлением, что Ри думает о своем и отводит взгляд, а Гим подбирает слова, чтобы убедить передумать.

– Я прошу вас! – на высокой ноте воскликнула амазонка, готовая броситься на колени или угрожать оружием – все, что угодно, лишь бы услышали и по-настоящему поняли. – Если это сделаю я, ваша совесть останется чистой. Но, если вы – я не смогу жить дальше, понимая, что упустила свой шанс сделать то, ради чего была рождена! Для вас это – самопожертвование, но для меня – смысл жизни! Пожалуйста, не лишайте меня этого счастья! Пожалуйста, позвольте мне самой решить, жить дальше или уйти с честью!

Глаза Ин метались по лицам людей, стараясь найти взгляд, в котором отзовется тепло поддержки. Но амазонка была слишком молодой, слишком красивой, слишком живой – люди не хотели войти в ее положение, они не верили, что в этой Вселенной может родиться идея, ради которой стоило умирать такому юному и невинному существу.

Ри подняла голову. Она также приняла для себя решение. Но, если глаза Ин сверкали от желания сделать то, что она говорила, в глазах Ри господствовала железная воля рациональности, вынуждающей полковника поступить так, как при других обстоятельствах она никогда бы не поступила:

– Успокойся, Ин. Никто и ничего у тебя не отбирает! Как раз ради спасения твоего мира мы должны поступить так, как будет надежнее, а не благороднее и красивее. Мы тебя слышали: это твой Оттор; это твой мир. Ну так живи, ради продолжения своего дела, зачем жертвовать, когда нет этой необходимости?! Ты еще девочка, Ин, ты не познала жизни, ты еще ничего не видела! Другое дело – я… – полковник вздохнула и посмотрела на Ин взглядом взрослого на ребенка. – Я видела все. Я была везде. Я достигла верха своей карьеры. И МОЕГО мира больше не существует: для своих я чужая, для чужих – тем более. Тебе, Ин, трудно будет жить дальше, мне – невозможно. И для меня шанс уйти, спасая миллиарды других жизней – самая прекрасная награда за столетие безукоризненной службы… И еще. «Роса» – мой корабль. Я – его капитан и его экипаж. Я не только лучше знаю, как управлять пространственным переходом, я не могу и не должна отдавать лайнер в руки непосвященных.

– Ты ведь только что это делала?! – возмущенно насупившись, напомнила Ин. – Разве я не доказала, что управляю «Росой» ничуть не хуже тебя?!

Гим посмотрел на спорящих женщин: красивых, гордых, благородных и безумных, в своем стремлении в одно мгновенье попрощаться с жизнью. Ему стало невыносимо тоскливо от мысли, что так нелепо и глупо складывается судьба лучших из лучших из человеческого рода… к которому лично он теперь даже не относился…

– Можно и мне сказать? – отчетливо и очень весомо прозвучали слова молодого сержанта. – У меня было время подумать о смысле существования. Я не мог выйти из придуманной Ланкорусом клетки, но никто не мешал мне соединиться с информационными потоками вокруг нее, никто не мешал вслушаться в окружающий мир и проникнуть вглубь самого себя. Если бы я не знал, что завтра уже не наступит, наверное, стоило бы сказать Дитриезу спасибо, за возможность побыть наедине лишь с собой и своими мыслями! Семь суток – это бесконечно долго, это вечность, это миллиарды мгновений, каждое из которых наполнено своей информацией! За этот период я многое понял и многому научился. Я могу рассказать вам о жизни то, чего вы даже не слышали, что даже никогда не пришло бы вам в голову… Но сейчас поверьте только в одно: жизнь стоит того, чтобы жить дальше! Во всяком случае, ваша. А я не боюсь смерти – я уже умер. Мне была отпущена только одна жизнь, и я ее прожил. То, что сейчас стоит перед вами – недоразумение, организм, которого не существует, не должно быть в природе. Он уродлив. Ему не место в этой Вселенной. Вы – люди среди людей. Я – неизвестно кто, неизвестно что. Для меня умереть в жерле Ранопуса – не шанс что-то сказать или доказать напоследок, как для тебя, Ри, или для тебя, Ин. Мной не движут сильные чувства и неуправляемые эмоции. Я просто знаю, что лететь на «Росе» нужно именно мне, вот и все. Поэтому и полечу я!

• Предыдущая
• 69/73
• Следующая