Предназначение - Фрумкин Сергей Аркадьевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/70
• Следующая

— Я бы на чудеса не рассчитывал! — недоверчиво скривившись, посоветовал Латорон. Хонтеан только пожал плечами:

— Как хотите, время покажет.

Латорон отобрал десять самых крепких парней, переодел их в гражданские костюмы и вооружил резиновыми шестами со встроенными внутрь шокерами. Эти десять солдат плюс сам Латорон должны были сопровождать принца до гостиницы, где планировалось провести ночь, а затем до Дворца Славы, где им предстояло раствориться в толпе и превратиться в неистовых болельщиков — вот максимальные меры безопасности, на которые согласился его высочество. Горн, Хонтеан и Латорон оделись по местной моде и превратились в горожан среднего уровня достатка.

Группой в тринадцать человек они сошли по трапу галеона на шумящий, светящийся голографическими указателями, глупыми рекламными вывесками и бегущими дорожками вечерний космодром Ценона, чтобы затем вызвать самое обыкновенное городское такси и отправиться на нем в ближайший ко Дворцу Славы отель, где Латорон заранее забронировал несколько простых номеров, заплатив за них втрое больше, чем они того стоили.

Такси оказалось аккуратным сигарообразным "летательным средством с удобными креслами и приятной музыкой, а вот панорама за стеклами машины произвела на гостей не самое лучшее впечатление: динамика этого сумасшедшего, светящегося, гремящего, снующего и мчащегося во все стороны мегаполиса показалась чрезмерной даже горячему Горну, отшельник же Хонтеан предпочел и вовсе закрыть глаза, чтобы уберечься от головокружения. Латорон нервничал, сознавая, что сделал большую глупость, проболтавшись его высочеству о планете турниров. И лишь солдаты в соответствии с полученными указаниями притворялись, что не замечают движения снаружи, и занимались своими делами: играли в карманные приставки, читали проецируемые на стены спортивные новости, насвистывали под нос, дремали или задумчиво грызли ногти…

— Мне здесь не нравится, — не открывая глаз, повторил свой прежний вывод монах.

— Почему же?

На этот раз принц заинтересовался — ему не перечили, а значит, он мог выслушать мнение монаха спокойно. — Здесь Хамовники. Это их планета. Юноша улыбнулся.

— Исключено. Данагот слишком шумный для степенных служителей.

— В воздухе напряжение, — объяснил монах. — Здесь играют судьбами, как разменной монетой. Либо здесь Хамовники, либо кто-то из моих единоверцев. Второе менее вероятно.

— А мне это не помешает?

— Тебе — нет. Мне — возможно.

Юноша посмотрел вопросительно, но монах не захотел вдаваться в подробности.

Отель оказался достаточно экзотическим зданием — небоскреб с треугольной крышей, которую поддерживали тянущиеся от самой земли колонны. Со сто семидесятого этажа, где располагались снятые Латороном покои, открывался прекрасный вид на общественную часть города и непосредственно на сам Дворец — большое цилиндрическое строение, «сложенное» из полированных стальных колец и светящееся в промежутках между кольцами красивым голубым сиянием. Огромная голографическая вывеска в воздухе над дворцом информировала пролетающие мимо катера о грандиозном шоу «восьми лучших из лучших»…

Обычные «дешевые» номера между тем изобиловали всевозможными техническими новинками из области бытовых услуг.

Горн опустился в массажное кресло, приказал бару «изобразить» бокал апельсинового фрэш, вызвал на огромное, во всю наружную стену, стекло обзор наиболее живописных видов Ценона и, блаженно улыбаясь, пошутил, что никогда больше не станет бронировать себе люксов.

Латорон расставил восемь парней в коридоре и на этажах — в местах, где те не слишком мозолили глаза прочим посетителям. Двоих поставил с внутренней стороны дверей номера Его Высочества, а сам отправился на балкон, где разместился на стуле, намереваясь провести так всю ночь, опрашивая по связи подчиненных и поглядывая на экран своего карманного биорадара.

Хонтеан отправился в соседний номер и до утра ничем не напомнил о своем существовании.

В семь часов утра ожил факсовый аппарат — на стол выпали два новеньких приглашения с тиснением и магнитным кодом, защищающим от подделок. Горн проснулся за миг до этого, разбуженный предчувствием некой радостной новости.

— Он был прав! — заорал юноша, подхватывая со стола цветные полимерные карточки. — Меня выбрали!

Ворвавшийся на шум Латорон с расстроенным видом покачал головой — он до последнего надеялся, что у Хонтеана ничего не получится.

— Бой в одиннадцать! — прочитал принц. — Осталось не так много времени!

Вместо еды, которая наполнила бы желудок тяжестью, а значит, сделала бы тело слабее, Горн «позавтракал» внутривенной инъекцией. За десять минут размяв мышцы, он потратил более получаса на «оживление» мыслей — на специально разработанную для людей действия зарядку сознания. Еще полчаса у него ушло на водные процедуры.

Закончив с туалетом, Горн решил, что пора звать Хонтеана и отправляться на поединок. Хонтеан пришел абсолютно таким же спокойным и пугающе бледным, каким был вчера, — словно не ложился спать вовсе.

— У тебя будут для меня наставления? — бодро спросил принц.

— Только одно: помни кубики!

— А для меня? — неприязненно сверкнув глазами, пробубнил Латорон.

— Для тебя? Не волнуйся о том, что выше твоего понимания!

Они шли втроем: Горн, Латорон и Хонтеан. Десять солдат следовали тем же маршрутом, но на некотором расстоянии, рассредоточившись и всячески скрывая, что следят за троицей, безопасность которой сейчас обеспечивали.

. Солнца видно не было, но красное небо буквально слепило глаза.

Вокруг Дворца Славы уже собирались воздушные катера и наземные машины горожан. Людей пока было немного, они топтались на месте или прогуливались, переглядываясь и обмениваясь мнениями об участниках, списки и голографические изображения которых уже красовались на рекламных экранах.

Приглашения послужили Хонтеану и Горну пропусками. Особой строгости здесь не требовалось — честь стать героями сегодняшнего мероприятия оплачивалась поломанными ребрами, лопнувшими сухожилиями, колотыми и рублеными ранами. Только глупец мог попытаться встать на место тех лучших, кого отобрала судейская комиссия. Он выбыл бы в первом раунде, пострадав и не получив ни славы, ни денег. Латорону и его людям пришлось остаться на улице в ожидании, пока начнут впускать зрителей.

Внутри Дворца господствовали современные дизайнерские решения, воплощенные в новейших и дорогих материалах. Холодный блеск благородных сталей поручней и лифтов, потустороннее свечение полимерных камней колонн, кажущаяся глубокой полупрозрачность темного цвета стен…

Едва Горн и Хонтеан ступили под высокие своды здания, к ним устремилась группа из нескольких дородных мужчин в черных фраках и двух десятков красивых, сексуально одетых и улыбающихся женщин. Принцу предложили подписать ряд документов, где в основном заверялось, что он ознакомлен с правилами турнира и снимает с организаторов мероприятия всякую ответственность за свою жизнь и здоровье.

— За какой приз вы намерены бороться? — спросили у Горна женщины.

— Я должен определиться заранее? — удивился принц.

— Нет, но, если вы верно предскажете результат, ваша ставка удвоится!

— Какая ставка?

— Вы пришли сюда, не зная о призовом фонде?

— Мне все равно, какой у вас фонд. Я пришел за победой!

Люди почтительно расступились, пропуская гостей в комнаты для участников.

— Красиво сказал, — лишенным эмоций голосом сообщил Хонтеан. — Пресса такое любит. Юноша поморщился, оглядываясь:

— Прав был Латорон. Они сражаются из-за денег! Эти безродные позорят своей грязной забавой благородный обычай!

— Ты и в самом деле считаешь, что физически отличаешься от тех, кто не рожден королевами и королями? Не надейся, что эти «безродные» сдадутся от одного твоего величавого вида! Готовься к равному бою!

— Как раз то, что мне нужно! — заявил Горн.

Зал для поединков представлял собой круглую арену, окруженную амфитеатром расположенными сиденьями для простых зрителей и лоджиями для гостей с достатком, которые обслуживали официанты. От зрителей бойцов отделяло стекло, которое помимо защиты одних от других проецировало вид на арену таким образом, что на любом месте в зрительном зале происходящее внизу действо смотрелось так же, как из первого, лучшего и ближайшего ряда трибун.

• Предыдущая
• 13/70
• Следующая