Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 44
- Предыдущая
- 44/70
- Следующая
– Но тогда зачем же бомба?
Ответ на вопрос Грязнова оказался примитивно простым. На взрыве настаивал Вахтанг. После поминок Еву должны были отвезти к нему домой, где ее ждал юрист, в присутствии которого она должна была написать дарственные на имущество мужа. После этого, обойдя круг любителей изысканных забав, другими словами – после веселенькой групповухи, Ева должна была отправиться к себе домой, где и завершить цикл земного существования. Жаль, конечно, красивую бабу, от которой было бы еще немало пользы другим, но выход тоже не просматривался – Вахтанг был жесток и неумолим. Давид взял в долг у него крупную сумму, не вернул и умудрился утонуть, как неопытный щенок! Значит, пусть вдова отвечает. Всем своим состоянием. Но так как стало известно, что у нее завелись какие-то шашни с одним прокурором из Генеральной, решили убрать ее вообще, чтоб и следов не осталось. А поручение – что оставалось делать, все уже отчасти замешаны в общих делах – вынужден был принять на себя полковник Огородников. Он тоже сидел у них на крючке, благодаря одной неприятной истории.
Было дело, пролетел с деньгами, пришлось срочно выкручиваться, эти – Вахтанг со своими помощниками – выручили, тоже попросили о малом одолжении, помог. Так и пришлось сотрудничать. Банальная, в сущности, история. Он еще и философствовать пытался, этот смазливый герой нашего времени. Как же, молодой, удачливый, перспективный полковник милиции! А туда же...
Выслушав «исповедь» Огородникова, решили все же досмотреть «кино» до конца. Полковник же не знал еще, что взяли его одного. А требовалось срочно выяснить, где мог бы спрятаться его напарник. Оттого и соблюдали такую таинственность.
Показ снова пошел. И вскоре они поняли, что совершили тактическую ошибку. Даже две.
...Вот Огородников, стянув маску, вытер ею лицо и стал легко узнаваем. Он передал Жеребцову связку ключей.
– Ну так я пошел, – сказал он. – Закроешь дверь, ключи на всякий случай не выбрасывай, они нам потом могут еще понадобиться. Помощь тебе моя сейчас нужна, Ваня?
– Да какая от тебя помощь? – отмахнулся тот движением локтя. – Фонариком светил, вот и вся подмога. Иди. Я сейчас сам закончу, а потом выйду на лестницу, погляжу в окно. Как только ты мигнешь фарами, я разом спущусь. Договорились?
– Лады. – И полковник вышел из квартиры.
Жеребцов, осторожно протягивая провод, вышел в коридор, закрыл за собой стеклянную дверь комнаты, без всякого инструмента вдавил сильными пальцами в нижний угол ее филенки что-то похожее на обойную кнопку с длинным жалом и намотал на головку конец провода. Поднялся, отряхнул руки и, погасив фонарик, висящий у него на груди, вышел за дверь. Послышались металлические звуки поворота ключа...
Вот, значит, какой способ они решили применить! Расчет строился на том, что именно эта, единственная в квартире, стеклянная дверь открывалась из комнаты в коридор, и, потянув ее на себя, Ева немедленно была бы убита. Изрезана осколками стекла, растерзана начинкой бомбы и, вообще, размазана по стенам. А следов убийцы не оставили, потому что работали в целлофановых бахилах, надетых поверх ботинок, и в перчатках.
Но и это еще не все. Наблюдатели наконец увидели и главную свою ошибку, из-за которой ими не был взят Жеребцов: они поторопились, не дождались, как говорится, последнего аккорда – заключительных фраз преступников, боясь, что сами могут опоздать занять выгодные позиции для захвата. А у тех, оказывается, был свой договор. Ждали-то обоих, а те выходили порознь! Вот Жеребцов и понял, что могло произойти внизу и почему не просигналила ему машина. А раз так, то... все правильно. Такой «артист» заранее предусмотрел способы отхода. Обычный вариант, скорее всего, – в потолочный люк на верхнем этаже, вниз через другой, уже в соседнем подъезде, а там – дай бог ноги! Главное, чтоб замки не висели. Ну а уж об этом они наверняка позаботились заранее. Что и произошло.
И вторая ошибка в том, что зря посмотрели видеозапись при полковнике. Теперь он мог бы догадаться, что ему здесь врут, что Жеребцова не взяли, тот все еще на свободе. Значит, нельзя было дать ему опомниться и придумать для себя удобную версию.
– Куда ушел Жеребцов? – резко спросил Грязнов. – Его адрес! Немедленно! Где у него «крыша»?
– Не знаю, – на всякий случай сказал Огородников.
– Ну не знает, – облегченно сказал Турецкий, – и хрен с ним, ребятки. Надоело возиться! Забирайте и кончайте!
– Но вы обещали! – взвизгнул полковник, снова сжавшись в кресло.
– Мы?! – как о чем-то невероятном спросил Турецкий, обводя всех взглядом. – Кто-нибудь слышал, чтобы я что-то ему обещал? Вячеслав Иванович, может, у меня стало плохо с памятью? – Он сурово и пронзительно посмотрел на генерала, и Огородникову показалось, что Грязнов тоже съежился под этим взглядом.
«Так вот кто здесь главный, а вовсе не Грязнов! Тогда этот, наверное, и есть тот самый Турецкий?!»
Фамилию-то слышал полковник, и про должность знал, и про все остальное, а вот в глаза до сих пор не видел, как-то не доводилось. Значит, вот кто из него душу вынимал!.. Зря он тогда тут перед ними бахвалился... А судя по тому, как заботливо разговаривал этот Турецкий с Евой и даже проводить ее вышел, очень похоже, что и ему она тоже мозги успела запудрить. И значит, с соперниками такого рода прокурор может быть просто беспощадным. Вот откуда и такая агрессия. Наверняка может... этот может...
В конце концов, он уже столько им всего наговорил, что, если бы до суда дело и дошло, мелочовкой не отделаешься. Хотя можно всегда и отказаться от своих показаний, если заявить, что они были выбиты из него силой или под угрозой жизни. Не принимаются сегодня судом признательные показания самого обвиняемого без серьезной доказательной базы. Но эти наверняка что-то уже против него имеют... Ну тогда есть еще возможность посотрудничать со следствием. Выдать им побольше компромата на Вахтанга с Исламбеком, подсказать адрес Вани Жеребцова – человека малых форм и гигантских потребностей... Да подбросить им, в конце концов, заказчика убийства Артемовой! Вот кто им сейчас нужен больше всего! А там, глядишь, где-то что-то скостят, дадут поменьше, опять же на «красную» зону пошлют, к бывшим своим, учтут прежние заслуги. Да и не любят особенно в органах кадры свои сдавать. Правда, и тех, кто попался, тоже не жалуют... А вот на Ваньке и на заказчике его отыграться – это еще, кажется, можно. И он решился, спросив осторожно:
– Вы ж меня, как я понимаю, взяли без всякой санкции? – и позволил себе даже несколько натужно выдавить улыбку.
– Ага, – кивнул Голованов, – на месте преступления.
– Верно, но это вам еще придется доказывать? – уже осмелел он и стал ждать ответную реакцию.
– Не беспокойтесь, – презрительно махнул рукой Турецкий, – как-нибудь разберемся. А вот наше снисхождение надо заработать. А это очень нелегко. И он останется здесь, на цепи, ровно до той минуты, пока нам от него будет хоть какая-то польза, пока он нам будет нужен, и пусть не особо тешит себя надеждой! Либо все на стол, либо... – И он сделал резкий жест, которым стряхивают мусор со стола.
– У меня другое мнение, – заметил Грязнов и подобострастно взглянул в сторону «сердитого большого начальника» Турецкого. – Я полагаю, что он просто рискнул поторговаться, думая, что его номер пройдет. Но он не пройдет, потому что, когда я завтра перед совещанием покажу отдельные кадры из этого «кино» министру, никаких специальных санкций не потребуется... Это если я покажу. Но мы ведь еще не решили окончательно, да, Александр Борисович? – решил наконец раскрыть инкогнито Турецкого Грязнов.
– А чего ты за него заступаешься? – без всякого почтения к генеральскому мундиру спросил Турецкий. – Лично мне он совершенно не нужен. Даже больше, своим присутствием – вообще! – будет только мешать, как отвратительное напоминание. Значит... – И он снова повторил свой жест, как бы избавляясь от помехи.
Понял Огородников, что угадал, но легче ему от этого не стало. Зря вырвавшиеся слова про Еву теперь только вредили. Придется аккуратно давать задний ход, думал он, объясняя сказанное своей злостью за ее, к примеру, неуступчивость его домогательствам. «Вот же черт! Сам себя в угол загоняю!..»
- Предыдущая
- 44/70
- Следующая
