Исполняющий обязанности - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/70
- Следующая
– Наказывать – это дело суда...
– Я назову! Обязательно! Только дайте мне возможность прийти в себя... пережить это чудовищное горе...
Он зарыдал, и Кучкин понял, что большего пока от этого свидетеля он не добьется. И не надо. Пусть расследование преступления идет пока своим путем, а вернуться к показаниям можно будет и завтра.
Полагая, что больше ему здесь сегодня делать нечего, и оставив безутешного Георгия Витальевича Алексеева на попечении врачей, Валентин Арнольдович уехал восвояси – лечиться и ужинать.
Четыре дня прошли с момента вышеозначенного трагического события. Улеглись похоронные волнения, зато усилились разговоры относительного того, кто теперь будет назначен на место главврача ведущей наркологической больницы и соответственно станет главным районным наркологом. Решение еще не было принято наверху, у городского нарколога, и этот вопрос оставался открытым, вызывая у заинтересованных лиц бесконечные пересуды.
Один из тех, кто определенно мог бы претендовать на служебное повышение в связи с открывшимися возможностями, доктор Вячеслав Сергеевич Баранов, сидел в своем непритязательном кабинетике главного врача наркологического диспансера. Уже заканчивался бесконечный рабочий день, подходила к финишу и его беседа с посетительницей, которая на сегодня была, видимо, одной из последних у него на приеме.
– Вы, надеюсь, не забыли наш договор? – Испытующим взглядом доктор в отутюженном белом халате посмотрел на сидящую перед ним важную даму, закутанную в меха, и загадочно улыбнулся.
– Не забыла, доктор, – ответила та, одной рукой небрежно расстегивая сумочку, лежащую перед ней на столе. – Но как же я узнаю о том, что наш договор действительно решился в пользу... э-э... объекта, о коем между нами шла речь? И потом, я должна быть полностью уверена, что вопросов больше не возникнет! Разве не так?
Она говорила очень туманно, полагая, видимо, что в этом кабинете только таким образом и следует изъясняться – словно о чем-то постороннем.
Он снисходительно посмотрел на нее – такую вальяжную, самодовольную, богатую, которая может себе позволить разговаривать с ним как бы через губу. Ну да, а кто он, вообще, для нее? Врач из диспансера, пусть и главный... Но это даже не главврач той же районной поликлиники, куда она наверняка сто лет не ходила. К ней доктора сами по телефонному звонку на дом выезжают, из ЦКБ поди, из бывшей «кремлевки». И ботинки в прихожей снимают. Интересно, им что, домашние тапочки без задников выдают или целлофановые бахилы, модные нынче в частных клиниках? А солидные доктора, точнее, сопливые, безграмотные в медицинском отношении мальчишки, почитающие себя невесть кем в профессии и научившиеся не лечить пациентов, а лишь наперед угадывать их желания, заботливо спрашивают ее: «А что бы вы хотели принять на ночь? А от чего вы себя, уважаемая... ага, Прасковья Поликарповна, чувствуете комфортней?» Вот такой, понимаешь, расклад...
А ты мечешься как сумасшедший – там урвешь, тут перехватишь, на тот же бензин для срочных поздних выездов. Будто нищий. Чтоб такая вот Прасковья Поликарповна потом смотрела на тебя как на приставучую прислугу, которой приходится отстегивать дополнительные деньги за работу повышенной сложности. Так и это для того, кто понимает, а ей-то самой без разницы. Справка всего-то и нужна, что ее сынок, наверное очередной балбес, состоит на учете в психушке в связи с эпизодическим употреблением наркотиков и, следовательно, должен получить освобождение от призыва в армию.
Справка что? Бумажка, которой, в сущности, можно подтереться. Но прежде чем эта «бумажка» поступит в райвоенкомат, она должна пройти по многочисленным документам, ведомостям, обрасти анализами. Вот, собственно, конкретный процесс «прохождения» и стоит тех больших денег, которые для этой Прасковьи, поди, мелочь. При ее-то супруге!
Впрочем, это сейчас дама смотрела на него как на слугу. Дело фактически уже сделано, подошло время расчета. А при первом посещении она выглядела едва ли не самой несчастной просительницей, у которой судьба ломается прямо на глазах, и не пожалеть ее – себя не уважать.
«Зря я поторопился. В этом деле вполне можно было удвоить цену», – запоздало подумал доктор, и тень недовольства мелькнула на его лице. Придется ведь и с военкомом делиться. От него ж клиентка пожаловала, с его подачи...
Господи, как же надоела эта вечная зависимость!
Пухлый указательный палец с толстым золотым кольцом и вдобавок еще крупным перстнем по-прежнему лежал, словно в ожидании, на замке сумочки из змеиной кожи, аналогичной той, из которой были сделаны и ее туфли. Небрежно распахнув полы диковинной своей шубы, дама закинула крупную, полную ногу на другую и покачивала ею, демонстрируя туфлю с длинным острым каблуком. На таких не то что ходить, на них и смотреть боязно! Довольство, достаток так и перли, черт возьми, из этой дамы, не совсем молодой уже, но вполне пригодной для определенных целей. У доктора даже мелькнула шальная мысль: встать сейчас, запереть дверь на ключ, а потом развернуть эту стерву, закинуть ей шубу на голову да задуть с такой силой и яростью, чтоб она завопила как резаная. А что?
Он, видимо, слишком много «сказал» своим взглядом, потому что она тут же убрала ногу и стала смущенно копаться в сумочке, хотя нужды в том никакой не было. Да и деньги она наверняка не раз уже пересчитала. Вон они – тонюсенькая пачка, аптечной резинкой перетянутая. Не такие уж и деньги, чтобы о них жалеть! Подумаешь, всего штука баксов! Зато отпрыск навсегда освобожден от армейской службы. А для их общего наверняка семейного бизнеса справка из наркологии о «бытовом употреблении наркотиков» младшим из ее членов ни малейшей роли играть не будет, такие дела...
Деньги перекочевали со стола в приоткрытый ящик письменного стола – доктор сделал всего лишь спокойный жест карандашом с ластиком на конце, и пачка сама соскользнула в ящик. Этой показной небрежностью он как бы утверждал себя, демонстрируя, что деньги для него, в сущности, такая мелочь, о которой и думать не приходится.
– Так я могу надеяться, доктор? – уже с просительной интонацией произнесла дама и задвигалась на стуле, собираясь подняться.
– Вполне. – Он развел руками и поднялся сам, чтобы подать ей руку и проводить до двери. – Из военкомата вам скоро сообщат об их решении, можете не сомневаться.
«А она очень даже ничего, – подумал он, не отпуская еще ее пальцев и берясь за ручку двери, – если подумать да прикинуть, то вполне».
– Я надеюсь в скором времени, – сказал доверительным тоном, – сменить этот кабинет. – Он с насмешливой улыбкой обвел взглядом непритязательного вида стены. – В следующий раз, мадам, вы, наверное, пожалуете ко мне уже в Центральную наркологическую больницу. В кабинет главного врача. Есть такая, понимаете ли, перспектива.
– Но у меня только один сын, – возразила она с кокетливой усмешкой.
– А я думаю, мадам, что вам самой скоро может понадобиться толковый невропатолог. К тридцати-то годам пора бы вам уже и о себе подумать...
– Ах какой вы! – опять кокетливо засмеялась она. – А ведь мне уже почти сорок!
«Врет, – подумал он без всякого снисхождения к ней. – Минимум сорок пять, вон морщинки-то... А руки на что похожи?.. Но крепка еще, в теле, ничего не скажешь, небось и до сладенького охотница... Прописал бы я ей сейчас пару... рецептов...»
– Правда? Вот ни за что бы не дал! Прямо-таки превосходно выглядите! И поэтому я с величайшим моим удовольствием и полностью к вашим услугам. – Он небрежно вынул из кармана свою сверкающую лаком визитку и протянул ей: – Здесь и домашний телефон, мало ли, на всякий случай – нервишки вдруг расшалятся, сны нехорошие будут сниться, то, другое. А я, к вашему сведению, и гипнозом владею, и кое-какими новейшими американскими методиками... Теперь ведь модно иметь персональных врачей, верно? Ну... не смею вас больше задерживать, однако если что – звоните.
Доктор закрыл за дамой дверь и потер ладони так, что они «загорелись». И было отчего. Три посетителя – три тысячи долларов. Ну полторы придется отдать полковнику Скворцову из военкомата, который, собственно, и «подсказал» безутешным богатым родительницам выход из «тупиковой ситуации» с их отпрысками, подлежащими призыву в армию. Плюс к этому четыре выезда на дом для купирования абстиненции. Тоже порядка пяти тысяч. В общем, сегодня неплохой улов. Не такой, правда, как хотелось бы, но жаловаться грех. А если нет поздних посетителей, то вполне можно позволить себе и традиционное активное снятие напряжения в конце долгого трудового дня. И доктор снял телефонную трубку:
- Предыдущая
- 2/70
- Следующая
