Земля Обетованная (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 5

— Михайло… Потапыч?

— Ну? — вежливо прорычал я.

— А… как вы оказались на Потрясателе? И зачем?

— Сие тайны видомские, непосвященным непонятные. А появился — Тралку морду быть.

— Капи…

— Чегось? — ласково улыбнулся я, пыхая огоньком.

— Ничего, ваше почтенство, навь попутала!

— Вот то-то, — фыркнул я. — Спрячься, что ли, куда нибудь — а то пришибу случайно.

И потопал дальше. Тралка я хрен почую, воробья жирного, точнее — хрен отличу от кучи народа из экипажа. А вот Хиза чувствовалась отчётливо и была не в подвале корыта, где сейчас топал я, а наверху, на открытом полу. Ну и Тралк, небось, там ошивается, хотя на него, в общем-то, пофиг: не противник и опасность нулевая, особенно после того, как я ему оборву (ну или сломаю в десяти местах, если меня скрутит приступ непреодолимого милосердия) ручки и ножки — так и вообще даже полезный в моём возвращении персонаж может оказаться. А вот менаду надо выводить из строя, хотя… Блин, если её убить — Тралк может рогом упереться, несмотря на абсурдность наличия рога у толстого воробья.

«Сожрать!» — вынес вердикт Потап.

— Тут, чтоб его, ход на морских змеях, которыми рулит Тралк. Или ветра менады. В принципе, Потрясатель и без них плыть может, но до-о-олго, — пояснил я.

«Хр-р-ры-ы-ы», — задумчиво прорычал Потап. — «Тогда не сжирай. Но обоссы!»

— Так и собирался, — честно ответил я, хотя не уверен, что буду заниматься уринотерапией в прямом смысле слова.

Но в любом случае выходит, что команда не в курсе беролаканеперства, референдум Тралк не проводил, и совершенно не факт, что хоть одна морда на Потрясателе знает про меня. А значит, вероятность сопротивления от команды невелика. Тралк и Хиза — но тут понятно, они про меня даже знают.

С этими мыслями я дотопал до лестницы на пол корабля. И притормозил: менада почуяла видома «в силах тяжких». И, вместо того, чтобы как порядочный разумный: впасть в истерику, побегать кругами, подёргать руками, попричитать «что же делать-что же делать⁈» — эта… менада, чтоб не выражаться матом, готовилась к бою. То есть я, в подвальном ярусе Потрясателя, прекрасно ощущал пронизанное эманациями Эвра колдовство. Воющее, ревущее, режущее… Хм, а это Хиза дура: если бы она «работала» именно массами воздуха, ну, например, нацеленными меня сдуть с пола корабля к чертям, то шансы бы были. Но она готовила что-то вроде «воздушных копий, лезвий» и прочей логикопротивной хренотени. И то, что к этому прикручена сила божества — делает эту фигню сильнее. Но даже укреплённый и прессованный навоз хреново годится для пули, а вот для утопления — самое то. А всякое «воздушное оружие»…

«Уверен?» — полюбопытствовал топтыгин.

— Да, Потап. Огонь прекрасно справится с воздухом, это по логике, даже вроде по физике, да и по магии. А божественная присадка — что она сделает без воздуха?

«Р-р-р-р-ы-ы», — задумчиво прорычал мохнатый. — «Ну попробуй. Но если что…»

— Само собой! — даже несколько возмутился я. — Что я, герой, что ли⁈

«Нет, просто шебуршень», — мерзко захихикала мохнатая задница.

— Кроме того, Потап, ты же это корыто разнесёшь, даже если не будешь всё нахрен уничтожать. Ты здоровый…

«Большой, красивый и толстый», — довольно дополнила медвежатина. — «Но будешь подыхать — вытащу. И буду смеяться и пинать!»

— Как будто ты без этого не пинаешься. А я насчёт того, куда девается сила, пока ты дрых — понял, — на последнее последовало не вербализованное сопение, одновременно заинтересованное и обиженное. — Закончим с этой парочкой, захватим корабль, поднимем флаг с медвежьей головой и лапой, показывающей кукиш, — на последнем Потап довольно захрюкал, одобряя нововведение. — В общем, надо в навь… не совсем в навь… И не знаю, сможешь ли ты туда попасть. Короче: разберёмся тут — и уже в безопасности будем разбираться с «там», — закончил я, потому что мысли выходили редкостно скомканными а толковых образов, кроме «охренеть!» — не формировалось.

«Уговорил», — важно сообщил мохнатый.

Так что подготовился я, накачал в душевного жаба (с ним отдельная песня, но это с Потапом позже разбираться будем, как и с моим богатым и бездонным внутренним миром) кучу энергии и покрылся магической сверхтемпературной плазмой. И…

— Кто сопрёт мои сапоги — умрёт от пинка, — прорычал я, стаскивая обувку и пристраивая её в уголочке.

Подумал, да и вывел выжженную надпись соответствующего содержания над пристроенным у стенки имуществом. А то до кожевенной мастерской не меньше двух недель, а то и все три. И босяком моё почтенство быть категорически не желает! И не желаю разувать всяких водоплавающих, с их потрёпанными, ношеными и вонючими шлёпанцами.

И потопал по лестнице, светясь, как звезда какая, бело-голубым пламенем в виде этакого скафандра. Высунул морду в приоткрытый люк — и, естественно, получил в неё заготовленным подарком. Всякие режущие потоки воздуха и прочая хренотень, которые… сгорели или что-то такое на моём плазменном доспехе. А божественной присадки, без воздуха, хватило только на то, чтобы взъерошить мне шерсть.

— Здра-а-а-асьте! — провозгласил я, выбираясь на пол корабля под градом всякой воздушной пакости менады. — Заканчивайте уже эту хренотень и принимайте заслуженную кару от моего почтенства, — дополнил я, пафосно стоя, светясь и оглядываясь.

Вообще, опыт «боевого воздействия» божественной силой на меня выходил не лишним. Например, я понял и почувствовал, что если бы под плазменным доспехом оставался воздух — мне бы настал бесповоротный кирдык. Эврово проявление взяло бы его под контроль и начало наносить мне вред и ущерб. Но воздуха под доспехом не было, точнее… Была некая магическая субстанция, выглядящая, как воздух, выполняющая функции воздуха, но воздухом не являющаяся. Как и материальным объектом, в прямом смысле слова: я дышал, по сути, энергией, которая по принципу трансформации плоти териантропа (но ГОРАЗДО проще) формировала мне дыхательную смесь. И власти у Эвра над этой фигулиной, как понятно, не было. А вот если Ид…

«Та же хренотень», — уточнил Потап. — «Подводный владеет водой. Но кровь — не вода, и ему не слишком подчиняется даже в простом человечке».

— Кровь — не водица.

«Во-во. А в тебе, когда ты мохнатый, толстый и красивый — воды, как таковой, нет вообще».

Та же оборотническая хренотень выходит, что и с плотью из энергии, ну и воздухом, как я понял из медвежьих образов.

А пока я тестировал свою эвроустойчивость и вёл светские беседы с тотемным духом, на полу происходили следующие вещи: во-первых, кроме нашей троицы на ней никого не было. В домике-надстройке мелькали ошарашенные рожи, смотрели на все происходящее с недоумением и скорбью, ну и ныкались от окон, чтоб под лапу не попасться. А на надстройке с рулём корабля скрючился Тралк, делающий вид, что он «крутой капитан», даже аккуратно помахивающий шашкой. Но дёрганые движения этого зимандского Воробья почему-то отдаляли этого вояку от моего почтенства.

А вот Хиза выглядела впечатляюще. Не так, как я, конечно, блестяще и непоколебимо, но значительно и, возможно — пугающе. Если бы было чего бояться, кроме вида, конечно. А именно: она парила в полуметре над полом, покачиваясь в потоках ветра. Волосы бились, изображая взрыв на макаронной фабрике в процессе, одежда бултыхалась, прикрытые глаза бледно светились — прямо персонаж из «изгоняющего психическое заболевание», а не менада.

Полюбовался я на всё вот это, ну и потопал потихоньку к парочке. Град всякой воздушной глупости ударил по плазменному доспеху, слегка меня замедлил, а я прикидывал, как мне этих потерпевших «вязать». Ну точнее, как «вязать» Тралка — понятно. По маковке слегонца — и всё, повязан. А вот с менадой… Впрочем, последняя, наконец, проявила какое-то разумение: вокруг неё засветился гало-смерч, и в меня ударил мощный поток воздуха. Но — поздно. Это могло доставить неприятности, когда я выбирался из люка в подвал корабля. Или — когда топал на не слишком удобной поверхности: тот же люк окружала металлическая обшивка. Но сейчас я просто вбивал когти ходилок в пол. Замедлился, но не сильно. Ну и прорычал, добавив «динамик» плазмой, благо приноровился пока говорилку отращивал.