Матабар III (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 18

В школе Эвергейла Арди узнал, что, на самом деле, звезды это вовсе не очи Спящих Духов, а сгустки плазмы, внутри которых происходит нечто, под названием «термоядерная реакция». А ночной покров — не крылья Духа Ночи, а бескрайний, холодный, молчаливый космос. Ард даже смог увидеть в старом, не раз починенном, школьном телескопе лунный спутник их планеты и несколько других, из числа солнечной системы.

Наука.

Такая же, как и Звездная.

Но, порой, ему, все же, хотелось вот так замереть, подставив лицо снегу, и вдохнуть крупицу того искреннего волшебства, что скрывалось среди Алькадских пиков так же отчаянно, как в поворотах узких улочек, разлетах величавых проспектов и куцем отблеске, зачастую, ржавых крыш центральных районов Метрополии.

— Ну как оно там?

— Где? — спросил Арди у Милара и вздрогнул, вспоминая, как когда-то давно, точно так же начался его разговор с дедушкой.

Капитан остановился аккурат позади юноши и, не заглушая двигателя, вышел наружу. Закурил. Достал из новенького, блестящего портсигара длинную, белую папиросу, сжал губами, щелкнул, прикрывая пламя ладонью, бензиновой зажигалкой и сладко затянулся.

— Наверху, — ответил Пнев.

Ардан понял, что Милар имел ввиду вовсе не далекую Предгорную губернию, а разницу в их росте (капитан едва-едва дотягивал отметки в сто семьдесят сантиметров), но ему захотелось рассказать о своей родине.

— В начале года, когда солнце чуть запаздывает по утру… мы называем его оком Духа Дня… то небо вдруг загорится, Милар, золотыми огнями, — не открывая глаз, Арди вспоминал родные дали. — А ветер такой холодный, что зуб на зуб, порой, не попадает. И вокруг, на сотни километров, лишь спящие скалы, не желающие просыпаться в ранний час. Их снежные верхушки сверкают и блестят ярче любой радуги. А над головой, на западе, на крыльях Духа Ночи парят небесные огни. И ты, забравшись на самый высокий пик, садишься и, прикрыв глаза, греешься в лучах рассвета и дышишь.

— Просто дышишь, да?

— Ага, — кивнул, так и не открывая глаз, Ардан. — Вдох, выдох. Вдох, выдох. И мир вокруг будто дышит вместе с тобой. Вдох, выдох.

Милар несколько раз затянулся в тишине и только после длинной паузы, заметил:

— Одиноко там, наверное.

— Одиноко? — удивился Арди. — Нет, господин капитан. Совсем не одиноко. Рядом с тобой ветер и камни, небо и снег. Тени от облаков. И бескрайний горизонт. Они шепчут тебе, рассказывают истории старше, чем любой из тех, кто ныне ходит среди нас. В горах не бывает одиноко, Милар. Там спокойно. И сердце бьется ровно.

Капитан фыркнул и, судя по звуку, сплюнул в сугроб.

— Ты романтик, господин маг.

— Не знаю… наверное… в этом есть проблема?

— А демон его разберет, — видимо пожал плечами Милар. — Но, что знаю точно — на нашей службе романтики долго не живут. Умирают, правда, героями, конечно.

— Разве плохо — умереть героем?

— Геройство, господин маг, подразумевает провал командования, — явно процитировал кого-то капитан. — Там, где командир не ошибся, там героев нет. Только исполнители приказа.

Ардан открыл глаза. Напротив как раз остановился трамвайчик с заспанным, усталым, кашляющим машинистом, непрестанно прикладывающимся к горлышку термоса. Милар, докурив, затушил, как и всегда, сигарету о подошву и метким щелчком отправил ту в урну.

Урн в Метрополии не счесть. От простых железных ящичков, стеснительно ютящихся у углов домов, до гранитных ваз, коим в пору оказаться где-нибудь среди цветов и клумб ботанических садов.

Город, даже зимой, за исключением окраин, сверкал чистотой, а если кто выбросит стеклянную тару или картонный пакет из булочной с бакалеей мимо урны, тому, случись попасться на глаза стражам, грозил весомый штраф. Хотя, учитывая как редко на улицах в светлое время суток удавалось встретить стражей, то вопрос не столько в штрафе, сколько в уровне культуры.

— Поехали, — зазывающе махнул рукой Милар и юркнул за руль, попутно обстучав ноги, чтобы не нести в салон снег.

— А куда? — спросил, садясь рядом, Арди.

— На вскрытие, — капитан платком очистил стекло, прикрывавшее три циферблата.

Скорость, обороты двигателя и уровень бензина. Ардан хорошо держался в седле и, даже, любил ездить верхом, но вот вождение автомобиля, пусть оно и по-юношески вызывало у него восхищение, пока не особо понимал.

— Тело Вселены закончили обследовать маги и отдали Ровневой, — Милар вскинул запястье и посмотрел на часы. — Успеваем.

И они поехали в сторону Черного Дома. Ардан, пользуясь случаем, прильнул к окну, впитывая и запечатлевая в разуме воздушные образы заснеженных домов, похожих на дворцы. Среди бесконечных изящных рядов разноцветных зданий порой становилось так сложно отличить доходный дом, от чьего-то имения, что Ард уже даже и не пытался.

Они свернули с проспекта Звезд на проспект Трех Мостов, а оттуда, через четверть часа, вырулили на Кривоводный канал и покатились вдоль набережной.

Как разительно отличался город с одной и другой стороны замерзшей водной глади. Там, где ехали Милар с Арданом — словно сошедшие с картин здания, одно краше другого. А по ту сторону в небе уже виднелись темные витки фабричного смога, а правее сквозь снегопад проглядывались очертания небоскребов.

— Милар…

— Урский с Эрнсоном тоже на счет твоего… маленького нюанса будут рты на замке держать, — не дослушал Милар. — Мы один отдел. Команда. Отряд. В общем — называй, как хочешь.

— Я не про это.

— А про что тогда?

Арди прокашлялся и, чувствуя, как лицо наливается жаром, тихонько спросил:

— А куда в столице можно сводить на свидание девушку?

Капитан кашлянул и, видимо от неожиданности, чуть было не вывернул на встречную полосу. Благо та, в данное время суток, практически пустовала.

— С какой целью интересуешься? Проклятье… прости, дурацкий вопрос… — Милар размял шею и чуть откинулся на спинку диванчика, жалобно скрипнувшего кожаной обивкой. — Могу посоветовать несколько кафе с красивым видом на Придворцовую набережную, но… там не дешево.

— Мне кажется, что это её нисколько не впечатлит, — вздохнул Ардан, вспоминая на каких автомобилях, порой, приезжали к Тесс ухажеры. У них-то, наверняка, возможностей отвести девушку даже в самый роскошный ресторан — хоть отбавляй.

— Не простая, да? — лукаво подмигнул Милар. — Тогда, если не кафе, то… в Рассветный Сад, да и любой другой парк сейчас не лучшая идея идти… а что ей, вообще, нравится?

— Ей… — Ардан задумался и чуть было не выругался. Он ведь, по сути, о Тесс почти ничего и не знал, кроме того, что она рассказала про свою семью. — Петь. Она любит петь.

— Тогда отведи на танцы, — тут же отреагировал капитан. — Я тебе напишу, как приедем, один интересный адресок. Не очень популярный, но в красивом месте. Мы там, к слову, с женой познакомились.

— Танцы… — неуверенно протянул Ардан. — А это не очень банально? Все же, наверняка, водят на танцы.

— О, мой юный и наивный, напарник, — лукавство в улыбке Милара сменилось ностальгией. — Танцы для женщины совсем не то, что для мужчины. Для нас все танцы одинаково мучительны, так что мы не делаем разницы ни между ними, ни между тем, с кем танцуем. А для женщин… для них танцы едва ли не лучший способ общения. Могу поклясться Вечными Ангелами — стоит женщине станцевать с тобой пару песен и она сможет рассказать о тебе даже то, что ты боишься сказать себе сам.

Ардан кашлянул-крякнул и нахохлился сродни недавнему голубю, прилетевшему подслушать лекцию эн Маниш.

— Но тут, главное, сделать сюрприз, — не унимался капитан. — знаешь, вести не специально в обозначенное место, а прогуливаясь, как бы невзначай заметить и позвать. Она, конечно, станет отнекиваться, мол платье не то, обувь с неудобным каблуком, да и вообще — надо заранее предупреждать, но ты переведи в шутку. Будто это приключение какое-то, а не простое дрыганье конечностями. Женщины любят приключения. Даже больше танцев.

Ардан медленно опустил и поднял веки. Видимо судьба решила над ним посмеяться, потому как он терпеть не мог ни одно, ни другое. Приключения вызывали у него стойкое желание поскорее вернуться к любимым книгам, чертежам и экспериментам (кои до сих пор приходилось откладывать, но на седьмой день Ардан запланировал знакомство с Рынком Заклинаний — аккурат после того, как навестит Бориса с Еленой), а танцы и вовсе доводили, в основном, до оцепенения. С ними ситуация сложилась тем же образом, что и с мелкой моторикой, из-за которой у Арди не получалось ловко орудовать столовыми приборами или писать ручкой и чернилами.