Господин следователь. Книга 3 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 7

— А мне щи, и тоже — гречку с мясом. И кофе, две чашки. Одну прямо сейчас, вторую после обеда.

Половой кивнул и быстро убежал выполнять заказ.

— Зря Иван Александрович, вы супчик не заказали, — укорила меня Нюшка. — Вкусный он здесь. Щи-то в любом трактире похлебать сможете, а с потрошками только здесь подают. С мороза очень пользительно.

Верю, что вкусный супчик и пользительный, но есть потроха, да еще в трактире? Бр-р.

— Иван Александрович, а суд всех наших мужиков домой отпустил. Присяжные вердикту вынесли — невиновны.

Можно подумать, что я не знаю? А кто бы сомневался, что решение суда будет иным? Господа присяжные тоже конокрадов не любят.

На удивление, чашечка кофе и стакан воды (да!) оказались передо мной через минуту, не дольше.

Кофе! Вкус! М-мм.

Не знаю — не то давно кофе не пил, не то он и на самом деле здесь вкусный? Пожалуй, даже моя любимая кофейня в Калашном переулке такой не сварит[5]. Конечно не сварит, потому что там кофемашина трудится.

Анна Игнатьева, с интересом посматривающая, как я смакую каждый глоток, не выдержала:

— Вы мне на блюдечко немножечко не нальете? Две — три капелиночки.

Вроде и жалко, самому мало, но для ребенка придется пожертвовать.

— Бее…— заблеяла Нюшка, попробовав на язык кофе. Не спрашивая разрешения, схватила мой стакан с водой и принялась запивать.

— Слушай, ты ведь толком и не попробовала? — удивился я.

— Попробовала, — категорично заявила девчонка. — Водку пробовала — и то вкуснее.

На вкус и цвет, как говорится…

Тем временем нам стали приносить заказы. Щи оказались не такими вкусными, как варит Наталья — со стряпней моей хозяйки мало что может сравниться, но шеф-повар московского ресторана такими бы щами гордился.

Мы сидели и чинно наворачивали первое, потом съели второй. И гречка с мясом оказались на высоте. Почему я раньше смотрел на трактиры свысока? Может — высокомерие плебея, вылезшего в дворяне, а может, просто память о придорожных трактирах, в которых пришлось обедать во время пути из Новгорода?

Когда Нюшке притащили чай с колотым сахаром, а мне еще одну чашку кофе, я спросил:

— У тебя в Череповце дела? Или опять присматриваешься к ценам на ярмарке?

Анна Игнатьевна, словно солидная купчиха, налила себе в блюдце, отпила, потом поставила, захрустела сахаром (не жалко зубов?), еще раз отпила и степенно ответила:

— Сейчас купцы цены выше небес задрали, зачем смотреть? В первый день только дурак покупать станет. Я в Богородское ходила, корову смотрела. Корова хорошая, но в цене не сошлись. Заломили двадцать рублей.

— Разве у батьки коровы нет? — спросил я, потом вспомнил, что у них имелась только коза.

— Не нужна была корова. Батька молоко не пьет, я тоже. А того, что Катька надаивает на кашу да тюрю хватает. Сметанка там, маслице — соседи помогут. А навоза нам много не надо, хлеб не сеем, на огород только. И тоже — соседи помогают.

Ишь, соседи ей помогают. За так просто?

Нюшка пила чай не торопясь.

— Батька жениться решил, — сообщила девчонка. — Вдову берет из соседней деревни. Тетка Галя зовут. Вроде и ничего тетка. В доме у нее чистота, стряпать умеет. Если сильно командовать не захочет, то ничего, подружимся.

— Аня, не ты ли батьке жену присматривала? — поинтересовался я. Побоялся спросить — что с теткой будет, если командовать примется?

— Ну, скажете тоже. Батька у меня человек взрослый, самостоятельный, жену сам выбрал, — сказала девчонка.

— А чего он жениться решил?

— Как чего? Все-таки, человек он не старый, сколько можно дома не ночевать? Думает, если скажет — работы много, я поверю? Нет уж, пусть дома, мне так спокойнее. Нашел он одну, в городе. Ладно, что ни кола, ни двора, у чужих людей живет, так еще и неряха! А тут наша, да со своим домом. Правда, дом ее придется продавать — зачем нам два дома? Задорого никто не возьмет, больше тридцати рублей не выручишь. Думаю, разобрать и в город перевести, подороже выйдет — рублей сорок. Правда, пятерку за разборку и перевоз придется отдать, но все равно — выгода.

Охренеть! Все уже расписала и распланировала.

— Мужа у тети Гали зимой деревом придавило, тот сразу помер. Свой сынок есть, шести лет, но наверняка еще и маленького батьке родит. А маленькому и молочко надо, и кашка. Как без коровы? У тетки Гали свою корову свели за долги, придется потратиться.

— Я слышал, что дешевле телку взять, потом вырастить, — сказал я, проявляя осведомленность.

— Так-то оно так, — не стала спорить девчонка. — Но с телкой-то можно впросак попасть. Куплю телушку, выращу, под бычка подведу. Но сколько ее прежде кормить придется, пока до случки не дорастет? Полгода, худым концом, а то и год. Потом жди, пока не отелится. А если телка бычка к себе не подпустит или яловая?

— Яловая — это какая? — не понял я.

— Ну та, что отелиться не может, — пояснила девчонка. — Как бабы, которые не беременеют. Получится, что деньги тю-тю, маленький без молочка? Надо молодую корову брать, уже телившуюся. Так что, лучше мы с батькой такую скотину купим, что с приплодом будет, да с молоком. Дороже, но надежнее.

— А коров, что на ярмарку привели, не смотрела?

— Этих я и смотреть не стану, — фыркнула Нюшка. — Тут либо старые, либо нетели, только на убой годятся. Вот, цены спадут, трактиры коров да овец станут брать, еще рестораны, гостиницы. Да и горожане, кто побогаче. Но их, как купят, сразу забьют. Мясо на холоде долго лежит.

Истинно, век живи, век учись.

Подозвав полового, рассчитался и за себя, и за Нюшку. Девчонка, хотя и звенела медью в кулачке, но сопротивляться не стала. И правильно, ей еще корову для будущего малыша покупать. А я решил, что впишу расходы как гонорар за консультацию.

— Успехов тебе, — пожелал я девчонке, сам подошел к хозяину. — Кофе у вас отменный варят. Теперь знаю, куда приходить.

— Спасибо, ваше благородие, — прижав руку к груди, ответил трактирщик. — Но вы удачно зашли. Пришли бы попозже, все бы уже выпито было. Я ведь себе кофий готовил. Кроме меня, да Фрола Егорушкина, его никто и не пьет.

— Егорушкин, который фельдфебель? — удивился я.

— Ну да, он самый. Фрол, как с войны пришел, к брату не пошел жить, у меня квартиру снимал. Он с собой никаких богатств не привез, только кофе, фунта четыре. Я, поначалу думал — что за дрянь горькая, потом втянулся, теперь и жить без кофе не могу. Фролкины-то фунты давно закончились, из Новгорода выписываю. Я кофе себе варю раза три в день, а Фрол по утрам забегает.

Я только покачал головой. Ну Фрол, мог бы хоть намекнуть.

— Вот ведь, напасть какая, — поморщился вдруг хозяин. — Опять пьяные гуртовщики приперлись, снова скандалить станут. Они к нам скот из Пошехонья пригнали, заказчику сдали, теперь деньги пропивают. Я же девчонку-то чего пускать не хотел? Чтобы пьяные дураки не цеплялись. А девку знаю, с отцом тут часто бывает. Идите, ваше благородие домой, сейчас здесь скандал будет.

Спрашивается, как я пойду домой, если какой-то пьяный верзила стоит в дверях, преграждая девчонке дорогу, а рядом гнусно ржут его дружки? Человека три, изрядно поддатых.

— Аня, домой пора, отец заждался, — сказал я девчонке, отодвигая ее за спину. Посмотрев на верзилу, довольно вежливо попросил. — Дозволь-ка, любезный выйти.

— Барин, а тебя кто тут держит? Сам-то иди, девочку нам оставь. — хохотнул здоровяк.

Я попытался сохранить хладнокровие, разойтись мирно, поэтому попросил еще раз:

— Ты разве не видишь, что это еще ребенок? Девочке домой пора, к папе.

— Думаешь, я не знаю, что сам ее хочешь опробовать? Кукиш тебе, девку сам пробовать стану.

Верзила сложил фигуру из трех пальцев, даже попытался поднять руку и сунуть мне фигу под нос, но не успел — от удара в нос открыл дверь затылком и вылетел наружу, а его дружки не сразу поняли, что происходит

— Нюшка, прячься! — скомандовал я, оглянувшись через плечо.

Пока командовал, едва не пропустил удар, увернулся, чужой кулак прошел мимо, слегка зацепив мне скулу, зато мой хук слева вывел из строя еще одного бойца. Третий отправлен в нокдаун, а четвертый присел, закрыв голову руками. Молодец, трогать не стану.