Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/58
• Следующая

В конце концов Бойков сдался и после мучительных размышлений решил вызвать жену на откровенный разговор, во время которого сказал буквально следующее:

– Я не стану оправдываться. Наша фирма и в самом деле занималась черт знает чем. Такое было время, и вообще – не мне судить. Но я... я обещаю тебе – я уйду из этого бизнеса.

– Уйдешь? – Черные брови Тамары взлетели вверх. – Ты и правда сможешь это сделать?

– Смогу. Меня ведь не насильно там держат.

– Да, но Королев...

– Что Королев?

Тамара потупила взгляд.

– Ничего. Просто я очень боюсь его.

Петр Алексеевич провел ладонью по мягкой щеке жены:

– Глупышка. Тебе нечего бояться. – Он лукаво улыбнулся. – Кстати, как ты относишься к ресторанному бизнесу?

И вновь это удивление в бархатных глазах жены. Бойков почувствовал себя хозяином положения, настоящим «крутым мужиком», какими их показывают в фильмах.

– Ты не ослышалась, – сказал он. – За последние годы я скопил приличную сумму и теперь подумываю – не открыть ли нам с тобой небольшой ресторанчик? Ты бы сама составила меню, пригласила бы дизайнеров. Кажется, у тебя есть подруга, которая занимается дизайном интерьеров?

Тамара наклонилась к Бойкову, нежно поцеловала его в губы и сказала:

– Это было бы здорово, милый...

С этого все и началось. Да, именно с этого. Легко сказать – увольняюсь, но как это сделать? Для начала Петр Алексеевич купил этот ресторанчик в Тушине, на который давно уже положил глаз.

Тамара взялась за дело с необыкновенным энтузиазмом. Она сама нашла шеф-повара, сама (не без советов подружки) разработала дизайн ресторана.

Однако время шло, а из фирмы Бойков не уходил. Тамара молчала, но ее взгляды были куда красноречивее слов.

Итак – уйти. Король наверняка обидится. Он очень ценит верных людей и предпочитает, чтобы его окружали друзья, желательно – друзья, которых он знает с детства. Тем более что сейчас Король переживает не самые лучшие времена. Вписаться в современную действительность оказалось сложнее, чем он ожидал.

На дворе 2005 год. Время бандитских разборок давно прошло. Сейчас выживают расчетливые и изворотливые. И, самое главное, те, кому удалось заручиться поддержкой властей. Королю, с его независимым, угрюмым характером, тяжело давались все эти унизительные заигрывания с властью. Уйти сейчас – это значит воткнуть ему нож в спину.

Остаться? Черт, но ведь он уже дал слово Тамаре! Она ждет. Бойков знал, что она ждет этого – каждый день, каждый час, каждую секунду.

Нет, остаться не получится. Да и медлить больше нельзя. Нужно собрать волю в кулак и сделать это! Как там говорил отец? «Мужик решил – сделал». Кажется, так...

Королев сидел в кресле и пил кофе из большой кружки, предварительно плеснув в нее изрядную долю коньяка. Он любил кофе с коньяком, называя его «забористым», и вслед за ним кофе с коньяком полюбили все его «опричники» (а «опричник» Калачев даже стал пить чай с водкой, утверждая с идиотской улыбкой на пухлых губах, что «эта штука посильнее „Фауста“ Гете»).

Завидев вошедшего Бойкова, Королев приветливо помахал ему рукой и указал на стул:

– Садись, Петро. Гостем будешь.

Петр Алексеевич подошел и сел. Король прищурился и насмешливо посмотрел на Бойкова:

– Что это у тебя с лицом, Петро?

– А что у меня с лицом?

– Как будто ты узнал, когда умрешь. – Ухмылка Короля стала кривой. – Ну вот, еще бледнее стал. А ты, часом, не болен?

Бойков покачал головой:

– Нет. Я здоров.

– Ну и хорошо. Ты же знаешь, братела, болеть тебе нельзя. У нас впереди масса работы. Без тебя я с ней в жизни не справлюсь. – Король шумно отхлебнул из чашки и с наслаждением прикрыл глаза: – Ка-айф. Хочешь, и тебе кофейку сделаю? Забористого!

– Да нет, я уже пил.

– Ну смотри.

Король сделал еще глоток, почмокал губами и посмотрел на Бойкова.

– Виталь, я... – начал Петр Алексеевич и сбился. – Я подготовил отчет, о котором ты спрашивал. Вот он. – Бойков положил на стол стопку бумаг.

– Отлично, – сказал Король, даже мельком не глянув на бумаги. Он по-прежнему сверлил взглядом Бойкова. – Знаю, что работа была трудная. Ты можешь рассчитывать на премию.

Петр Алексеевич дернул уголком губ:

– Да перестань. Работа как работа.

– Петя, не выеживайся. Когда начальник говорит «премия», нельзя отказываться. Ты меня обижаешь, понимаешь?

– Ладно, извини. – Бойков поднялся со стула. – Увидимся еще.

Он повернулся и побрел к двери.

– Петь! – услышал он у себя за спиной и остановился. – Ты только из-за отчета, что ли, приходил?

Некоторое время Бойков стоял неподвижно. На лбу у него выступил пот. Наконец он повернулся и подошел к столу.

– Нет, не только из-за отчета. Я...

– Да ты садись. Не люблю, когда отсвечивают.

Петр Алексеевич сел. Посмотрел на свои руки, лежащие на коленях, на трещинку на столешнице, на чашку...

– Ну говори, не томи.

Бойков собрал волю в кулак, поднял взгляд на Короля и сказал, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и твердо:

– Виталь, я хочу уйти.

И замолчал, ожидая реакции Короля. Тот улыбнулся:

– Уйти? А что такое? Заболел?

– Нет, я не заболел. Я...

– Неужели жена заболела? – тревожно округлил глаза Король. – Ты не скрывай, Петь. Если что нужно – скажи. Я помогу.

Бойков досадливо поморщился:

– Ничего не нужно. И никто не заболел. Я хочу совсем уйти. Уволиться, понимаешь? Уйти из фирмы.

В лице Короля ничто не переменилось. Глаза его по-прежнему смотрели приветливо и дружелюбно. На губах застыла полуулыбка.

– Значит, уволиться. Гм... – Король задумчиво почесал ногтем переносицу. – Могу я узнать, Петро, что тебя подвигло на такое решение?

– Конечно. Ты знаешь, что я купил ресторан. Я хочу целиком посвятить себя ресторанному бизнесу.

Некоторое время Королев молчал, обдумывая ответ друга. Потом кивнул и сказал:

– Что ж, Петро, это твое право.

Бойков, ожидавший ответа в напряженном молчании, почувствовал, как с души у него упал камень. Он облегченно вздохнул:

– Спасибо, Виталь. Я знал, что ты меня пой...

Король поднял ладонь:

– Подожди, не части. У тебя есть право уйти. И в этом ты прав. Но у тебя есть и обязанности. Передо мной, перед нашими партнерами по бизнесу. Ты согласен?

– Обязанности? – промямлил Бойков.

Сердце у него снова упало.

– Да, Петро, обязанности. Вспомни, кем ты был до того, как пришел на фирму. Ты был никем. – Король развел руками. – Буквально никем. А теперь ты уважаемый член общества. И этого человека из тебя сделал я. Я, Петро!

– Виталь, я тебе благодарен, но думаю, что...

– Думает он! – ощерил клыки Король. – Он, видите ли, думает! Да засунь ты свои «думы» себе в задницу! Благо она у тебя теперь большая. Отожрал на теплом месте. Ресторан у него... А откуда ты взял бабки на этот ресторан? Кто тебе их дал, а?

Бойков набычил голову и сверкнул на Короля глазами.

– Я эти деньги заработал, – сухо сказал он. – И заработал честно. Я никого не убил, никого не обокрал.

– Ах вон оно что? – понятливо усмехнулся Король. – Значит, честным решил заделаться? Совесть, бля, замучила, да? Душу решил очистить. А о моей душе ты подумал, Петюня? О шкуре моей подумал?

– При чем тут твоя шкура? – ошалело спросил Бойков.

– При том! При том, что ты мне нужен! Нужен здесь! В этом офисе, за своим сраным столом, со своими сраными бумагами. Нужен, бля, и точка. Все, выметайся! Испортил ты мне настроение, Петро, не хочу с тобой больше разговаривать.

Король взял со стола чашку и с хлюпаньем ее опорожнил. Он был похож на обиженного ребенка, у которого отнимают любимую игрушку.

«Черт знает что, – понеслось в голове у Бойкова. – Какого черта я должен играть с ним в эти игры? Мы что, дети?»

Петр Алексеевич поднялся.

– Думай что хочешь, но я ухожу, – упрямо проговорил он.

Затем повернулся и пошел к двери, на этот раз твердой, уверенной походкой.

• Предыдущая
• 40/58
• Следующая