Вспомнить себя - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая

И вот скоро август... Вроде связи никакой, а она есть, к сожалению. Нельзя уже постоянно маячить перед глазами Саши и Ирины, у них, может, еще и поэтому в семье нелады... Вон как холодно Сашка жену встретил. А ведь это ненужная обида. Опять поссорятся. И потом, кто же так спрашивает: зачем, мол, приехала? Это жену свою единственную... Ну да, скоро осень, и Ваське снова в школу. В какую? На окраину? Опять целая проблема... Ну, прямо хоть на Катерине женись, лишь бы в доме была хозяйка и Васька под присмотром... А Мила?.. Это очень сложный вопрос. Она еще девочка, хоть и замечательная женщина. Но ей не с Васькой сражаться... У нее другая дорога, куда и ему, Антону, не так просто свернуть...

Нет, никак не складывалась общая картинка из сотни мелких кусочков. Она как-то называется, слышал ведь от Васьки... Как же?.. Ах, ну да, пазл... на падлу похоже... А ведь ситуация действительно, словно сама по себе, на подлость тянет, ну, никак мирно и по-хорошему не получается... И выходит, как с тем медведем, что за хвост поймал: и сдержать сил нет, и отпустить нельзя – порвет...

Где-то с час назад спросил Турецкого, лежащего с ним голова к голове.

– Чего не спишь? Отдохни, я подежурю...

– Я в больнице до конца жизни отоспался, давай-ка ты подремли... ты у нас молодой...

«Это он так сострил, наверное...» – Антон и не думал обижаться.

А ночь тихо катилась, и ничего не происходило. Стало слышно, как посапывал Сергей.

– Внимание, – пронесся вдруг шепот, вырвавший Антона из полудремы. Он привстал и увидел Турецкого, который стоял в углу веранды, прислонившись к темной стене дома, и почти сливался с ней. Антон по движению воздуха почувствовал, что Саша сделал как бы успокаивающий жест – опустил поднятую руку.

Скрипнула несмазанная калитка. С лежака поднялась голова Сергея.

– Эй, кто там бродит? Чего надо? – хриплым, сонным голосом спросил он.

У забора все стихло. Турецкий рукой показал Антону направление, куда тот должен был смотреть, с правой стороны дома.

– Ходють тут, бродють... Никакого покоя... – громко пробурчал Сергей и заскрипел лежаком, словно укладывался.

– Хозяин, а хозяин? – долетел негромкий мужской голос, он оказался гораздо ближе, чем калитка, уже во дворе стоял человек, но его не было видно. – Слышь, ты?..

– О, никак есть кто? – словно снова пробудился Сергей и поднялся на ноги. Стал всматриваться в темноту. – Не вижу, ты где, мил-человек? Чего спрашиваешь-та? Да подойди, не бойсь, собаки у меня нету... Токо шибко не шуми, слышь? Хозяйка в доме, проснется, не дай бог, такой базар нам учинит! Так чего тебе?

– Ты скажи, папаша, – значит, понял тот, что с пожилым человеком разговаривает, – мы тут двоих приятелей потеряли, наших, москвичей. Говорили, где-то здесь остановились. Не знаешь? Может, у соседей? Они заметные такие мужики. Отдыхать приехали. Сами-то мы из ментовки. В отпуске тут.

– А, так ты про энтих, что ль? Ну, так бы и сказал... А то рыщешь по ночам. Тута они. Оба, в летней кухоньке спят. Токо ты, парень, их осторожно буди, а то они на ужин так нажрались, что еле уложил. Пойдем, покажу кухоньку-то. Погодь, только тапки найду, и куда они затерялись?.. А так вот жа... Иду, иду, токо тихо...

– Да жду я, – уже с раздражением ответил парень. – Ты мне покажи, а сам можешь не ходить. Я их осторожно разбужу, чтоб они не шумели...

– Ну, ну, давай, щас я к тебе притопаю... Один, что ль?

– Да не, вон приятель. На улице. Это, кажется, ихняя машина-то?

– Ихняя, а чья жа?.. Погодь, я фонарик отыщу... И куда положил, вот же зараза...

– Да не надо фонаря, у меня зажигалка есть. Ты только покажи...

– Ага, ага... иду, иду... – Сергей, шаркая тапочками, зашлепал по ступеням.

Он уже разглядел человека, стоящего на фоне кустов. Лицо его – светлое пятно. А вот рук не видно.

– Ну, так гляди, ежли сам хочешь, парень... Вот по этой тропке и – за дом. А тут два десятка шагов-то, вон за жерделой навес видишь? Так под ним. А то фонарь возьми...

Сергей неожиданно включил фонарь, и пятно вспыхнувшего света на миг ослепило парня. Он был в темной одежде. И даже в перчатках, кажется. Но лицо – круглое, как шар...

Пока длился этот базар, Антон легко перемахнул через боковые перила веранды и в данный момент уже находился как раз у того навеса, куда «старик-хозяин» направлял незнакомца из московской ментовки. Сам мент, между прочим, незнакомому человеку так про себя не скажет. И, зная своих приятелей, не спросит «ихняя ли машина?».

И когда парень отправился по тропинке, осторожно освещая путь перед собой огоньком зажигалки, Турецкий, чутко слушавший, что происходит вокруг, различил наконец шорох подошв второго пришельца. Легкий щелчок пальцами – и Сергей, громко кряхтя, стал подниматься обратно на веранду.

Александр увидел, как к Сергею сзади метнулся темный силуэт. Чтобы достать спину «старика» оставалось буквально два шага, но Сергей точно следовал инструкции, и прыгнувший человек неожиданно наткнулся на железные стволы ружья. И этот резкий, встречный удар опрокинул его на спину. И сейчас же за домом, у летней кухоньки, послышался сдавленный вскрик.

Турецкий прыгнул с крыльца на упавшее тело. Удар каблуков пришелся на живот. Сергей немедленно включил фонарь, ослепив нападавшего на него сзади бандита. Затем перехватил из рук Саши ружье и уперся стволами в грудь корчащегося на земле и силящегося что-то выдавить из себя парня, – удар оказался очень сильным, и парень с трудом мычал.

А Турецкий, осторожно продвигаясь в темноте, – неподалеку могли быть и другие бандиты, на стреме, так сказать, – неслышно ступая, добрался до калитки и осмотрелся. Здесь было светлее – благодаря фонарям в нижнем конце улицы. Чертыхнулся про себя: хоть ты и Гвардейская улица, а все равно – деревня...

Машина была заперта, сигнализацию никто не отключал. И Александр хотел уже вернуться к дому, когда увидел возле правого колеса какой-то темный сверток, похожий на багажную сумку. Нагнулся, это и была большая кожаная сумка. Приподнял – не очень тяжелая. Тогда он взял ее с собой и вернулся к дому.

Сергей включил «люстру», и стало совсем светло. Александр увидел, что оба бандита, – назвать их иначе и язык не поворачивался, – уже лежат на земле возле стола, под яблоней, мордами вниз. Кисти их рук были добротно и щедро перетянуты веревками, которые захватывали и согнутые в коленях ступни ног. Профессионально проделано, так и в Афгане, помнил Турецкий, вязали пленных моджахедов, да и в Чечне – тоже. И спецназ так работал, и моджахеды. Ни сесть, ни встать, ни убежать, да и сама поза унизительная для здорового мужика.

Проходя мимо веранды, Турецкий одним мягким прыжком поднялся и повернул ключ в замке, открывая, на всякий случай, дверь в дом. Из настоянной на сухих травах духоты к нему долетел тихий вопрос Милы, – угадал по голосу:

– Что там? Уже все?

– Да, спите, все в порядке. Отдыхают, голубчики. И вы – отдыхайте...

Но Мила, видно, спала – или все-таки не спала, – не раздеваясь. Она тихо поднялась и скользнула к выходу.

– Они спят, – сказала шепотом. – Можно мне посмотреть?

– Только осторожно, и дверь за собой закройте...

Сергей и Антон сидели на стульях. Между ними, у их ног, лежали перевернутые на спины, скорченные молодые парни с бритыми затылками. Ну и чего они в бандитов-то играют?..

Физиономия того, который лежал ближе к Антону, была белой. Хорошо его, видать, приложил Антон. У второго – окровавленная, это по нему прошлись-таки каблуки Турецкого. Но оба они были в сознании, потому что едва слышно стонали сквозь залепленные скотчем рты. Молодцы ребятки, четко, а главное, быстро сработали. Впрочем, на это и была ставка. Все же правильный вариант предложил Турецкий: не устраивать громкой бойни с криками и стрельбой «по движущимся» целям, а взять тихо. Почти мирно. И теперь можно было поговорить, – не дожидаться же утра! Утром совсем другие дела и заботы начнутся. Совсем другие...

• Предыдущая
• 39/55
• Следующая