Я больше тебе не враг (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 16

Это всего лишь вопрос времени, когда Кирсанов посмотрит на меня и спросит: какого хрена, дорогая моя бывшая жена? Какого, мать твою, хрена?

Я не хочу думать о том, что он потом сделает. Запрещаю себе это, но мысли все равно тянутся и тянутся, причиняя неимоверные мучения.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я пытаюсь упросить охранников, выпустить меня погулять. Хоть ненадолго побродить по вечерним дорожкам среди могучих сосен, но в ответ получаю равнодушный отказ. Распоряжения от хозяина не было — на остальное им пофиг, и хоть в лепешку расшибись.

После очередного хладнокровного «нет» меня прорывает:

— Я устала сидеть в заточении! — швыряю подушку в того, кто принес ужин. Мужик уворачивается, умудрившись ничего не расплескать на подносе, но ни слова не говорит, — хватит молчать! Я хочу на улицу! Хочу гулять! Хочу общаться с друзьями и заниматься своими делами!

Меня накрывает по полной, а мой тюремщик лишь жмет плечами.

— Вопросы не к нам.

— А к кому? К хозяину вашему? К этому равнодушному чурбану, который меня тут бросил? Посадил в клетку и объедками подкармливает?

В ответ получаю невозмутимое:

— Еда свежая.

Вообще непробиваемый! Вышколенный пес, выполняющий только приказы хозяина.

Как же меня все бесит! Пытаюсь найти умные слова, но во мне сейчас столько обиды и ненужных эмоций, что не справляюсь. Голос становится визгливым

— Вы знаете, что это насильное задержание человека? Знаете, что это статья?

— Хочешь поговорить про статьи? — раздается позади меня.

Язык моментально прилипает к нёбу, а ноги наливаются свинцовой тяжестью.

Кирсанов… Все-таки вернулся.

Стоит, подпирая плечом косяк и, не отводя от меня вызывающе наглого взгляда, неспешно расстегивает запонки на руках.

Я и рада, что он вернулся, и дышать не могу от боли, которая захлестывает, стоит только увидеть бывшего мужа.

***

Охранника, как ветром сдувает. Вышколенный пес без лишних команд понимает, что сейчас самый подходящий момент просто исчезнуть.

Мы остаемся вдвоем. Я – разобранная, нервная, и равнодушный он.

Смотрит на меня исподлобья, чего-то ждет. А я не знаю, что сказать. У меня разрывается в груди, кровоточит и надсадно бухает.

— Все? — хмыкает бывший муж, — разговор окончен?

Я по-прежнему не могу совладать со своим речевым аппаратом, а Макс отталкивается плечом от косяка и разворачивается, чтобы уйти.

— Максим…

— Ммм? — холодный взгляд через плечо.

— Где ты был все это время?

— Какая тебе разница?

Черт. Больно.

— Я просто спросила.

Он возвращается и подходит ко мне, останавливается на расстоянии вытянутой руки, но кажется, что между нами пропасть в сотню километров. Я не чувствую его. Он больше не подпускает меня, закрыт. Бетонная стена, колючая проволока и двести двадцать — все что нужно знать о его границах по отношению ко мне.

А когда-то любил, боготворил до дрожи. Смотрел, как на самую большую драгоценность, а я радовалась, что так все удачно складывается, что клиент тепленький и полностью в моей власти.

Насмешка судьбы. Он разлюбил, узнав какая я на самом деле, а я поняла, что люблю, лишь когда все потеряла. Такой вот хреновый пасьянс у нас получился.

— Что именно тебя интересует, Таисия?

Я люблю свое полное имя, но только не в его исполнении. Мне больше нравилось, когда Макс называл меня Таськой, Тасенышем, просто Тасей. А теперь создается ощущение, будто я посторонняя.

Хотя, почему будто?

Он ждет ответа, а я не могу произнести ни звука. Приходится несколько раз кашлянуть, прежде чем выдавливаю банальное:

— Работал?

— Как обычно.

Это не тот вопрос, который я хочу задать, и Кирсанов это знает. В красивых холодных глазах ожидание. Я не должна спрашивать, права не имею, но слова сами срываются с губ:

— Ты был с другой женщиной?

Боже, зачем?! Зачем мне это знать?! И так в груди дыра размером с кулак…

Я не знаю, на что надеялась, спрашивая о таком, что хотела услышать, но Максим не собирается облегчать мои мучения и с убийственным равнодушием отвечает:

— Допустим. Дальше что?

Вот и все.

В тот же миг начинает казаться, что кроме его одеколона я улавливаю ноты чужих духов. Что-то пряное, терпкое, дорогое. Совсем не такое, как у меня.

Паранойя.

Замечаю пятно на воротнике рубашки. Похоже на помаду. Не слишком яркую, розовую. Мне же кажется?

Мы цепляемся с Максимом взглядами, и я понимаю, что ни черта не кажется. Что он и правда был с кем-то. Просто потому что захотел, потому что имеет право, как и любой свободный, неженатый мужчина.

Он никому и ничего не должен. А особенно бывшей жене, протащившей через все круги ада.

— Ничего, Максим…Ничего.

В горле саднит и каждое слово дается мне с огромным трудом. Как и каждый вдох – легкие залиты кислотой. Она кипит, разъедая плоть, причиняет дикую боль. Антидота не существует, нейтрализовать нечем.

— Хочешь что-то сказать – говори, — Кирсанов провоцирует меня.

— Мне нечего сказать.

Я отступаю от него. Пячусь, стараясь оказаться как можно дальше, потому что близость обжигает в плохом смысле этого слова. Я беззащитна перед ним. Прежняя броня рассыпалась, а новая пока не наросла.

— Да? А мне показалось, что у тебя есть какие-то претензии ко мне.

Я удрученно качаю головой:

— Ты волен делать то, что хочешь.

— В точку, милая! Все, что хочу. Даже трахаться с тем, кого сам выберу, а не с тем, кого ты мне подсунула.

Удар ниже пояса. Он это знает и ему пофиг. В его круг задач больше не входит забота о моем душевном состоянии. Свободен.

— Ты в своем праве, — я с трудом сглатываю, — а я в своем, поэтому хочу знать, сколько мне еще здесь торчать?

— Пока мне не надоест, и пока твоя подельница не объявится. Уверен, с ее появлением станет гораздо интереснее, — он снова разворачивается, чтобы уйти, — я устал. Не беспокой меня.

Каждое его слово, как пощечина. Очередное указание на то, как мало я теперь значу в его жизни.

— Не буду, — шепчу ему вслед, но Максим уже не слышит.

Он ушел, не потрудившись прикрыть за собой дверь.

Я закрываю ее сама, и только после этого всхлипываю, зажав себе рот ладонью.

В голове звучит безразличное «дальше что», и запах гребаных духов в каждом секундой все сильнее.

Пока я сидела здесь, взаперти, он был с другой девушкой. Это была разовая акция или у него появилась постоянная пассия назло мне? Или не назло? Может он просто встретил другую, от которой кайфует, так же как когда-то кайфовал от меня. А может, даже сильнее. Может, нашел в ней утешение, и она своей лаской залечивает раны, нанесенные моими когтями. И теперь он будет каждый раз возвращаться, насквозь провоняв чужими духами, будет смотреть вот так же равнодушно и ни о чем не жалеть.

Черт! Черт! Черт!

Визжу в ладонь.

Мне не должно быть так плохо! Не должно! Это всего лишь дурацкие бесполезные эмоции! Я же умная! Стратег, мать вашу! Заранее все просчитала и знала, чем все это закончится, так какого хрена?!

Стоит закрыть глаза и представляю его с другой! То с Алексой, то с кем-то еще. Не могу избавиться от этих видений, не могу дышать. И ничего не могу с этим сделать. Разве что…сбежать.

Надо уносить отсюда ноги, пока еще от меня хоть что-то осталось. Прямо сейчас!

***

Я дожидаюсь, когда дом полностью погружается в тишину и темноту, и выхожу из комнаты. Одета все так же нелепо и не по погоде, но у меня нет времени выбирать наряды. Да и нарядов нет.

У меня вообще ни хрена нет! Кроме меня самой и ребенка под истекающим кровью сердцем. И никто в этом мире мне не в состоянии помочь. Потому что та боль, которая так прочно поселилась в душе, сегодня стала во сто крат сильнее.

Кирсанову ничего не надо делать, чтобы заставить меня страдать. Достаточно просто вот так, исчезать на несколько дней, а потом возвращаться, принося с собой мерзотный запах чужих духов.