Страшный зверь - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/56
• Следующая

Как и предполагал Турецкий, разговор, без всяких обиняков, сразу зашел о деле, которым занимался Ванюшин, то есть покушением, а затем и убийством в больнице Неделина. Ничто иное не интересовало Краева. Даже убийство следователя Ванюшина, будто вопрос об убийцах был уже им давно решен.

Проще говоря, Краев, уверенный, что никто их разговора не слышит, взял, что называется, с места в карьер. К тому же Александра Борисовича тщательно обыскали при входе двое «молодцов», которые наверняка и были либо киллерами, либо теми, кто приносил взятку Вале. Они, естественно, ничего на следователе из Москвы не нашли. Турецкий и не сопротивлялся, просто смотрел на них насмешливо и молчал. А чего он мог говорить им? «Вопросы спрашивать?»

Александр Борисович понял еще один момент, который показался ему очень важным. По его мнению, отставной полковник милиции готов был заплатить за все материалы, добытые Ванюшиным, приличные деньги, на которые вдова, которой так активно сочувствует господин Турецкий, существовала бы безбедно. Это означало, что Краев все-таки боялся чего-то. Но чего?.. А вот намек на «сочувствие» был понятен. Наверное, именно это они вчера и проверяли: у него ли в номере Валентина, если знали, что дома ее нет. Ну, и узнали, и что?.. Главное сейчас не в этом, а в том, чего побаивается Краев? Значит, известно кошке, чье она мясо съела...

А вот это, по идее, могли узнать только «ребятки», которые собирались тайно встретиться с Нелли, вдовой Неделина, о которой они ухитрились узнать еще утром. И надеялись расположить ее к себе. Правда, лучше всех это мог бы сделать Филя, – женщины на него реагируют обычно как-то неадекватно, и довольно быстро затаскивают невидного внешне, но весьма хваткого сыщика прямо в постель. Особый талант иметь надо, понимал Турецкий. Там-то многочисленные «верные подруги» и умудрялись раскрывать перед ним такие тайны, на что в других обстоятельствах не решились бы и под страхом публичного позора. Отменное качество для сыщика...

И что же готов был отдать Краев? Чем пожертвовать? Оказалось, что с нравственностью, даже бандитской, у него совсем плохо: он откровенно и цинично пообещал Турецкому сдать обоих киллеров, которые «прокололись» дважды. Они должны были Неделина убить, а вот следователя только ранить. А вышло у них все наоборот. Что подтвердил и адвокат, к которому якобы за подтверждением своих слов тут же обратился Корней Петрович.

Краев говорил совершенно спокойно, будто перед ним сидел не следователь Генеральной прокуратуры, а случайный слушатель, которого нет нужды стесняться. Ну да, ведь никаких средств для звукозаписи у гостя не обнаружили, так действительно, чего ж опасаться? Или – кого?

– Я так понимаю вас, Корней Петрович, – сказал Турецкий после недолгого раздумья, – что следствие обнаружит парочку трупов, а при них оружие, из которого были убиты обе последние жертвы? Неделин и Ванюшин?

– Мне известно, что вы – умный следователь. Иначе бы вас ни за что не отпустили из прокуратуры, – сомнительно сострил Краев. – Так договоримся? В конце концов, вам-то что за дело до наших внутренних проблем? А свое дело вы провернете. И симпатичная вдовушка, как я знаю, питает к вам некоторые чувства, так что мне не стоит, наверное, мешать ей проявить их в отношении вас до конца, верно?.. Я не ханжа, поверьте, но, с другой стороны, вовсе не хотел бы рисовать перед вами непристойные «картинки» ее, вполне возможного, куда более чем тесного общения с беспринципной, в некоторых смыслах, братвой... Правда, поверьте, я знаю, о чем говорю. А вы – нормальный мужчина, которому не чужды ни сильные страсти, ни сожаления, ни огорчения. Так зачем вам?.. Ну, что скажете? Материалы-то ведь у вас, никто вас за язык не тянул. Отдайте и улетайте с богом, выполнив свое задание. А мы еще и в средствах поможем, чтобы вашу нравственность не слишком напрягать.

– Забавно... – пробормотал Турецкий.

– В каком плане?

– В плане – «заманчиво». Да и выбора, похоже, нет.

– Вы поступите предусмотрительно, если быстро согласитесь. Но не пытайтесь финтить.

– А что, это еще возможно? – Турецкий ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.

– Вы правильно оцениваете ситуацию.

– Я – да, а вот вы, по-моему, нет. Предлагая мне взятку за дальнейшее неучастие и молчание, вы рискуете вытянуть пустышку. Мне не выгоден, конечно, такой вариант, взятка может оказаться неадекватной, – он непринужденно рассмеялся. – Вроде как деньги взял, а надежды не оправдал. Дело-то в том, что больше нет при мне никаких материалов. Я эту папку перед похоронами передал следователю Нарышкину, которому прокурором поручено расследование обоих убийств. Поэтому, если у вас имеется выход на него, – Турецкий заулыбался, – обращайтесь. Вы ж, насколько я понимаю, всесильны здесь, так позвоните и спросите у Нарышкина. Вам он наверняка не откажет. А, вообще-то говоря, не знаю, Корней Петрович, сколько его совесть стоит, вам видней, но моя – дорого.

– Хм... интересный получается разговор, – усмехнулся Краев и задумался. – А что в материалах есть такого, что представляет серьезный интерес для следствия?

Александр Борисович пожал плечами.

– Протоколы допросов свидетелей. Тут Герман преуспел, но они могут и не иметь ровным счетом никакого значения. Это если будут «обнаружены», вы понимаете, трупы исполнителей. Правда, эти материалы, пожалуй, в умелых руках выведут на заказчика. В умелых, я подчеркиваю. А здешние мои коллеги вряд ли поднимут такую проблему, я уже убедился после ряда бесед с ними. И Москва им, скорее всего, не поможет. Так что сами смотрите... Моя же миссия, если будут названы исполнители, на том и закончится. Так стоит ли нам с вами огород городить?

Турецкий понимал, какие материалы должны вызвать у Краева конкретный интерес. Это и упоминание о вдове Неделина, и нотариуса Шевлакова, который знает гораздо больше, чем ему положено, и показания женщин, ну, и некоторые наметки по поводу дальнейшего расследования. Но подставлять всех этих людей Турецкий не собирался. А вот если трупы обнаружат, – это даже необразованному в юридическом отношении человеку понятно, – дело будет прекращено в связи со смертью исполнителей обоих «заказов».

Александр Борисович сейчас размышлял об этом холодно и бесстрастно, так как понимал, что слово у Краева с делом не расходится, и трупы киллеров-неудачников наверняка уже лежат где-то «готовенькие», потому и думать о них нечего. Одним словом, решил Турецкий, этот Краев способен понять, на что способен опытный следователь, если его не остановить, неважно чем: взяткой или пулей. Предпочтительнее, первое. Так и он сам будет уверен, что избежал опасности: собственное спокойствие, даже временное, иной раз дорогого стоит...

Краев медлил, принимая решение. Потом поднялся и, ни слова не говоря, лишь махнув рукой адвокату, удалился с ним в соседнюю комнату, прикрыв дверь. Турецкому ничего не осталось, как попытаться, наконец, осмотреть помещение – большую комнату, почти зал, с антресолями по окружности второго этажа. Дворец, да и только. Но – неуютно, вот она, печальная судьба всех нуворишей. Скучно господам, потому и развлекаются, сходят с ума от «размаха» разве что во всяких там Куршевелях, дома – скучно, никакие девки не скрасят одиночества. А с огромными деньгами человек всегда одинок. Никому не верит. Всего боится, хотя бояться вроде и нечего. Ничего не хочет, ибо любое желание немедленно исполняется, а это уже неинтересно, вот так...

– Захотят проверить и поискать, ну что ж? Пусть. Одна-то ведь попытка у них вчера вечером провалилась... М-да, ну, ладно...

Филя должен был услышать.

Хозяин не задержал гостя надолго, скоро появился с небольшим портфелем. За ним шел адвокат. Сели, и жестом хозяин предложил присесть и Турецкому, который осматривал большую картину на стене: явно украденную в каком-то музее, судя даже по старинной раме.

Александр Борисович подошел к своему стулу и сел, очевидно, ожидался впечатляющий финал.

– Я много знаю о вас, Александр Борисович, – почти по-домашнему начал Краев.

• Предыдущая
• 35/56
• Следующая