13-й демон Асмодея. Том 1 - Ключевской (Лёха) Алекс - Страница 9

– Да, и именно поэтому я вызвал именно тебя, – покачав головой, я сделал шаг назад. – Мне нужно знать, что произошло, и как мне вернуться обратно.

– Я не знаю, Фурсамион, не спрашивай меня ни о чём, потому что я не знаю! Он на мгновение замолчал, потом посмотрел на меня сочувственно и шёпотом, так, что я с трудом разобрал, о чём он вообще говорит, сказал: – В том клубе, где мы в ночь перед твоим назначением гуляли, что-то произошло. И не только та тупейшая игра в карты. Почти половина демонов, которые там были, лишились памяти. Начисто. Да и поговаривают, что в том пакете, который ты потерял, были не только документы на заблудшую душу, но и что-то ещё, что стало доступно пернатым. Вот поэтому от тебя так срочно попытались избавиться. Короче, подставили тебя конкретно, дружище. И остальных не пожалели ради этого. И подставили не пернатые, это к апостолу Петру не ходи. Они, конечно, те ещё брёвна в наших хвостатых задницах, но доступа в Ад у них нет и никогда не было, чтобы подобное провернуть. Поэтому это сужает круг до всего лишь нашей небольшой адской канцелярии, – развёл он руками.

– Но, как же так? – я потёр лоб. – Я вообще ничего не помню про тот вечер.

– Вот именно. Когда тебя от простого «Северного сияния» так штырило? Да в принципе всех демонов, включая приглашённую суккубу. И я специально проверил, ты в тот день не дежурил. Этот хмырь из личных прислужников Асмодея шёл к тебе целенаправленно, но дежурным ты не был. Да я бы и не позволил тебе так нажираться, ведь за спаивание дежурного премии лишается вся смена, ты же знаешь.

– Что же мне делать? – я снова потёр лоб. – Как выяснить, за что меня турнули, и есть ли возможность всё исправить, если уж сделки с Адом для меня под запретом? – я невесело ухмыльнулся.

– Мой тебе совет, забей. Плюнь на это дело и постарайся прожить земную жизнь так, чтобы тебя на века запомнили. И не пытайся лезть в это дело, оно слишком плохо пахнет. Считай, что легко отделался.

– И всё же я хочу знать, – я упрямо сжал зубы, а мои руки сами собой легли на рукоять сабли. Похоже, что это рефлекс, доставшийся от тела.

– Из наших тебе никто ничего не скажет. Ты, Фурсамион, сейчас радиоактивный. Я и так тут задержался с тобой. Да, если действительно хочешь узнать, из-за чего весь сыр-бор, попробуй у пернатых спросить, у них за контакты с наказанными не так сильно порют, как у нас. И да, попробуй сделку разыграть. До меня дошли слухи, что твоя суккуба Пхилу, которая к тебе не совсем ровно дышит на зависть таким убогим, как я, сделала недопустимую ошибку. Буквально божественную оплошность, но теперь ничего нельзя изменить, потому что документы ушли в архив, а ты в наших рядах не числишься. Проверить архивы они не смогут, так что, возможно, получится поторговаться, – он прищурился и наклонил голову набок, словно о чём-то глубоко задумался. Но Мазгамон и «задумался» – это две абсолютно несовместимые вещи, значит, тут что-то другое.

– Но что мне это даст?

– Кто бы знал. Так что выпускай меня, я поделился с тобой всем, что знаю.

– Нет. Мне нужна сделка. Если ты вернуть меня не в состоянии, то хотя бы облегчить мою земную жизнь ты можешь чисто по-дружески. Тем более сделки «ты мне – я тебе» без продажи души, никто не отслеживает, – решительно проговорил я, глядя Мезгамону в глаза.

– Ну и чего ты хочешь? – поморщился он, скрестив руки на груди. Хорошо, что предстают демоны перекрёстка, как правило, в человеческом обличии. Подобная гримаса истинного демонического воплощения вряд ли оставила психику вызывающего в адекватном состоянии.

– Верни мне силы, и я тебя выпущу, – кивнул я, решив, что так будет лучше и проще адаптироваться в этом мире, да и докопаться до истины тоже поможет.

– Да ты с ума сошёл! Это же получается не простой контракт типа дождичек наколдовать! – возмутился он. – Любое наделение силой чётко отслеживается в специальном отделе…

– Если ты берёшь за это душу. Я лучше тебя знаю все эти тонкости, – хмыкнул я. – Я не могу оставить всё как есть. Если ты против, то тогда останешься здесь. Ты же помнишь, что демоническую ловушку может разрушить только тот, кто её начертил. И то это кастрированный вариант, который на тебе не оставит никаких следов и не сможет причинить вреда, – покачал я головой. Как всё скверно выходит. А ведь я рассчитывал на то, что смогу обмануть адскую канцелярию, в которой законы последний раз менялись лет семьсот назад.

– Ну хорошо, – немного подумав, проговорил он. – Максимум могу дать силы демона третьего уровня. Выше уже может привлечь внимание. И магические силы твоего нового тела стабилизирую. Ты же знаешь, что не можешь магией этого мира пользоваться как положено, потому что она у тебя не концентрируется в одной точке? Видимо, в детстве твоё вместилище неоднократно роняли, раз каким-то образом смогли повредить внутренний мир, – хохотнул он.

Лично я ничего смешного в этом не видел. Но мне сразу стало понятно, почему родители отдали своего сына учиться на врача. Там магией пользоваться не нужно, а так хоть честь семьи не опозорит.

– И вернёшь память бывшего владельца, – спохватился я.

– А ты уже торгуешься, – прищурился Мазгамон, погрозив мне указательным пальцем.

– Так я же демон перекрёстка. Это у меня в крови, – мерзко усмехнулся я в ответ.

– Ты был демоном перекрёстка, Фурсамион, смирись, – выдохнул он. – Но память я не могу вернуть в полной мере, это же затронет саму сущность души. А пернатые быстро схватятся, если вдруг их подопечный начнёт на облаке слюни пускать ни с того ни с сего.

– Ладно, тогда все знания, которые у него были по местной медицине. Меня же поставили в жуткие условия, – всплеснул я руками.

– Ну это можно. Сомневаюсь, что ему в раю понадобятся знания о перкуссии и аускультации, – улыбнулся он, протягивая руку.

– Знания чего? – нахмурился я. – Откуда ты этого нахватался?

– Да была у меня в своё время докторша в одном мирке, когда был на задании. Все уши прожужжала терминологией, – рассмеялся он. – Но я мало её слушал, больше на её формы пялился, ну, ты понимаешь.

– Понимаю. Согласен. Ты даёшь мне силы демона третьего уровня, восстанавливаешь мой богатый внутренний магический мир и вкладываешь часть памяти Давыдова о медицине. Я тебя выпускаю из ловушки без последствий для твоей демонической ауры, – подытожил я.

Мазгамон кивнул, и на моей руке начали проявляться символы укороченного стандартного контракта под взглядом красных глаз демона перекрёстка. Я почувствовал, как внутри меня словно лопнула какая-то пружина. Боль была настолько острой, что я согнулся пополам, схватившись за грудь в попытке протолкнуть в горящие лёгкие хоть немного воздуха. Сколько это длилось, я не знаю, но вскоре в груди появилось тепло, которое стало распространяться на всё тело. Всё это сменилось знакомым приятным жаром, когда меня окутала демоническая аура. Слабенькая, конечно, привык-то я за последние столетия к другому. Но даже это доставило мне несказанное удовольствие впервые за этот самый худший день в моей жизни. Я выпрямился и позволил себе улыбнуться.

И тут закружилась голова, но это быстро прошло. Я вздрогнул, пытаясь вспомнить хоть что-то из тех учебников, что попадались мне под руку в казарме, но понял, что информации было очень мало. В основном там была пустота, разбавленная обрывками лекций, на которых присутствовал Давыдов. Картина, как меня выворачивает прямо на труп во время обучающего препарирования заставила содрогнуться и поначалу заподозрить, что этот парень был довольно жалок. Но потом всё внезапно перевернулось, и то, что когда-либо читал Дениска или просто слышал начало возникать у меня в голове и раскладываться по полочкам. И вот уже повзрослевший Давыдов берёт в руки скальпель и вполне уверенно ставит учебную желудочную фистулу подопытной крысе. Как в итоге оказалось, знал Денис действительно много и, что уж тут, любил свою будущую профессию.

– Я свою часть сделки выполнил, – прогромыхал голос Мазгамона, – даже добавил кое-что от себя. Удивлён, что, имея такой опыт, ты чуть было не пролетел с формулировкой. Но я всё понимаю, стресс такой, да ещё и тело не слишком впечатляющее, и в интеллектуальном плане тоже. Скорее всего, это как раз и сказалось. Ты бы уточнил, кто хотел от тебя в раннем детстве избавиться и по голове часто бил, чтобы не повторить участь этого несчастного.