Хрустальная гробница Богини - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/70
• Следующая

– Да, да, да…

– Вот и правильно. – Нож отдалился от Аниной спины – она не видела это, а просто чувствовала. – Начинай…

И она начала. Собирала языком песок и пыль, ползая по полу. Ее одолевали приступы рвоты, но Аня сдерживалась, боясь, как бы не было хуже. Когда весь пятачок был вылизан и она, кашляя и обливаясь слюной, вползла на топчан, Ленчик взял фонарь и удалился.

Появился Ленчик лишь на следующий день. Что он следующий, Аня поняла только потому, что от ее мучителя пахло одеколоном, и это значило одно – Леонид Павлович собирается в школу на занятия.

– Как самочувствие? – буднично спросил он у Ани.

Боясь грубить, она сухо ответила:

– Все болит.

– Ничего, это пройдет! – Ленчик бросил на кровать пузырек с йодом. – Смажь свои царапины.

Аня взяла пузырек, сжала его в ладони. Дезинфицировать порезы при Ленчике она не собиралась, хотела подождать, когда он уйдет. Но он не уходил!

– Чего ждем? – недовольно спросил он через минуту.

– Я потом… – тихо ответила Аня. – Позже.

– Сейчас же!

По холодному блеску его глаз Аня поняла, что лучше не спорить. Отвернувшись, она стянула с себя остатки кофточки, смочила йодом ее край и начала прикладывать импровизированный тампон к ранам. Сначала к разбитому лбу, затем к распоротой ноге, после (уже не глядя) к тем местам на спине, где прогулялся нож Ленчика. Все то время, что она совершала эти действия, Ленчик следил за ней – она чувствовала это затылком. Когда же закончила, он приказал:

– Повернись.

Она подчинилась, предварительно натянув на себя одежду.

– Вернусь вечером – покормлю, – сказал Ленчик буднично. – И воды принесу подмыться… – Он наморщил нос. – А то от тебя уже воняет.

– Это не от меня, – буркнула она. – А от этого…

Ленчик покосился на оставленную им миску и, увидев в ней экскременты (Аня другого «горшка» не нашла), зло выругался:

– Уже нагадила! В столовый прибор! Как животное…

– А во что мне прикажете гадить? – не смогла справиться с собой Аня. – Прямо на пол?

– Да, я не подумал об этом, – удивительно покладисто согласился Ленчик. – Теперь будешь в эту миску ходить. Коль уж ее испортила.

– Вы можете ее убрать? Пахнет…

– Ничего, потерпишь! Свое говно терпимо пахнет.

– А пить принесете? Вода уже кончилась…

Но он не стал слушать ее просьб, вышел, хлопнув дверью. Аня опять осталась одна. В тишине, темноте и вони.

Стараясь дышать неглубоко, она прилегла на топчан. Животом вниз, чтобы не тревожить израненную спину. Закрыла глаза. И тихо-тихо заскулила, роняя слезы на куцую подушку.

Как и было обещано, вечером Ленчик принес еды и воды. Тарелку с картошкой поставил на столик, а ведро на пол. Аня, у которой живот крутило от голода, тут же потянулась к пище, но Ленчик со всей силы шлепнул ее по рукам.

– Тебя разве не учили, – прошипел он, когда она подняла на него испуганные глаза, – что перед едой надо помыть руки?

Аня быстро ополоснула их в ведре, вновь посмотрела на Ленчика. Тот одобрительно кивнул, как бы позволяя приступить к трапезе. И Аня торопливо начала есть. Покончив с картошкой, она сжевала кусок хлеба, запивая его водой. Когда посуда опустела, Аня вытерла рот рукой и, опустив голову, замерла. Такое смирение произвело на Ленчика благоприятное впечатление. Он улыбнулся и чуть ли не благодушно спросил:

– Сыта?

– Да, спасибо, – чуть слышно ответила Аня.

– Не за что. – Он присел на порожек, сложил ноги по-турецки, кулаками подпер подбородок и уставился немигающим, поистине змеиным взглядом на пленницу. – А теперь быстренько мойся и ложись бай-бай.

Не совсем понимая, чего от нее хотят, Аня тщательно вымыла руки. Подумав, сполоснула лицо. Побрызгала водой на шею…

– И это ты считаешь мытьем? – зло бросил Ленчик. – Поболтала руки и морду и считает – чистая! Раздевайся и мойся по-хорошему!

– Не буду! – вспыхнула Аня. Ей отвратительна была сама мысль, что придется обнажаться при этом уроде. – Уйдите, я помоюсь! А при вас не буду…

Спорить Ленчик не стал – просто вскочил, рванулся вперед и врезал Ане кулаком в челюсть. К счастью, Леонид Павлович преподавал не физкультуру, а русский, поэтому не был сильным человеком, и его удар не нанес ощутимого вреда здоровью (челюсть осталась целой, как и зубы), но все равно Ане было очень больно. Так больно, что она на несколько мгновений ослепла. И, не успев до конца прозреть, ощутила на своем лице еще один удар. Гораздо сильнее и прицельнее. Теперь Ленчик метил в то место, куда бил до этого, чтобы Ане было больнее.

– Перестаньте, пожалуйста, перестаньте, – захлебываясь слезами, прошептала Аня. – Я больше не могу…

– Тогда делай, как сказал! – Он швырнул ее на пол, сорвал с нее обрывки кофты, схватился за пояс юбки, чтобы снять и ее, но Аня вцепилась в подол обеими руками и закричала:

– Я сама! Сама!

Ленчик тут же убрал руки и вернулся на свой порожек.

Аня, отдышавшись немного, перевернулась на спину. Села. Закусив губу, чтобы не разрыдаться в голос, стянула юбку. На ней остались только трусики и кое-как связанный за лямки лифчик. Аня очень надеялась, что Ленчик не заставит ее обнажаться полностью, но она, как всегда, ошиблась.

– Раздевайся догола, – скомандовал он. – В бане же ты не в белье моешься, правильно?

Она потянулась к бретелькам лифчика, но тут же отдернула руки и тихо заплакала.

– Ну что опять? – рявкнул Ленчик.

– Я не могу… Я вас стесняюсь.

– Кобелей своих не стесняешься, а меня, своего учителя…

– Каких еще кобелей? – зарыдала Аня.

– С которыми ты трахалась, маленькая дрянь!

– Ни с кем я не трахалась… Я еще девственница.

– Так я тебе и поверил!

– Честное слово…

– Быстро раздевайся! – заорал он в бешенстве. – И закрой свой поганый рот!

Рывком Аня сорвала с себя лифчик, стянула трусики и зажмурилась. Она не сомневалась, что Ленчик сейчас накинется на нее… Повалит, подомнет под себя и начнет совать в нее свою штуковину… Боже, как отвратительно! Как мерзко…

– Вот дрянь, – услышала она сквозь шум в ушах. – Вот шлюшка… Уже готова! Размечталась, что ее сейчас отымеют… – Ленчик пнул ее ногой в плечо. – Хочешь, да? Потрахаться? А?

Аня замотала головой.

– Врешь… Я же вижу! – Он оскалился. – Но вынужден тебя разочаровать… Я тебя не хочу! Ты грязная…

Решив, что грязная означает немытая, Аня метнула испуганный взгляд на ведро с водой. Ленчик, заметив его, расхохотался.

– Даже если ты изотрешь себя мочалкой, все равно останешься грязной! Тебе надо очиститься душой… Понимаешь?

Она не понимала, но от мысли, что Ленчик ее не хочет, стало гораздо легче.

– А теперь мойся, – распорядился он. – Только тщательно. Личная гигиена тоже помогает душевному очищению…

Все еще не веря в то, что Ленчик не тронет ее, Аня начала мыться. Зачерпывала горстью воды и лила на себя. Уделив внимание всем частям тела, кроме интимных, она прошептала:

– Все…

– Все? – сощурившись, переспросил он. – То есть ты считаешь, что уже достаточно чистая?

Она не отвечала. Тогда Ленчик, как добрый учитель, подсказал ей:

– Ты забыла подмыться. Приступай!

Делать это при мужчине (а тем более при чертовом извращенце!) было крайне унизительно, поэтому Аня постаралась закончить как можно быстрее. Но Ленчик, пристально наблюдавший за процессом, прикрикнул на нее:

– Я же сказал – тщательно! Тебе показать, что это значит?

Аня замедлила движения. И в таком темпе ее действия стали выглядеть непристойно. Будто она не мылась, а ласкала себя…

И так Ане стало стыдно, так противно, что она готова была закричать, чтобы он убил ее, но не заставлял делать этого, но неожиданно она услышала глухой голос Ленчика:

– Достаточно. Можешь одеваться.

Схватив юбку, Аня натянула ее прямо на сырое тело. Обрывками кофточки прикрыла грудь. И только после этого осмелилась взглянуть на Ленчика. Тот сидел на порожке, весь красный, потный и какой-то шальной, тяжело дышал, кусал губы и – о боже, боже, боже! – теребил свою ширинку!

• Предыдущая
• 21/70
• Следующая