Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 38

— Вдруг тебя уведут! — однажды горестно вздохнула Вика, когда я растирался полотенцем после душа. — Когда знакомились, ты был тощий, жилистый. Сейчас весь в мускулах, как Аполлон скульптурный. Хоть натурщиком подрабатывай. Что ты смеёшься?

Я подхватил её на руки.

— Знаешь, как приятно, когда Аполлоном тебя называет любимая женщина? Тем более, не такой уж я красавец. Да, накачался. Не запускаю жирок на тело, хоть в моей категории нет потолка, наедай хоть полтора центнера. Но мне так легче двигаться. И это я всегда боялся, что тебя уведут. Даже с ребёнком в виде прицепа. Самая красивая девушка города, если не всей республики! Вернусь из Донецка, выведу тебя в люди, засиделась с Машей. А исполнится ей хотя бы год, начну возить тебя с собой, посмотришь мир.

Улыбка погасла. Боюсь, в каждую загранку будет теперь провожать с мыслями — вернусь ли. Тем более однажды её нехорошие предчувствия сбудутся.

Но Украина ни разу не заграница. Тем более восточная, где в восемьдесят втором говорят только по-русски. А жарко в июле — бескомпромиссно.

Климат виноват или что, до полуфиналов, кроме меня, дотянул всего один белорус — минчанин Игорь Шарапов из Минска. Грузины срезались все ещё раньше, в том числе тренированные нами с Коганом. А вот армяне наступали как Наполеон под Бородино, в финал прорвались сразу четверо, включая того самого Варданяна.

Учитывая заметный вес советского любительского бокса в мировом, на чемпионат СССР приехало довольно много иностранных журналистов, и не только из соцстран. Я привык, а Серж Варданян, впервые узревший подобный интерес к своей персоне, выпендривался как мог. Хамил при случае, будто он представитель не древней культурной нации, а едва слезший с дерева дикарь.

На взвешивании перед финалом, у супертяжей оно достаточно формальное, лимита нет, придурок выкрикнул в мою сторону, работая на публику:

— Я твою маму имел!

Вместо «имел», разумеется, прозвучало похабное матерное слово.

— Ей пятьдесят. Молодые не дают?

Он спрыгнул с весов и как был, босиком и в плавках, бросился ко мне, высоко подняв кулаки.

— Убью!

Я остановил его коротким мае-гери в солнечное сплетение. Наверняка же знал, придурок, что я ещё и мастер спорта СССР по боевому самбо, но не смотрел на ноги. Свалился, замолотил руками по полу, продолжая орать «убью», его тренеры бросились к судьям с требованием моей дисквалификации, Коган не растерялся и элементарно вызвал милицию с первого этажа спорткомплекса: боксёр-тяжеловес вне ринга бросился на будущего соперника, угрожая убийством. Поскольку свидетелей — десятки, сверкали вспышки фотоаппаратов, Варданяну угрожало минимум пятнадцать суток за хулиганство, сколько бы армяне не предлагали ментам. Коган отказался писать заявление, только когда противная сторона отозвала обращение к судейской коллегии.

Мне шепнул перед боем:

— Не ломай ему челюсть как Стивенсону. Правда, этого ненормального мне не жалко.

— Мне тоже.

— Он идиот и непредсказуем. С ним всё что угодно может произойти. Будь предельно осторожен.

По команде «бокс» Варданян бросился на меня как прыгун в воду сигает в реку — вытянув обе руки вперёд. Выше на полголовы и килограмм на двадцать тяжелее, стиснул, не давая пробить апперкот в корпус, затем чрезвычайно чувствительно заехал по обеим почкам.

— Брэк! Брэк!!! — крикнул судья.

Он сделал полшага назад, согнулся и жесточайше боднул меня в лицо, из рассечённой брови потекла кровь. Судья сделал всего лишь замечание за опасное движение головой, я кинулся к своему углу. Ким прижал к моей физиономии полотенце и злобно прошептал:

— Давай сниматься. Судья куплен. Варданян будет делать всё, что захочет.

— Нет, только то, что я позволю.

Доктор разрешил продолжать, и я вернулся в центр ринга. Армянин радостно скалился и при первой возможности кинулся в атаку, обрушив град ударов. Как только я закрыл голову, снова навалился, удары посыпались по затылку. Рефери, наверно, что-то разглядывал у себя в пупке, ни на что не реагируя.

От тяжёлых оплеух по почкам и в затылок дыхание сбилось, из глаз сыпались искры. Стоило мне сунуть ему в пузо, судья рявкнул «стоп» и вынес мне предупреждение за удар ниже пояса. Пригрозил остановить бой и дисквалифицировать. Меня, а не длинного урода!

До гонга я ничего не смог предпринять. Серж колотил открытой перчаткой, снова по затылку и по почкам. Разве что в яйца не бил, слишком высокий. Главное, я не допустил ударов по бровям, ранка прихватилась.

— Что думаешь? — спросил Ким, сунув мне под нос нашатырь.

— Валю его или падаю сам. Третьего не дано.

Во втором раунде он снова лупил длинной серией. Попытка ввязаться в обмен ударами привела к нокдауну, я не упал, но изрядно закачался. Пусть у меня быстрее восстановление, голова у гада была куда крепче.

— … Семь, восемь… Бокс!

Даже странно, что возобновил бой. Купленный судья, что тебе стоит открыть счёт и без нокдауна, досчитав до десяти? Я не помню примеров, чтоб боковые судьи отменяли решение рефери, тот ближе к бойцам и видит, что глаза бегают, не фокусируются, то есть боксёр потрясён и не в состоянии продолжить. Но, видимо, продажный настолько поверил в перевес Варданяна, что решил дать ему возможность победить бесспорно.

Хорошо, сыграем на их замысле. К концу второй минуты я симулировал нокдаун после обмена ударов, как следует отдохнул и приготовился встретить. Едва только Варданян бросился вперёд, далеко выставив вперёд левую руку и до половины распрямив правую, я подсел и пробил короткую двойку — в центр пуза и под левое ребро. Серединка живота прикрыта мышцами пресса, а вот печень и селезёнка защищены меньше, как ни качайся. Неужели не видел по телевизору, как я апперкотами отделал Стивенсона?

Мгновенное замешательство стоило ему пропущенного в подбородок. В другой ситуации я мог бы и отступить, не дожидаясь «стоп» рефери. Но армянин продемонстрировал такую прочность башки, что оставлять так было небезопасно. У меня в распоряжении оставалось, быть может, около половины секунды…

Я подпрыгнул как можно выше вверх и выбросил прямой цуки в лоб. В челюсть надёжнее, и скакать не нужно, но Коган просил не ломать. Ну, как-то так…

Мерзавца повело в сторону, на подгибающихся ногах он шагнул боком к канатам и ухватился за них. Судья крикнул «стоп», указал мне на угол и секунд десять тянул, не открывая счёт.

Грянул гонг. Секунданты отнесли Варданяна в угол и не выпустили на третий раунд.

Рефери собрал записки, позвал нас на центр. Армянин вдруг кинулся боксировать, не надевая перчаток, бил мимо меня или судьи, куда-то в пространство. Купленный рассерженно мотнул головой и поднял мою руку.

Я хотел крикнуть ему: ты не во вкусе моей матушки, но бесполезно, вряд ли тот хоть что-то слышал кроме звона в ушах.

Коган уже составлял протест на действия рефери, пока вчерне, нужно было ещё просмотреть запись и подсчитать, сколько раз ублюдок двинул мне по почкам, по затылку или открытой печаткой. Тренер был уверен, что команда армянского супертяжа, столь же нечистоплотная, как и он сам, будет оспаривать мой выигрыш. Но когда я вышел из душа, Ким сообщил, что настоящие неприятности только начинаются. Варданян в раздевалке потерял сознание и, не дождавшись медпомощи, умер. Предварительный диагноз: кровоизлияние в мозг, будут ещё вскрытие и судмедэкспертиза. Как ни крути, смерть насильственная.

— Я своё дело сделал, папа Ким. — Уложил подонка по всем правилам. Что он оказался слабаком и дал дуба — не мои проблемы. Товарищи тренеры и спорткомитет Белоруссии, разбирайтесь.

Оставалась надежда, что инцидент похоронят. Спортчиновникам невыгодны скандалы. В конце концов, я не убил Варданяна на ринге. А что он окочурился после от внезапного приступа чесотки, не ко мне претензии.

Выход из спорткомплекса охраняла милиция, я всё равно радовался, что бой прошёл в Украине, а не в Ереване. Даже в Тбилиси или Баку мне бы мало не показалось. Рядом со мной шагали тяжеловес Вахтанг, вылетевший в восьмушке, но против толпы, надеюсь, эффективный. Грузины охраняли и комнату, один постелил себе у двери изнутри, храпел, но, не потревожив его, не войти.